Скрытый космос. Книга 2. (1964-1966) - Николай Каманин

5. Подготовить соображения по медико-биологическому обеспечению 15-20-суточного полета женского экипажа.

13 января.

Натиск на ВВС продолжается: Сербин и Бурназян звонили Вершинину и просили его «призвать Каманина к порядку» и заставить подписать все предложения Минздрава по медико-биологическому обеспечению предстоящих космических полетов. Я подробно доложил Главкому существо наших замечаний и поправок к плану. Вершинин сказал, что к нему на прием просится Бурназян, и попросил проконсультировать его по всем вопросам, которые тот может поднять в ходе беседы. Я сказал, что главное наше разногласие с Минздравом состоит в том, что ИМБП настаивает на проведении испытаний системы кондиционирования воздуха на своей базе, а мы утверждаем, что для таких испытаний лучше подготовлена база ОКБ-124 или ИАКМ. Кроме того, ИМБП пытается вклиниться в качестве руководящей организации в работы на старте, оставляя за ВВС лишь работы до пуска и после полета. Вершинин согласился отстаивать нашу позицию. Он позвонил Тюлину, и тот ответил Главкому: «У нас с ВВС никогда не было разногласий, думаю, что их не будет и впредь, все ваши замечания мы учтем».

Через несколько минут после разговора с Главкомом мне позвонил Тюлин и попросил представить ему письменные предложения ВВС по составу экипажей для трех кораблей «Восход» и двух кораблей «Союз», в том числе и предложения по составу женского экипажа.

17 января.

Только что вернулся из Дома Союзов, где стоял в почетном карауле у гроба Сергея Павловича Королева. Прошло три дня, как он умер, но до сих пор не верится, что его уже нет среди нас…

В пятницу я весь день был в ЦПК, советовался с космонавтами и руководством Центра о составе экипажей для трех «Восходов» и трех «Союзов». Принял решение на ближайший полет назначить основной экипаж в составе Волынова и Шонина, дублерами утвердил Берегового и Шаталова. Приказал с 17 января возобновить подготовку женского экипажа для полета продолжительностью 15–20 суток; основной экипаж — Пономарева и Соловьева, дублеры — Сергейчик (девичья фамилия — Еркина — Ред.) и Пицхелаури (девичья фамилия Кузнецова — Ред.), срок готовности — 15 марта. Поручил Терешковой руководить подготовкой женского экипажа. Из Центра я поехал прямо на дачу, Кузнецов и Гагарин провожали меня и вслед за мной собирались поехать в ОКБ-1. Около 7 часов вечера на даче раздался телефонный звонок, говорил генерал Кузнецов, он-то и сообщил мне, что умер Сергей Павлович…

Как горная лавина, внезапно и неотвратимо обрушилось на нас это тяжелейшее несчастье. Страна потеряла одного из самых выдающихся своих сыновей, а космонавтика наша осиротела. Королев — главный автор и организатор всех наших космических успехов. Его личные заслуги перед советским народом да и перед всем человечеством — безграничны. Королев многое еще мог свершить, он ушел от нас в расцвете своего таланта.

Я не думаю, что смерть Королева затормозит наше продвижение вперед в освоении космоса — этого не будет: у нас созданы мощные научные и промышленные коллективы, способные успешно решать самые сложные задачи. Последние 2–3 года Королев допускал немало ошибок. Пренебрегая советами и инициативой своих помощников и друзей, он, не желая того, иногда тормозил дело — так было и с центрифугой ЦФ-16, и с «Восходом-3», и с «Союзами». Руководителем ОКБ-1 назначен первый заместитель Королева Василий Павлович Мишин — грамотный и культурный инженер. Конечно, Мишин не Королев — Сергея Павловича трудно заменить одним человеком, и только общая дружная работа всех коллективов «космической кооперации» может в какой-то степени заполнить зияющую брешь…

Все эти три дня космонавты по очереди дежурят около Нины Ивановны. Она, бедняжка, совсем выбилась из сил. Сегодня космонавты уже несколько раз стояли в почетном карауле у гроба, а в 9 часов вечера будут присутствовать при кремации тела.

Операцию Королеву делал министр здравоохранения Петровский. Королев пришел в больницу на своих ногах, врачи заверили его, что операция продлится несколько минут, а фактически она продолжалась более 5 часов. Ослабленное сердце Сергея Павловича не выдержало такой нагрузки, и наступила смерть.

19 января.

Вчера на Красной площади состоялись похороны Сергея Павловича Королева. Урну с прахом Королева из Дома Союзов вынесли члены правительственной комиссии: Л. В. Смирнов, М. В. Келдыш, Г. А. Тюлин, Ю. А. Гагарин и другие товарищи. От Исторического музея до Красной площади урну несли космонавты. После митинга Брежнев, Подгорный и другие руководители страны подняли урну и подошли с ней к Кремлевской стене. Л. В. Смирнов поставил урну в нишу, и ее закрыли мраморной плитой с надписью:

Королев Сергей Павлович

30.12.1906 — 14.01.1966

Королев занял место в Кремлевской стене рядом с Курашевым, бывшим министром здравоохранения СССР. Меня покоробило от такого соседства, лишний раз напомнившего о большой вине нашей медицины в преждевременной смерти Сергея Павловича.

Все ораторы на траурном митинге упорно подчеркивали мысль о том, что Королев большой ученый, но не самый главный руководитель космических исследований, что у нас немало таких, как Королев. Это неправда. Я знаю, что рядом с Королевым работали тысячи людей, но именно он был Главным конструктором космических кораблей и ракет. Главных конструкторов у нас десятки, но самым Главным из них, несомненно, был Сергей Павлович. Я всегда ценил гений и талант Королева, знал я и его недостатки — они не могут затмить величие фигуры Королева.

В этом году мы попытаемся сделать больше того, что планируют осуществить американцы. Нам нужно выполнить не менее 6–8 пилотируемых полетов. При жизни Королева мы выполняли 1–2 полета в год, сейчас же нам предстоит сделать в 4 раза больше, но уже без него. Насколько я знаю наши силы и возможности, такой скачок возможен, но для этого потребуется напряженный труд всех коллективов, входящих в «космическую кооперацию».

20 января.

Время летит быстро, приближается дата пуска (начало марта), а в верхах все тихо. Для осуществления длительного (до 20 суток) полета еще очень многое не сделано: нет задания на полет, нет готового корабля, ряд систем и приборов не прошли зачетные испытания. Тюлин как председатель Государственной комиссии начал понемногу «шевелиться», но сама комиссия еще не работает. Попытаюсь активизировать работу ОКБ-1 и постараюсь добиться созыва технического руководства и Госкомиссии.

22 января.

Второй день в Кремле идет очень важное военное совещание: рассматривается обстановка на Дальнем Востоке. Есть сведения, что китайцы подтягивают воинские части к нашим границам, — возможны провокации. Правительство решило принять меры для обеспечения безопасности Монголии.

Говорил с Козловым, Цыбиным и Ворониным об ускорении проведения зачетных испытаний системы кондиционирования воздуха. Сегодня промышленники встретятся с представителями ВВС и решат вопрос о месте и сроке испытаний.

Звонил из Генштаба генерал Н. Н. Юрышев, он просил ознакомиться с проектом космической пятилетки и дать замечания ВВС к этому плану.

После моей поездки в ИМБП Бурназян пытался уговорить министра Афанасьева не принимать замечания ВВС, но тот отказался. Теперь Бурназян пытается добиться поддержки у Келдыша. Короче говоря, пока что ИМБП не помогает Министерству обороны, а только создает дополнительные трудности.

24 января.

В субботу в Генштабе я ознакомился с документом, подписанным министрами Афанасьевым и Петровским. Л. В. Смирнов прислал на заключение маршалу Захарову проект решения ЦК КПСС и Совета Министров с уточнением задач министерств и ведомств по космическим исследованиям. Краткое содержание этого документа, автором и идеологом которого был С. П. Королев, сводится к следующему.

1. Сроки пилотируемого облета Луны и экспедиции на ее поверхность предлагается перенести с 1966–1967 годов на 1968–1969 годы.

2. Выполнение ряда других космических программ также перенести на более поздние сроки (на 1,5–2 года).

3. Создать в МОМ на базе фирмы Челомея в Реутово новый институт для испытаний космической техники. Поручить этому институту подготовку космонавтов.

4. ИМБП Минздрава сделать головной организацией по медико-биологическому обеспечению всех пилотируемых космических полетов.

5. Переложить ответственность за создание космической техники с МОМ на десятки других министерств.

6. Получить от государства сотни миллионов рублей на организацию новых институтов, предприятий, цехов и так далее.

Главный смысл этого документа в том, чтобы промышленность имела более широкие материальные возможности, менее жесткие сроки выполнения заданий и полную бесконтрольность со стороны Министерства обороны. Этот проект плевок промышленников в лицо Малиновскому. Вместо того, чтобы строго спросить с промышленников за невыполнение решений ЦК и Совмина, им позволяют писать проекты новых решений, переносить сроки выполнения заданий правительства и требовать дополнительных благ. Осуществление подобного решения нанесет непоправимый вред обороне страны и окончательно подорвет дисциплину в промышленности, впустую будут израсходованы сотни миллионов рублей. Мы против этого проекта, но от Малиновского можно ожидать чего угодно и даже поддержки этих вреднейших предложений.