У стен Ленинграда - Иосиф Пилюшин

- Еще бы не узнать! Фрицы ведь так смело не ходят, они все больше на машинах разъезжают, а если пешком идут, так с собаками, а вы что? Идете как дома, вот и узнал.

Зина, увидев покрасневшие, как гусиные лапки, руки Шурика, сняла свои рукавицы и подала их мальчугану:

- Надень, герой, а то ручонки отморозишь. Мальчик, прижав руки к груди, отступил на шаг от Строевой и медленно покачал головой:

- Не возьму, тетенька! Как же вы голыми руками винтовку держать будете? А я - что? Вот так могу, - он сунул руки в рукава старенького пальто, глядя ясными глазами на русскую девушку-солдата.

Зина спросила:

- А ты где живешь?

- В лесу.

- Как в лесу?

- Очень просто. Как стали гестаповцы наших деревенских в Германию угонять, я и бабушка ночью убежали в лес. Я еще летом землянку построил, дров заготовил, картошки и соли припас.

- А где твои папа и мама?

- Папа на войне, а маму немцы к себе угнали.

Бойцы окружили тесным кольцом Шурика и его бабушку. Каждому хотелось сказать приветливое слово первым советским гражданам, с которыми довелось встретиться на освобожденной от немцев земле. Но мы очень спешили: на околице Местанова наше боевое охранение уже завязало перестрелку с противником. Эта маленькая худенькая фигурка русского мальчика и его выразительные с хитринкой глазенки остались жить в моей памяти на всю жизнь. А его напутственные слова и теперь звучат в ушах:

- Товарищи! Будьте осторожны, фашисты очень злые!

Как только завязалась перестрелка на околице Местанова, Круглов приказал первой роте обойти немцев с запада, третьей - с востока и окружить их в деревне, а нам, снайперам, вести бой с вражескими пулеметчиками и снайперами.

Одна за другой роты скрылись в лесу. Снайперы попарно разошлись в разные стороны и по полю стали подбираться ближе к Местанову. Зина и я, дойдя до березы, указанной Шуриком, залегли. Впереди простиралась снежная равнина, отделявшая нас от селения.. Увидеть солдата, одетого в маскировочный костюм, отсюда было невозможно. Нужно было подобраться к деревне хотя бы на пятьсот - шестьсот метров, чтобы увидеть, откуда немцы стреляют.

- Иосиф, я поползу одна, вон до того куста бурьяна, а ты наблюдай, нет ли поблизости немецкого снайпера. Я тебе дам знать, как только доберусь до куста..

Не ожидая моего согласия, Зина быстро уползла.. Скоро ее маскировочный костюм слился со снежной пеленой, и я потерял ее из виду. Я всматривался в каждый колышек, каждую жердь забора на околице Местанова, но увидеть хотя бы вспышку выстрела или перебегающего с места на место немца не мог.

"А если Зина не заметит запорошенную снегом мину?" Эта страшная мысль засверлила мозг. "Зачем я не остановил ее!" В висках стучала кровь, да так сильно, что я не слышал выстрелов. Глаз слезился от напряжения, не хватало времени не только осмотреться по сторонам, но даже смахнуть рукой слезу - я боялся упустить вражеского стрелка, который мог заметить Зину и убить ее. Мне захотелось ползти как можно быстрее по ее следу, догнать ее, чтобы никогда больше ни на одну секунду не разлучаться с ней.

Я продолжал пристально вглядываться то в заросли бурьяна, то в дома на околице Местанова. Мне казалось, что прошла вечность, а Зина все не появлялась на условленном месте. Я потерял всякое терпение. Непреодолимое желание быть с ней рядом толкало меня вперед. Но вот зашевелились стебельки бурьяна...

- Зина! - невольно вырвалось у меня.

Она подняла марлю капюшона, и ее разрумянившееся лицо резко выделилось на снегу.

Я пополз быстро, не оглядываясь, по ее следу. Осмотрелся: впереди небольшой снежный холм, из-за которого не было видно домов деревни. На снегу в сторону холмика - следы человека. Пригибаясь к земле, забыв осторожность, я бросился бежать по этому следу.

- Ползи! Сумасшедший, заметят!

Я упал на снег и осмотрелся. Недалеко от меня лежала Зина, вернее, я увидел подошвы ее валенок.

- Иосиф, что случилось?

- Поволновался... Все пройдет.

- Я тоже. Не будем больше в бою разлучаться.

До Местанова теперь было не более пятисот - шестисот метров, но, где укрываются немцы, не было видно. Заснеженные крыши домов, казалось, своей тяжестью вдавливали в землю бревенчатые стены, окна виднелись на уровне снежного покрова.

- Фрицы, видимо, стреляют с чердаков. Нам необходимо отползти в сторону, чтобы их увидеть, - предложил я.

- Ползать по полю нет надобности, будем следить за улицей и палисадниками домов, - ответила Зина, согревая дыханием кончики пальцев левой руки.

Где-то совсем близко слева и справа открыли огонь станковые и ручные пулеметы, дружно захлопали винтовочные выстрелы.

"Наши подошли вплотную к Местанову", - подумал я с облегчением.

- Иосиф, видишь скирду соломы у стенки сарая?

- Вижу, а что?

- А ты лучше присмотрись к ней. Мне кажется, что солома шевелится.

- Следи за ней, а я буду смотреть за улицей.

В тот момент когда бойцы батальона Круглова обложили деревню со всех сторон, через наши головы пронеслись одна за другой очереди "катюш". На улицах, в огородах взлетели в воздух копны дыма и огня, разом загорелось несколько домов. Со двора одного горящего дома вырвалась на улицу пара светло-рыжих лошадей, запряженных в пароконные сани; они бешеным галопом понеслись вдоль деревни в нашу сторону. Испуганные взрывами снарядов, лошади усиливали бег. Из больших ноздрей их вырывались клубы пара. Они промчались мимо нас напрямик по полю, а когда выбежали на дорогу, послышался взрыв. С пронзительным ржанием лошади взвились на дыбы и рухнули на землю.

- Иосиф, посмотри скорей, скирда соломы ожила! Из скирды, словно цыплята из-под крыльев клуши, высунулись головы фашистов и, будто испуганные появлением ястреба, разом нырнули в солому. Вдруг скирда поднялась над землею и повернулась на одном месте. Я успел увидеть спину одного из немцев. Зина в ту же секунду выстрелила в эту спину. Гитлеровец упал на землю. Один немец выскочил из соломы, забежал за угол сарая и, прижимаясь к стенке, стал глядеть в нашу сторону.

Перезаряжая винтовку, я думал, что Зина пристрелит фашиста. Она, видимо, ждала, что это сделаю я, а в это время немец по-своему решил свою судьбу: он сорвал с себя белую маскировочную куртку и, размахивая ею над головой, побежал навстречу советским бойцам.

Бой за последний опорный пункт немцев, прикрывавший подступы с севера к стыку шоссейных дорог Ленинград - Волосово - Кингисепп, разгорался. Гитлеровцы, окруженные со всех сторон в Местанове, дрались с отчаянием обреченных. Они вели пулеметный и минометный огонь из окон и чердаков домов. Повсюду слышались автоматные очереди и винтовочные выстрелы, но бой еще не дошел до рукопашной схватки.