Молот Люцифера - Ларри Нивен

Дан удивился, обнаружив, что он уже доехал до дома. Он стукнул в дверь гаража, и она открылась. Ха! Еще не отключили электричество — ну, долго это не продлится. Дверь он оставил открытой. Включил свет в гараже, затем повсюду расставил свечи. Зажег две из них.

Дом был маленький. В нем была лишь одна большая комната. Стены этой комнаты были заставлены книжными полками — от пола до потолка. Обеденный стол был завален различными предметами. Дан закупил немалое количество обезвоженно-замороженной пищи (пока она еще продавалась). Но он предусмотрел и большее: натащил в дом множество пластиковых пакетов, инсектицидов и нафталина. Стол был завален. Работать пришлось сидя на полу.

Работая, он насвистывал. Обрызгать книгу инсектицидом, вложить ее в пакет, добавить нафталина и запечатать пакет. Вложить запечатанный пакет в другой пакет и тоже заклеить. И так далее. Книги — каждая в четырех запечатанных пакетах — кучей громоздились на полу. Дан встал: надо надеть перчатки. Заодно он принес вентилятор и установил так, чтобы поток воздуха дул на него сзади. Перчатки — чтобы предохранить от инсектицидов руки, вентилятор — чтобы предохранить легкие.

Когда куча на полу слишком выросла, Дан подвинулся в сторону. Когда вторая куча стала такой же большой, он осторожно встал. Суставы его ныли. Ноги затекли. Он подвигал ногами, чтобы восстановить кровообращение. Выйдя на кухню, он налил кофе. По радио ничего не было слышно — одни помехи, поэтому Дан включил магнитофон. На кухонном столе оставалось свободное место — Дан вновь принялся за работу.

Две кучи объединились в одну.

Лампы погасли, голоса «Битлз» сделались на мгновение более низкими, протяжными — и умолкли. Дан внезапно оказался в темноте. Его окружили звуки, на которые он раньше не обращал внимания: раскаты грома, визг ветра и шум дождя, с силой обрушивающегося на дом. В углу с потолка закапала вода.

Выпив чашку кофе на кухне, Дан, подсвечивая, продолжал прочесывать библиотеку. Проходили часы. Забытый кофе продолжал кипеть и уже давно перекипел. Полки на четыре пятых еще были забиты книгами, но большая часть книг — тех, что намечены, — была уложена в пакеты.

Дан прошелся вдоль книжных полок. Усталость породила уныние. Он прожил в этом доме двенадцать лет, но лишь дважды за это время случались долгие периоды, когда он не перечитывал «Алису в стране чудес», «Дети воды»и «Приключения Гулливера». А вот тем книгам предстоит гнить в покинутом доме: «Дюна», «Новая звезда», «Двойная звезда», «Коридоры времени», «Колыбель для кошки», «Сверхчеловек наполовину», «Убийство в прошлом», «День Гидеона», «Красная десница», «Троянский гроб», «Смертоносная тень золота», «Жена-колдунья», «Ребенок Розмари», «Серебряный замок», «Король Конан». Дан укладывал книги в пакеты не развлечения ради и даже не для того, чтобы сохранить свидетельства различных философских подходов к проблемам существования, но на тот случай, если люди начнут заново создавать цивилизацию. Даже Доул, «Планеты, пригодные для человека»…

Нет, черт побери! Дан швырнул «Планеты, пригодные для человека» на стол. Весьма вероятно, что той организации, которая когда-нибудь появится вместо НАСА, эта книга понадобится. И что это произойдет до того, как «Планеты, пригодные для человека» обратятся в пыль. Ну так что? Дан добавил еще несколько книг: «Потрясение будущего», «Культы безумия», дантовский «Ад», «Тау-ноль». Хватит. Через пятнадцать минут он закончил свою работу, пакетов больше не осталось.

Он выпил кофе. Кофе был еще теплый. Потом Дан заставил себя отдохнуть: предстоит тяжелая работа. Часы показывали, что уже десять вечера. Так ли это, сказать невозможно.

Дан выкатил из гаража тачку. Тачка новая, даже ярлык еще сохранился. Пришлось преодолеть искушение нагрузить ее до самого верха. Дан надел плащ, шляпу, натянул сапоги. Вывез книги, прокатив тачку через гараж.

Систему канализации в Туджунге построили относительно недавно. Весь участок был заставлен заброшенными очистными баками, один из них стоял как раз за домом Дана Форрестера, на пригорке. Но нельзя, чтобы везло во всем сразу.

Выл ветер. Дождь был насыщен песком и солью. Молнии освещали дорогу, но видно все равно было плохо. Оглядываясь в поисках бака, напрягая все силы, Дан вкатил тачку на пригорок. Наконец он обнаружил бак — полный воды, потому что вчера вечером Дан сдвинул крышку.

Он подержал книги в ладонях и осторожно опустил их — прямо и скопившиеся с незапамятных времен (не без участия водопроводчиков) сточные воды. Перед тем как вернуться в дом, он установил фонарь на сдвинутой крышке бака.

Вторую ходку он сделал, переодевшись в купальный костюм. Теплый, хлещущий, как бичом, дождь — все же меньшее зло, чем намокшая и прилипающая к телу одежда. Третью ходку он сделал, надев шляпу. Возвращаясь, он чувствовал, что сил у него практически не осталось. Больше он не мог. Надо передохнуть. Он стащил с себя мокрый купальный костюм и растянулся на кушетке. Натянул на себя одеяло… и провалился в глубокий сон.

Он проснулся. За стенами творился ад кромешный: дождь, ветер, раскаты грома. Тело его страшно одеревенело. Он встал — каждое движение по дюйму — и кое-как доплелся до кухни. Бормотал себе под нос что-то подбадривающее. Сперва позавтракать, потом снова надо браться за работу. Часы стояли. Он не знал, день сейчас на дворе или ночь.

Тачку он загрузил наполовину: больше нельзя. И повез ее по скользкой грязи. Вверх на пригорок. Не забыть: на следующую ходку прихватить с собой фонарь. Взять книги в руки, опустить их в скопившиеся издавна сточные воды. Непохоже, чтобы кто-то — будь он идиот или гений — полез сюда за подобными сокровищами. Даже если бы знал, что они лежат именно здесь. Запах не слишком беспокоил Дана. Но эти ураганные ветры не могут продолжаться до бесконечности. Клад будет в полной безопасности. Надо вернуться за следующей партией…

Он поскользнулся и проехал по склону, по грязи, увлекаемый пустой тачкой. В падении его тело пересчитало столько камней с острыми краями, что повтора Дану никак не хотелось.

Итак, последняя ходка. Вот он сделал ее. Напрягая все силы, попытался поставить на место крышку бака. Передохнул, попытался снова. У него заняло чертовски много времени, чтобы сдвинуть ее, открывая люк. Значит, чтобы поставить ее на место, уйдет тоже чертовски много времени. Поставил. Теперь — с пустой тачкой — вниз по склону. Скоро следы, оставленные колесами, будут скрыты водой. Мелькнула было мысль, что надо бы спрятать это последнее свидетельство его затеи — тачку. Но даже сама эта мысль, — что надо снова работать, — до боли перекорежила его тело.

В ванной комнате он обтерся полотенцами. И — почему бы и нет? — теми же самыми полотенцами он обтер шляпу, ботинки, и так далее. Из бельевого шкафчика достал еще полотенца. Прежде чем отнести ботинки в машину, он запихал туда — сколько поместилось — полотенца для рук. Отнес в машину плащ, шляпу. Отнес туда еще запас сухих полотенец. Весь старый дом Дана уже протекал. Машина тоже старая, может быть, и она протекает.

Но в конце концов это не имеет значения. В крайнем случае, можно будет вылезти из машины и дальше идти пешком. Идти под дождем, с рюкзаком на плечах — первый раз в жизни. И задолго до того, как дождь начнет задумываться, не пора ли перестать лить, Дан либо будет в безопасности, либо мертвым…

Он сунул в машину новый рюкзак, который он собрал позавчера. В числе прочих вещей в рюкзаке шприц для подкожных впрыскиваний и запас инсулина. В машине были еще два медпакета: рюкзак кто-нибудь может украсть. Или кто-нибудь украдет шприц… Но уж хотя бы один медицинский набор наверняка сохранится.

Машина представляла собой груду старого хлама. В ней не было ничего, что могло бы привлечь грабителей. А вот кое-что в ней — это то, что может спасти Дану жизнь. Если сложится соответствующая ситуация. И одно из этого «кое-чего»— вещь по-настоящему ценная. Обычному среднему грабителю эта вещь, видимо, покажется просто хламом, но она может обеспечить Дану спасение.

Даниель Форрестер, доктор философии, средних лет, человек никому не нужной профессии. Его докторская степень — нечто гораздо менее ценное, чем, например, чашка кофе. И это теперь навсегда. Друзья говорили ему, что он зачастую недооценивает себя. Тоже качество не из лучших: этим он ограничивал свою способность заключать выгодные для себя сделки. Дан знал, как изготовляется инсулин. Для производства инсулина необходима лаборатория. И овцы — надо убивать одну овцу в месяц.

Вчерашний день Дана Форрестера — это теперь дорогостоящая, недостижимая роскошь.

Та вещь, которая лежит в его рюкзаке, предмет большой ценности. Это была книга — в пакете, как и другие. «Работа машин», том второй. Первый том лежит в баке.

Гарви Рэнделл увидел едущий навстречу белый «кадиллак». Какое-то мгновение Гарви не реагировал. А затем нажал на тормоза так резко, что Джоанну швырнуло вперед — лишь ремни безопасности удержали.