История Спарты (период архаики и классики) - Лариса Печатнова

Далее Аристотель привязывает навархию к существующей в Спарте должностной "табели о рангах" и заявляет, что эта магистратура ничем не отличается от царской власти, кроме обычной для выборных должностей ежегодной сменяемости навархов. Благодаря сравнению навархии с царской властью ясно, какое огромное значение, по сведениям Аристотеля, имела данная должность в Спарте.

По-видимому, именно возросшим значением наварха можно объяснить применение по отношению к нему конституционного обычая, получившего силу закона, который запрещал одному и тому же лицу вторично занимать эту должность (Xen. Hell. II, 1, 7; Diod. XIII, 100; Plut. Lys. 7). Правда, то, что такой закон упоминается только в связи с Лисандром, наводит на мысль, что он был принят ad hoc, под конкретного человека, и в дальнейшем мог применяться или не применяться в зависимости от обстоятельств020_38. Подобную практику, очевидно, стоит рассматривать как реакцию Спартанского государства на чрезмерное выдвижение таких сильных личностей, как Лисандр. Действительно, Лисандр, став навархом в 407 г., сумел воспользоваться этой должностью как помостом для своего возвышения. Путем усиления политических аспектов навархии, т. е. тех функций, которые ей первоначально вовсе не были присущи, он за короткий срок необычайно поднял престиж подобной магистратуры, что, по-видимому, и заставило Аристотеля в "Политике" приблизить навархию к царской власти.

3. ДЕРЖАВА ЛИСАНДРА

Декархии

Пелопоннесская война явилась важным рубежом в политическом развитии Греции. До какой степени эта война была чревата всякого рода последствиями как социального, так и политического характера, можно показать на примере такого консервативного полиса, каким была Спарта. Ведь именно здесь в конце войны обнаруживаются тенденции к радикальным изменениям как внешних, так и внутренних структур полиса. Война с Афинами заставила Спарту развивать ее собственную социальную, политическую и военную организацию, а победа, вольно или невольно, подтолкнула к необходимости создания собственной державы на месте уничтоженной афинской. Согласно традиции, организатором и идейным руководителем новой Спартанской "империи" стал Лисандр, который, начиная с 407 г., в течение десяти лет оказывал сильнейшее воздействие на политический климат не только Спарты, но и всей Греции. Спартанская держава в том виде, в каком ее создал Лисандр, не пережила своего создателя. Она, по сути дела, представляла собой чистый, не растянутый во времени эксперимент, с хронологическими гранями, равными началу и концу активной политической деятельности Лисандра.

В последние годы Пелопоннесской войны фигура Лисандра как бы закрыла и подменила собой Спарту. По крайней мере, такое мнение сложилось у современников данных событий, и в таком виде эта традиция дошла до нас. По-видимому, выдвижение Лисандра на первый план объясняется не только его личными качествами полководца и политического деятеля. Тут, возможно, сказывается и некая заданность политики Спарты, руководство которой, с одной стороны, полностью поддерживало политическую линию Лисандра, а с другой стороны, не хотело до конца связывать себя с ним и разделять всю меру ответственности.

Жизнь и деятельность Лисандра достаточно хорошо освещены в древней традиции. Однако если мы поставим перед собой задачу исследовать структурные элементы державы Лисандра, такие, как институт гармостов, декархии и форос, то столкнемся с целым рядом трудностей, поскольку ни один из античных авторов не дает целостной картины политической системы Спартанской империи. Отчасти это объясняется тем, что обычно древних писателей мало занимали сюжеты, связанные с государственно-правовой стороной

жизни античного общества. Так, все сведения Ксенофонта, современника описываемых событий, в силу специфики его труда носят случайный, необязательный характер021_39. Кроме того, Ксенофонт, возможно, вполне сознательно старался не упоминать рядом с именем Лисандра созданные им декархии, чья печальная слава была способна только повредить репутации Спарты. Что касается Исократа, то он, как правило, упоминает о Спартанской державе только как о негативном примере дурного способа правления, а характерные для него риторические обобщения вынуждают очень осторожно относиться к нему как источнику.

Поздних авторов - Диодора, Корнелия Непота, Плутарха - можно разделить на две группы, в зависимости от того, как они интерпретируют мотивы действий Лисандра и его отношение к спартанскому полису. Общим для этих авторов является принципиальное осуждение деспотичности Спартанской державы. Но по поводу деятельности Лисандра такого единодушия нет, скорее наоборот: перед нами две совершенно различные позиции. Так, для Корнелия Непота и Плутарха Лисандр - главный виновник в установлении системы декархий021_40 и гармостов. По их мнению, ключом ко всем действиям Лисандра было его стремление к личному могуществу и личной гегемонии над всем греческим миром (Nepos. Lys. 1, 5; Plut. Lys. 13, 6). Одинаковая направленность этих двух

биографий и их текстуальная близость, очевидно, объясняется как спецификой жанра, так и общим враждебным Спарте и Лисандру источником, лежащим в основе обеих биографий. Поскольку рассказ о попытках Лисандра добиться царской власти принадлежит Эфору, то, вероятно, Эфор - общий источник неблагоприятной для Лисандра традиции021_41.

Другой источник представляет Лисандра только как инструмент спартанской внешней политики. Так, Диодор явно не отделяет Лисандра от Спартанского государства, считая даже такое оригинальное нововведение Лисандра, как декархии, плодом совместных усилий Лисандра и эфоров (Diod. XIV, 13, 1). Данная версия, скорее всего, имеет своим источником Феопомпа021_42. Вероятно, Феопомп, работая в русле лаконофильской традиции, дал благоприятную для Лисандра версию его поведения021_43. Во всяком случае, именно на него ссылается Плутарх в своем рассказе об исключительной честности Лисандра. Процитировав Феопомпа, Плутарх поясняет, что этой высокой оценке моральных качеств Лисандра вполне можно верить, ибо "Феопомп порицает охотнее, чем хвалит" (Lys. 30, 2). Положительную оценку действий Лисандра мы находим и в другом фрагменте Феопомпа, сохранившемся у Афинея. Так, по словам Феопомпа, "приобретя власть почти над всей Элладой, Лисандр ни в одном из городов не стремился ни к любовным удовольствиям, ни к пьянству или неуместным попойкам" (ap. Athen. 543 b-c).

Но все эти положительные оценки относятся только к личным качествам Лисандра, а не к его политическим действиям. Единственный фрагмент, который мог бы пролить свет на представления Феопомпа о данной стороне деятельности Лисандра, Плутарх приписывает другому Феопомпу, комическому поэту рубежа V-IV вв. (Lys. 13, 8-9)021_44.

Как мы постарались показать, круг источников по проблемам державной политики Спарты достаточно широк. Однако использование разнохарактерных свидетельств античных авторов требует известной осторожности и в силу тенденциозности отдельных элементов традиции, и в силу специфики тех литературных жанров, в рамки которых заключены интересующие нас факты.

Именно с характером дошедшей до нас античной традиции во многом связан и тот особый интерес к Лисандру как воплощению спартанской политики, который был столь характерен для западной историографии XIX - начала XX в. Главный упор во многих исследованиях о классической Спарте рубежа V-IV вв. делался на личности Лисандра. Историография того времени, особенно в лице немецких ученых Эд. Мейера, К. Ю. Белоха, У. Карштедта, В. Эренберга, давала острую политическую интерпретацию деятельности Лисандра, подчеркивая в ней новаторскую, "революционную" сторону. Согласно этой точке зрения, Лисандр почти полностью абстрагировался от своего полиса и являл собою фигуру, в сущности, близкую к эллинистическим правителям021_45. Так, по словам В. Эренберга,

"в лице Лисандра в Спарте полностью эмансипировался великий индивидуум, хотя и не с постоянным успехом из-за особенно прочных здесь уз древнего государства"021_46.

Другая точка зрения представлена в основном в работах ученых англо-американской школы, начиная с 30-40-х гг. Эти ученые скорее склонны видеть в деятельности Лисандра и в созданной им державе целый ряд вполне традиционных для спартанского полиса элементов. Сам Лисандр в их интерпретации представляет собой вполне лояльного гражданина, исполняющего за границей волю своего государства. В соответствующем ключе написана ставшая уже классической статья Г. Парка, посвященная исследованию созданной Лисандром Спартанской державы. По его мнению, из трех основных элементов лисандровой державной системы, по крайней мере два - институт гармостов и форос - были вполне традиционны и заимствованы Лисандром соответственно из спартанской и афинской практики. Что же касается декархий, то Г. Парк признает за Лисандром приоритет в создании данного института, хотя и с некоторыми оговорками относительно традиционности проолигархических установок Спартанского государства021_47.