Друзья или семья (ЛП) - Стоун Л. С.

Мистер Блэкборн был где-то снаружи! Я хотела обнять его, его с таким жестоким стальным взглядом, требующим идеальности. Мне было наплевать. Его голос отогнал страх, это всё, что мне было нужно. Это мне нужно было, чтобы найти в себе храбрость. Я буду ждать здесь вечность, зная, что кто-то найдёт меня. Мальчики. Или даже мистер Блэкборн.

Её глаза сузились. Она пихнула мне бумагу в лицо, включив свет. Я моргнула, свет в шкафу временно ослепил меня. Я протёрла глаза.

— Читай, — сказала она.

Смущенная, я подняла бумагу, присев на попу, закрыв своё тело, скрестив ноги у груди. Глазами я просмотрела квадрат, жёлтый кусок бумаги.

Записка была почти вся на английском. В нём было сказано, что мне нужно сдать тест в течение трех дней или меня отчислят.

Там была единственная строчка в конце. Язык был написан на моём собственном секретном коде, корейские письма почти такие же, какими я писала.

Ванна.

И всё. Это что-то значило. Я должна была вернуться в ванну?

Он знал мой язык. Я ненавидела его и любила в то же время. Хитрый, умный мистер Блэкборн.

— В ней сказано, что я должна сдать тест, — сказала я матери.

— Я должна позвонить в полицию теперь, — она проговорила мне со злостью. — Твой отец бросил меня. Я больна, а он ушёл. Как мне следует поступать с его неадекватной дочерью, бегающей как дикарка по улицам? Позволяющей парням покупать ей сотовые телефоны. Одевающей их одежду. Я видела ту одежду в твоём шкафу. Мальчишечьи шорты. Мальчишечьи рубашки. Я говорила, что тебя изнасилуют, убьют. Я пыталась предупредить тебя. Ничего. Никто не слушает меня. Я остановлю это, прежде чем это начнётся. Ты не опозоришь этот дом.

Она снова закрыла дверь, оставив меня в темноте размышлять, как она до этого додумалась. Я поняла это. Это выглядело плохо. Если бы она только знала…

Но теперь мне было наплевать.

Я больше не была одна.

Много вещей, но теперь не одна

По тому, как свет изменился под дверью, я поняла, что наступил день. Я почти задремала, но пыталась не позволялть себе заснуть. Я слушала и ждала.

Мэри вернулась и заглянула к нашей матери. Значит уроки в школе уже закончились. Казалось, что сейчас ещё рано. Она прогуливает?

Мама сказала ей пойти в комнату и там оставаться. Мэри повиновалась без вопросов. Я слушала её шаги, пытаясь занять себя чем-нибудь.

Мэри включила магнитофон. Я не слышала, что это за музыка, только ритм. Этого было достаточно, чтобы замаскировать шум.

Мистер Блэкборн не вернулся. Это могло говорить о двух вещах. Я не могла понять по его сообщению, видели ли они моё послание в ванне, или они хотели, чтобы я пошла туда. Я ещё не рискнула пойти в ванну, потому что я не была уверена, позволит она мне это, или это будет неправильный шаг.

Время шло и ничего не происходило. Я подумала, что мне стоит попробовать. Может быть, там было сообщение для меня или ребята подскажут, что мне делать.

Я ещё немного сомневалась, потому что была голой.

Я со скрипом открыла дверь снова.

— Мама?

— Что? — огрызнулась она.

— Мне нужно в ванную.

Я выглянула из-за двери в комнату.

Она была в кровати. Пачка почты была в руках. Должно быть, Мэри принесла. Моя мама взглянула на меня, размышляя.

— Я не хочу навести беспорядок, — сказала я.

Полагаю, что она не хочет, чтобы я писала в шкафу.

Она громко вздохнула. Была ли она тем же самым человеком, что и вчера? Она была слабой прошлой ночью, больной от рака, который съедал её изнутри. Сейчас взгляд матери был осознанным и полным злости. Гнев, который исходил из неё, не выглядел как проявление болезни или на паранойю, вызванную психотропными веществами. Вместо этого, она выглядела полностью проснувшейся впервые за несколько лет.

— У тебя пять секунд.

Я побежала в ванну и заперла дверь. Я была там. Сердце в пятках. Была ли камера включена?

Я подлетела к маленькому шкафу, найдя длинное полотенце, я обернулась в него. Я пристально посмотрела в камеру, задавая вопросы глазами людям, которых могло и не быть там. Я здесь. Что теперь? Что мне делать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Может быть, это всё что им нужно. Им нужно знать, что я здесь.

Ручка окна напугала мен. Я повернулась.

Лицо Габриэля, его красивые кристальные глаза, светлые локоны, смешанные с красно-коричневыми, обдуваемые лёгким ветерком, игривые губы… на минуту, я задумалась, а что, если это моё воображение.

Габриэль произнёс слова, которые я не уловила. Он показал на задвижку.

Я набралась храбрости, затянула полотенце потуже. Я открыла задвижку на окне. Габриэль поднял окно с другой стороны для меня.

— Давай, Беда, пошли, — прошептал он, настойчивость была в глазах и исходила из его голоса. Его рука потянулась ко мне, обхватив меня за руку, он потянул к себе.

В этом был план? Убежать? Я хотела. Я хотела убежать с ним. Я знала, что им стоит доверять. Но они не знали, что знала я. У них была не вся информация.

— Я не могу, — сказала я.

Он начал дёргать сильнее.

— Ты сможешь вылезть через окно. Оно не маленькое.

— Нет, я имею ввиду, что не могу уйти, — сказала я.

— Не начинай снова, — сказал он. — Ты должна. Нам нужно уходить. Сейчас.

Я покачала головой, пытаясь освободить руку из его хватки.

— Нет, — прошептала я, — она сказала, что вызовет полицию. Она ожидает этого.

— Сэнг, мы уже сами готовы вызвать полицию. Она безумна.

Я вывернулась.

— Я не могу. Они найдут нас. Они меня отдадут в другой дом. Вас, парни, арестуют.

— Ты не можешь остаться здесь.

— Я должна, — сказала я и нахмурилась, я не позволю Габриэлю попасть в тюрьму.

— Нет, Беда, — умолял он, — нет, нет, нет. Милая, нет… ты не можешь. Пожалуйста.

Его глаза потемнели, прослезились..

— Нет, дорогая.

— Скажи им позвонить моему отцу, — сказала я. — Найдите его. Она приказала найти его. Она хочет, чтобы я ушла с ним.

Габриэль отклонил голову назад, смотря во двор, а потом снова на меня.

— Я не могу оставить тебя.

— Я в порядке, — сказала я.

— Сэнг!

Моя мать позвала. Я задрожала, беспокоясь, что она слышала меня.

Лицо Габриэля стало жёстким. Он ухватился за край окна, подтянулся вверх к стене, переместился на крышку туалета, как только он вошёл в ванную. Темные шлепки, белая рубашка, красный галстук, свисающий с шеи. Он пришёл сюда из школы?

— Уходи, — прошептала я ему.

Габриэль приложил руку ко рту, показывая, что мне не следует ничего говорить.

Ну вот. Нас могут поймать. Мы все попадём в тюрьму.

Он спустился на ковёр, близко подойдя ко мне так близко, что я почувствовала запах свежих листьев и фруктов. Габриэль, создатель духов, всегда пахнет по-разному.

— Сэнг! — позвала меня мать из спальни снова.

Габриэль показал мне руками идти к двери. Я так и сделала, медленно открывая дверь, пока он закрывал окно, оставив его не запертым.

Я выглянула, посмотрев в спальню. Глаза моей матери смотрели на меня ожидающе. Я вздохнула, открыла дверь, пока Габриэль стоял за мной, как моя тень.

Я колебалась, прижимая к себе полотенце. Я открыла дверь шкафа, держа её широко. Из угла, так как дверь закрывала вид ванной, Габриэль по стеночке проскользнул в шкаф. Я шагнула туда за ним, моё сердце грохотало из-за беспокойства, что мать это заметит.

— Скинь полотенце, — сказала она.

Габриэль взглянул на меня из угла шкафа. Он повернулся к стене.

Я бросила полотенце к ногам, вошла в шкаф и закрыла дверь.

Когда я оказалась внутри, я опустилась задницей на пол, поджав колени, и обхватив ноги руками.

Руки Габриэля нашли меня в темноте, обняв тело. Его дыхание горячило моё лицо. Тихо он посадил меня на колени. Я хотела оттолкнуть его, сказать ему, чтобы он ушёл или спрятался, но его запах, тепло сделали меня слабой. Я перестала бороться с ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он держал меня, сидя скрестив ноги на полу. Он развязал галстук и расстегнул рубашку. Он тихо снял рубашку и обернул меня в неё. Он одел меня, пропустив мои руки через рукава и застегнув спереди.