Звездоплаватели - Георгий Мартынов

Для экипажа корабля время шло с томительным однообразием. «СССР-КС3» летел над волнующимся океаном на высоте одного километра, час за часом. Сверху было всё то же мрачное небо, низвергающее на воду частые ливни. Иногда встречались большие области, затянутые сплошным туманом, и тогда казалось, что корабль опять летит в облаках. Несколько раз ослепительная молния соединяла небо и океан в непосредственной близости от корабля, и сквозь стальные стенки корпуса слышался страшный треск электрического разряда.

Величественная картина стихийных сил, которым близость планеты к Солнцу давала во много раз большую мощь, чем на Земле, невольно наводила на мысль — что будет с людьми, когда корабль опустится и они должны будут выйти из него? Не станут ли люди Земли игрушкой в руках враждебной им природы Венеры? Сожжённые молнией, смытые потоками ливней, отравленные ядовитой атмосферой — не будут ли они уничтожены сразу, как только лишатся защиты своего звездолёта? Быть может, ещё десятки неизвестных опасностей заготовлены Венерой, чтобы расправиться с незваными пришельцами, посланными её «сестрой»…

Об этом думали все члены экипажа «СССР-КС3», наблюдая в экраны за разгулом стихий.

— Никогда не предполагал, что природа Венеры так негостеприимна, хотя и видел всё это в кинокартине, — сказал Романов, дежуривший вместе с Топорковым на радиостанции. — Сможем ли мы вообще выйти из корабля?

Игорь Дмитриевич посмотрел на него и усмехнулся.

— Надо выйти, и выйдем! — сказал он. — А если бы вы знали, что нас ждёт, отказались бы участвовать в рейсе?

— Я не боюсь, — обиженно ответил молодой геолог.

— А я так уверен, что боитесь. И я тоже боюсь. Знаете, что любит говорить Борис Николаевич: «Дело не в том, чтобы не бояться, а в умении преодолевать страх».

— Ну, Борис Николаевич…

— А он что, — перебил Топорков, — из другого теста сделан? Такой же человек, как вы и я. Не думайте об опасности — и она не будет страшна. Здесь как на войне. Люди боятся, но идут.

— Я, право же, не боюсь. Игорь Дмитриевич… — начал Романов, но как раз в этот момент исполинская молния ударила, казалось, в самый корпус корабля. Оглушительный треск вырвался из динамика. Звездолёт ощутимо вздрогнул.

Романов невольно отшатнулся от экрана.

— Извольте! — сказал Топорков. — Попробуйте уверить меня, что это вас не пугает. О нет! Космические полёты страшны!..

— Но когда дойдёт до дела…

— А это другой вопрос. Мы знаем, на что пошли. Если бы в вас сомневались, вы не попали бы в число членов экипажа.

В начале восьмого часа полёта над океаном фотометры отметили постепенное ослабление освещённости. Звездолёт достиг полосы сумерек. Позади него Солнце склонялось к восточному горизонту. Благодаря медленности вращения планеты вокруг оси «СССР-КС3» легко обгонял Солнце, и относительно него дневное светило если бы оно было видно, совершало бы свой путь по небу Венеры в обратную сторону — с запада на восток.

Берег континента по-прежнему не показывался. Белопольский решил ещё один час лететь к западу. Если суша не откроется, звездолёт вылетит из сумеречной полосы обратно и будет искать «землю» на севере или юге.

Постепенно становилось всё темнее.

Приборы пульта давали возможность вести корабль «слепым полётом», но проникать в область полной ночи всё равно бесполезно. Совершить посадку на материке в темноте было совершенно невозможно: Венера не имела оборудованных ракетодромов.

В самый последний момент, когда Мельников, управлявший кораблём, готовился переложить рули и повернуть назад, радиоволны локатора нащупали твёрдую «землю» и, отразившись от неё, заставили стрелку прибора дрогнуть. Прямая линия на ленте, в течении восьми часов свидетельствовавшая, что впереди нет ничего кроме воды, резко прыгнула вверх и зазмеилась ломаными скачками, отмечая неровности далёкой «земли».

Было ещё достаточно светло. Материк должен был показаться через несколько минут, если, конечно, это материк, а не какой-нибудь остров. Но и остров мог оказаться пригодным для посадки.

— Кажется, мы выиграли в последний момент, — сказал Белопольский.

— Посмотрим, — сдержанно отозвался Мельников. — Судя по прибору, земля прямо по носу корабля.

Звездолёт влетел в очередной грозовой фронт, и всякая видимость исчезла. Создалась опасность пролететь мимо «земли», и Мельников замедлил скорость. Это было не совсем безопасно: сила водяного потока могла сбросить корабль с высоты, но приходилось сознательно рисковать. Может быть, грозовой фронт не широк?..

И, действительно, через три минуты звездолёт миновал грозу. Перед глазами экипажа открылась оранжево-красная полоса.

Если это был остров, то, по-видимому, очень большой и вполне пригодный для посадки и длительной стоянки. Он находился сейчас на самой границе дня и ночи, и на нём вскоре должен был наступить день, долгий день Венеры.

Мельников повернул к югу и, ведя корабль на высоте ста метров, внимательно вглядывался в рельеф берега, ища подходящее место. То же делали и все остальные.

Профессор Баландин первый заметил узкий залив, глубоко врезавшийся в сушу, окружённый обрывистыми берегами, заросшими огромными деревьями, и сообщил о нём командиру. В этом заливе, защищённом от ветра, вода была спокойна.

Подлетев ближе, звездоплаватели увидели, что залив имел метров двести ширины и не менее чем на километр вдавался вглубь берега. Гавань была очень хорошей.

Мельников посмотрел на командира корабля.

— Опускайтесь! — сказал Белопольский. — Неизвестно, где и когда мы найдём другую «землю».

Описав широкий полукруг, звездолёт пошёл на посадку.

Смолкли двигатели, и, спланировав на крыльях, «СССР-КС3», взметая пенные буруны перед своим острым носом, врезался в воду и заскользил по ней на плоских реданах своего днища, как гигантский глиссер. Крылья исчезли в пазах корпуса, и стопятидесятиметровая «сигара» неподвижно застыла на поверхности залива в ста метрах от берега.

Несколько секунд все члены экипажа оставались на своих местах. Людям казалось, что наступила какая-то особенная, торжественная тишина.

Звездолёт чуть заметно покачивался.

Потом, как по команде, все устремились к рубке.

Белопольский и Мельников, под дружные аплодисменты, обнялись.

— Дорогие друзья! — сказал Константин Евгеньевич. — Первая половина нашего пути, самая трудная половина, закончилась. Мы достигли цели. «СССР-КС3» находится на Венере. Благодарю вас всех! Но в эту радостную для нас минуту вспомним тех, кто способствовал ей на Земле, тех, кто построил наш замечательный корабль. Честь им и слава! Вспомним с благодарностью нашего учителя и друга — Сергея Александровича Камова. Его нет здесь, но мыслями он всегда с нами. Мы на Венере! Но не все, кто улетел с Земли, достигли её. В одержанной победе есть заслуга и Леонида Николаевича Орлова. Почтим же память нашего погибшего товарища минутным молчанием.