У чужих берегов - Сергей Лысак

— Михаил Рудольфович, командующий срочно ждет вас с докладом. Ваш удар по японскому флоту в Сасебо — это выше всякого понимания.

— А что случилось с «Цесаревичем» и «Ретвизаном»?

— Вы уже знаете? Диверсия. Взрывы погребов. Оба корабля не подлежат восстановлению.

— Японцы?

— Нет, свои бомбисты-революционеры.

— А что за очередную пакость англичане придумали? Какое английское судно мы утопили?

— Англичане устроили провокацию. Уничтожили свое судно и попытались обвинить вас. Но сели в лужу. На «Петропавловске» подробно узнаете…

Решив еще ряд вопросов технического характера, «Диана» развернулась и легла на обратный курс. «Косатка» следовала ей в кильватер. Торопиться особо было некуда, поэтому шли экономичным ходом. Миноносцы сначала разбежались в стороны, а при приближении к минным полям один вышел вперед перед «Дианой», второй пристроился в кильватер «Косатке». В таком ордере они и проследовали ко входу в бухту. На входе встретил старый знакомый «Маньчжур». Канонерка исправно несла посильную сторожевую службу по охране рейда. Обменявшись сигналами с «Маньчжуром», вошли на внутренний рейд. Михаил окинул взглядом открывшуюся картину. Видно, что встреча с японским флотом не прошла для наших кораблей даром. Ремонтные работы уже шли полным ходом, но до завершения было очень далеко. Особенно сильно пострадали «Победа» и «Пересвет», это было видно даже издали. На обоих кораблях не было мачт. На «Победе» отсутствовала носовая труба, а на «Пересвете» — носовая и средняя. Были видны многочисленные разрушения на палубах. Но ремонтные работы уже начались. Поэтому есть надежда, что через несколько месяцев корабли снова войдут в строй. А вот «Цесаревичу» и «Ретвизану» уже ничем не помочь. Из-за небольшой глубины под килем их палубы остались над водой. Но оба корабля были изуродованы внутренними взрывами и страшными безмолвными призраками возвышались над водой гладью бухты.

— Твари…

Старший офицер не смог сдержаться, глядя на изуродованные корпуса двух когда-то самых лучших и мощных броненосцев русского Тихоокеанского флота. Михаил молчал. Он прекрасно понимал своего друга. Из всех присутствующих на мостике только они двое знали истинные масштабы опасности, нависшей над Россией. И они не предполагали, что это начнет проявляться так быстро и с такой силой. Значит, за границей не жалеют денег на поддержку революционеров всех мастей. Во время той войны это не было так явно и проявилось гораздо позже. Организация подобной диверсии требует огромных расходов. Значит, деньги у заговорщиков имеются. Откуда именно, тоже догадаться несложно. А исполнителей с задуренными мозгами, помешанных на революционных идеях, главари революционных партий всегда найдут. Даже с мизерным шансом уйти после этой акции. Таких «членов партии», являющихся фактически пушечным мясом для своих руководителей, в революционной среде и раньше хватало с избытком…

Но надо было делать дело. «Диана» и миноносцы направились к своим местам стоянок, а «Косатка» запросила у «Петропавловска» разрешение подойти к борту, которое было тут же получено. По мере приближения к флагману Михаил внимательно рассмотрел также «Севастополь» и «Полтаву» и понял, что хоть они и получили ряд повреждений, но сохранили боеспособность. И если бы не низкая скорость хода, еще более упавшая после повреждений дымовых труб, то японцам бы не удалось уйти после боя возле Чемульпо. Осторожно маневрируя электродвигателями, «Косатка» подходит к борту «Петропавловска». С палубы броненосца подают выброски, заводятся швартовы, и лодка замирает возле флагмана русского флота.

С борта броненосца спущен парадный трап, и спустя несколько минут командир «Косатки», одетый ради такого случая в мундир капитана второго ранга, при орденах, поднимается по трапу на борт флагмана. Наверху кроме вахтенного офицера уже ждет начальник штаба контр-адмирал Молас. Далее стоят другие офицеры. С соблюдением всех правил Михаил козыряет корабельному флагу и докладывает начальнику штаба об успешном выполнении задания. На этом официальная часть закончена, и начинаются поздравления. Но Молас быстро оттирает всех в сторону.

— Господа, позже поговорите. Командующий ждет. Михаил Рудольфович, должен вас предупредить. Постарайтесь в докладе уложиться как можно короче. Не утомляйте Степана Осиповича.

— А что случилось, ваше превосходительство?

— Вы еще не знаете? Командующий ранен.

— Тяжело?! В бою с японцами?

— Нет, не в бою. Когда вернулись в Артур, в него стрелял террорист. Слава богу, ранение не тяжелое. Но врачи требуют, чтобы он соблюдал покой.

— Но почему же он не в госпитале?!

— Так он сбежал оттуда сразу же, как ему стало лучше. Говорит, что на борту «Петропавловска» быстрее встанет на ноги…

Разговаривая по дороге, остановились возле двери адмиральской каюты, и Молас напоследок предупредил:

— Михаил Рудольфович, еще раз прошу, недолго.

Войдя в каюту, Михаил доложил по всей форме о прибытии и был в какой-то степени обрадован внешним видом Макарова. Узнав о ранении, он представлял все гораздо хуже. Но адмирал выглядел неплохо, хоть и был одет в домашний халат и с рукой на перевязи.

— Здравствуйте, Михаил Рудольфович, рад вас видеть. Уж не взыщите за мой внешний вид.

— Степан Осипович, может, вам лучше прилечь? Что врачи говорят?

— Да что эти эскулапы могут сказать? Покой, покой и еще раз покой. Вот я себе и обеспечил покой на «Петропавловске». Здесь его гораздо больше, чем на берегу. Не обращайте внимания. Как там у вас все прошло в Сасебо? Честно говоря, сначала никто в это не поверил. И я сомневался. Думал, что-то напутали. А оно вон что получилось! Повторили успех Гюнтера Прина в Скапа Флоу и даже превзошли его? А ну-ка, давайте, рассказывайте!

— Степан Осипович, ради бога, правда, что с вами ничего серьезного?

— Да, правда, правда. Помешали этому мерзавцу точнее выстрелить, скрутили сразу. Но зацепить меня он все же зацепил. Сквозное ранение мягких тканей левой руки, или как там у эскулапов это по-научному называется. Просто они, как всегда, перестраховываются, потом об этом поговорим. Давайте с самого начала, во всех подробностях, с того момента, как вы зашли в Циндао. А вестовой нам сейчас чайку заварит…

Как ни пытался Михаил сократить рассказ, но адмирала интересовали малейшие подробности. Особенно заинтересовало Макарова появление первых шагов в противолодочной обороне — маневрирование миноносцами в пределах дальности эффективного торпедного выстрела вокруг крупных кораблей. Михаил сказал, что такая тактика была опробована итальянцами на Средиземном море для защиты от английских подводных лодок и давала определенный положительный эффект. Японцы додумались до этого гораздо раньше. Отдельной темой был прорыв в Сасебо. Здесь ограничиться общими фразами тем более не удалось. Под конец рассказал о проведенном «абордаже» и о захваченных трофеях. А также о встречах с англичанами. Информация о трофеях адмирала очень заинтересовала, хоть он и высказал недовольство, что пошли на такой риск. А сообщение об английских конвоях вызвало у него приступ гнева.

— Снова Туманный Альбион считает, что-то, что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку!!! Впрочем, этого следовало ожидать. И у нас сейчас, как назло, толком ничего нет, чтобы помешать этому. Не думаю, что нашим дипломатам удастся добиться успеха. На наши ноты протеста английский Форин Офис отвечает заведомой ахинеей.

— А что именно случилось, Степан Осипович?

— Много чего, Михаил Рудольфович. Очень много. Но расскажу теперь я по порядку. А то ведь вы ничего не знаете. После получения вашей телеграммы о появлении главных сил Камимуры подготовили ему встречу, насколько смогли. А тут как раз приходит вторая телеграмма, что в один броненосный крейсер вы все же всадили мину, и он возвращается обратно. Днем они нас догнали и сделали попытку использовать свое преимущество в скорости, охватывая голову колонны с концентрацией огня на флагмане. Совсем как при Цусиме, о которой вы рассказывали. Теперь понимаю, что тогда произошло. Ну да и мы не лыком шиты. Приказал старшим механикам зажать предохранительные клапана и поднять давление в котлах, насколько можно. Хоть стоять самим у котлов, но держать ход! В итоге преимущество в скорости у японцев оказалось очень незначительным, и мы сразу поломали им их тактику, перестроившись в строй фронта и атаковав хвост их эскадры. Фактически превратив бой в свалку. Ведь из всех японских кораблей один лишь «Сикисима» мог реально противостоять нашим броненосцам. Для Камимуры это было полной неожиданностью, и он попытался оторваться, увеличив дистанцию, повернув «все вдруг». И тут нам повезло. Один крупный снаряд попал в рубку крейсера «Асама». Очевидно, то ли у него заклинило управление, то ли в рубке все вышли из строя, но он не стал уходить вместе с остальными, а пошел на циркуляцию. «Победа» и «Пересвет» вырвались вперед и нашпиговали его снарядами до такой степени, что он потерял ход. Видя это, японцы развернулись и пошли ему на помощь. «Победе» и «Пересвету» пришлось отойти, но тут подоспели мы и включились в работу. Последовал жестокий бой сначала на контркурсах, а потом японцы снова попытались воспользоваться преимуществом в скорости с охватом головы колонны. И снова мы перешли в строй фронта и атаковали их поодиночке. В итоге японцы не выдержали, и стали отходить, когда на «Сикисиме» произошел взрыв в носовой башне. Зрелище, скажу вам, впечатляющее. Как у него не взорвались погреба, ума не приложу. Концевым уходил «Адзума» и получил больше всех. Правда, «Победе» с «Пересветом» тоже досталось. Когда японцы удалились настолько, что стрельба стала бессмысленной, вернулись и добили «Асаму». А «Адзума», говорите, немного не дошел до Сасебо?