Летос - Алексей Пехов

— Никогда не слышала, — пожала та плечами. — Глупые детские стишки. Их напридумывали, похоже, без счета.

— Я наблюдала за тобой. — Девушка с благодарностью кивнула, когда Тэо протянул ей мясо и хлеб. — Ты мало ешь. Точнее, почти не нуждаешься в пище. Как таувины. Они считали, что еда ослабляет способности и магию. Поэтому питались только тогда, когда знали, что нет угрозы или не надо сражаться. Единственное, что им не мешало сохранять силы, — куриные яйца. Позавчера ты выпила дюжину.

— Быть может, я их просто люблю, — улыбнулась Лавиани.

— Быть может. Говорят, таувины вообще не чувствовали вкус еды. Как у тебя с этим?

— Сейчас достану зеркальный доспех и свой верный меч и посоветуюсь с ними, стоит ли делиться с тобой такими тайнами.

Девушку не смутила язвительность собеседницы, и она продолжила, даже не сбившись:

— Также таувины мало спали. Им, как и тебе, практически не требовался сон.

— Старость приводит к бессоннице. Вот поживешь с мое, узнаешь, что это такое.

— Ты быстра и вынослива. Для своего возраста особенно.

— Хорошая кровь. У меня все предки были такими, — невозмутимо произнесла сойка.

— Ты прекрасно видишь в темноте. Как я, а может быть, даже и лучше.

— Ну, это, конечно, делает меня рыцарем света.

— Твои познания в лечении. — Девушка приводила все новые факты. — Я замечала, как ты быстро определяешь его состояние и как ловко избавляешь от боли. Те травы, что ты собирала по пути. Таувины обладали уникальными знаниями и могли вылечить раны, от которых в наше время не спасут даже лучшие доктора герцога.

— Может, дураки, сражавшиеся когда-то с шауттами, и владели чем-то подобным, но это исчезло вместе с ними. Тут я, пожалуй, даже немного пожалею о подобной потере. Затягивать раны взглядом, дарить прикосновением бодрость и прочие чудеса — я бы от такого не отказалась.

— Если сложить все сказанное, то получается интересная картина.

— Но ничего не доказывающая, — скучным голосом возразила ей Лавиани.

— Возможно. Если бы не сегодняшний костер.

— Да дался тебе этот дурацкий огонь, девочка! — поморщилась та.

— Пламя не врет. Его нельзя обмануть. Ты ведь родилась здесь и должна знать.

— Когда оно горит синим — жди беды, — кивнула сойка, не собираясь спорить с очевидными фактами. — Но белое и алое… сегодня я их увидела впервые.

Тэо прислушивался к их негромкому разговору, неспешно ужиная, и даже забыл на несколько минут о том, где они находятся.

— Кстати, я тоже никогда такого не встречал. И стишок не слышал. Можешь рассказать подробнее, в чем тут соль? Я знаю, что пламя горит синим, если рядом заблудившиеся, шаутты или асторэ. Но белый цвет? О ком говорится в этой строчке?

Шерон улыбнулась:

— Об указывающих. Наш дар белый.

— Белый — цвет смерти. И старый символ некромантов. Потому что раньше дар их проявлялся именно так. Замки Белого огня прежде принадлежали им, пока их не отбили таувины, — задумчиво произнес Пружина. — Указывающие — потомки темных колдунов. Тех, которые раньше поднимали целые кладбища и отправляли мертвых драться с таувинами.

— Вот мы и подошли к алому цвету, — подхватила девушка. — Считалось, когда рядом с белым пламенем находится таувин, оно становится ярко-алым. Что сейчас и случилось на наших глазах.

Тэо посмотрел на двух женщин, пытаясь представить те времена, когда рыцарь света в тяжелой сверкающей броне встречался с чудовищем в человеческом обличье, управлявшим силами той стороны. Ни Лавиани, ни Шерон не слишком-то походили на таувина и некроманта.

Совсем не походили.

— Ну, если ты хочешь считать меня сказочным борцом с тьмой, упуская тот факт, что их давно уже нет, считай. Я последняя, кто будет возражать, девочка.

— Спасибо, Шерон, — проникновенно сказал акробат. — Ты все поставила на свои места. Ведь я собственными глазами видел, что случилось на том постоялом дворе. Ты двигалась очень быстро, Лавиани. Быстрее многих мастеров, которых я узнал за время работы в цирках. Сойка. Не таувин. Вот ты кто. Я прав?

Женщина с раздражением уставилась на Пружину и, к своему удивлению, произнесла:

— Говорила же я, ты умный мальчик.

— Просто невероятно. — Он смотрел на нее во все глаза, словно видел впервые. — Вы существуете. Не верю.

— Мне отвесить тебе оплеуху, чтобы укрепить веру? — любезно предложила та. — Готова в любой момент оказать тебе такую услугу.

— Не стоит.

— Сойка? — Шерон хмурила красивые брови, и в ее глазах был вопрос. — При чем здесь птица?

Лавиани фыркнула и, потянувшись, встала:

— Пойду прогуляюсь.

— За пределы круга…

— Расслабься, указывающая. Огонек не синий. Я успею вернуться. Проверю, что там с нашим зверем. А то парень во мне дырку прожжет.

Она вышла из круга и пропала во мраке.

— Так о чем был разговор? — спросила Шерон. — Кто такие сойки?

— Неудивительно, что ты не знаешь. До вас они не добираются. — Он не знал, слушает ли его сейчас Лавиани, скрываясь во мраке. Но не видел ничего плохого в том, чтобы рассказать девушке об их спутнице. — О них ходят такие же легенды, как об эйвах. Вроде бы существуют, но никто не встречал. Ну, ты понимаешь, как это бывает. Друг друга соседа конечно же с ними сталкивался, но не помнит когда, где, и вообще это историю не портит. Лишь разговоры да ничем не подтвержденные слухи. Ты знаешь, как появились таувины?

— После Битвы Теней. Когда ученики Шестерых начали планомерную охоту на уцелевших асторэ, боясь, что те снова устроят нечто подобное. Один из великих волшебников, Рыжий Оглен, основал орден рыцарей света, которых на старом языке называли таувинами.

— Верно. Они, как и волшебники, обладали магией, но несколько иной. Рыцари выискивали асторэ и уничтожали их. А также шауттов и появившихся много позже мэлгов и некромантов. Всех тех, кого считали злом с той стороны. Им приписывают разные таланты — умение дышать под водой, пропускать сквозь себя стрелы и копья, которые не причиняли им вреда. Они были образцом мужества и доблести. Воины без страха и упрека, с незапятнанной честью. Их клинки были сотканы из алого пламени, а способности к лечению других людей считались чуть ли не божественными. Лучше с этим справлялись только маги, которые, по слухам, могли возвращать жизнь даже мертвым. Таувины существовали почти две тысячи лет. Они были щитом и мечом, выступавшим против тьмы, и их силы были таковы, что даже великие волшебники лишь могли просить их помощи и не имели права приказывать. Но эпоха рыцарей подошла к концу в Войну Гнева. Многие погибли. Те, кто уцелел, застали Катаклизм. Их крепость Анил-Вилат была уничтожена проснувшимся ветром. Теперь земли, где она находилась, называются Южным смерчем.