Сказки народов Югославии - Илья Голенищев-Кутузов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так и закончила свой век храбрая дружина лимона-атамана.
Босния. Перевод с сербскохорватского Т. Вирты
МЕЛЬНИК КЬОСЕ И ХИТРЫЙ ПАРЕНЬ
Жил-был хитрый парень. Как-то раз отец подозвал его и говорит:
— А ну-ка, сынок, давай нагрузим на осла мешки с зерном — поедешь на мельницу. Только смотри — в тех местах мельниц великое множество. Сам выберешь, где подешевле, повыгодней будет. Но крепко запомни, к мельнику Кьосе не заходи: непременно обманет — зерно заберет, а муку не отдаст.
— Ну что ж, буду помнить, — ответил сын.
Отец нагрузил на осла мешки, парень тотчас и поехал. А путь-то недолгий был. Приехал он к мельницам. Их было много — одна за другою выстроились, как напоказ, в один ряд. Ну, чтоб не попасть в лапы обманщика Кьосе, парень и начал осматриваться — куда пойти.
А Кьосе имел привычку торчать у ворот своей мельницы, гостей поджидать. Смотрит, не едет ли кто из хозяев с зерном, и к себе зазывает.
Ну, значит, стоял Кьосе у ворот. Увидел он, что парень с зерном приехал.
Юркнул Кьосе в свою мельницу да тут же через черный ход выскочил и вошел к соседу, — тихохонько через заднюю дверь прошмыгнул к нему, тут же на улицу через переднюю вышел и стал звать к себе парнишку. Но тот его узнал, к нему не пошел и постучался в соседнюю мельницу. Подумал, верно, что это не мельница лукавого Кьосе, раз он у другой двери стоит.
Стал звать парень мельника — никто не идет. Сам снял мешки с осла. И только зерно засыпал, выходит Кьосе и говорит:
— О-о! Добро пожаловать!
Ну, что ж поделаешь — хоть и обманулся он, а деваться некуда — зерно-то засыпал! Хочешь не хочешь — пришлось оставить!
Но парню запомнились отцовские слова, он знал, что за птица коварный Кьосе. Стал он думать, как бы так сделать, чтобы Кьосе не мог надуть его и присвоить муку.
Начал молоть Кьосе зерно. А парень ему говорит:
— Отец мне велел присмотреть, чтобы ты хорошенько смолол наше зерно, а потом испек бы для нас большую погачу.[14] Да еще отдал бы мне в жены свою любимую дочь.
— Ну что ж! — отвечал ему Кьосе. — Ты здесь посиди, подожди, пока зерно смелется, потом я испеку вам и погачу!
Налил он воды в котел, поставил котел на огонь. Вскипела вода, а к тому времени зерно было смолото. Кьосе-обманщик взял муки, да и бухнул в котел, будто для теста. А вместо теста получилась жидкая каша — котел-то налит был водой до краев, а муки насыпано немного. Такое тесто разве что для оладий годилось, а не для хлеба…
— Что делать? — спросил Кьосе-обманщик. — Муки-то у нас не хватает!
— Не знаю. Отец мне сказал, чтоб ты спек нам погачу, муку же отдал бы отдельно!
— Да ведь я всю муку истратил, — отвечал ему Кьосе. — Ты же видишь: вся мука в котле! Где же мне взять еще?
Тут повздорили они.
— Ну ладно, — сказал Кьосе. — Сделаем иначе. Давай-ка с тобой поболтаем, кто кого переврет. Обманешь меня — дам тебе и погачу и муки. А нет — вернешься домой с пустыми руками.
Парень подумал и согласился. И стал ему Кьосе плести небылицы: он постарше, значит, и начал первым.
— Видишь вот ту канаву? Здесь в старину было чудо. Посадили тут огурцы. Росли они, росли да выросли такие большие — просто диво. Один огурец ненароком упал поперек канавы да так и остался заместо моста. Не только люди по нему могли проходить, но и верблюды.
— Верно, верно! — весело засмеялся парень. — Конечно! Я знаю! Я помню! Отец мне рассказывал, что было еще и такое: однажды по этому огуречному мосту шли верблюды с поклажей, везли драгоценности царские. А мост-огурец раскачался, затрясся — верблюды в канаву свалились, да и утонули. А отец мой в огурце сидел, спал там. Проснулся он от этого шума и выглянул из огурца. Собрал потом потихоньку все царские сокровища и сделался богачом. И я тебе вот что еще расскажу! У нас были ульи пчелиные, штук этак триста. И каждое утро отец пересчитывал пчел. Как-то утром считал он, считал одной пчелы не хватает! Куда она делась? Отец и туда и сюда — ну, как не бывало пчелы. Что делать? Оседлал мой отец петуха, поехал по свету искать озорную пчелу. Весь свет объехал — до самого края добрался. Пчелы нет и нет! А как стал подъезжать к Багдаду — видит: пчелу запрягли в плуг, и она пашет в паре с волом чью-то ниву. Отец мой, конечно, пчелу живехонько распряг и погнал перед собой. Привел ее, в улей пустил. Потом расседлалпетуха, глядь, на спине у бедняги рана. Что делать? Решил вылечить петуха. А как? Испробовал одно зелье, другое — петух все болеет! И вот наконец кто-то дал ему добрый совет: расколоть орех, ядро разжевать — и к ране приложить. Отец так и сделал, да сверху еще землицей присыпал и завязал. Наутро приходит в курятник, развязал тряпицу, видит — диво! Орех-то уже побег дал, и листочки распустились. Вырос орех ростом с дуб, собрали с него урожай небывалый. Галки в ветвях свили гнезда, галчат вывели. А сорванцы ребятишки увидели галок — и давай кидать в них камнями да комами земли, хотели орехов достать и галчат раздобыть. Столько там, наверху, накопилось всяческой дряни, что вскоре уже стало там не дерево, а изрядный участок земли, и отец рассудил, что можно там высеять много семян, не меньше десяти, да, кроме того, еще роща останется. Распахал отец ту землю девятью плугами, хлеб там посеял. А рощу оставил нетронутой, в ней поселились медведи, лисицы и волки. Вот время пришло, мой отец пригласил жнецов, парней и девиц из трех окрестных деревень. Только было принялись они за работу — из лесу выглянула лиса. Тут парни и девушки бросились ловить лисицу; поймать ее не поймали, а кто-то в нее кинул серп. Вонзилась тут рукоятка серпа прямо в бок лисице. От боли несчастная стала метаться туда и сюда — так все поле одна и сжала. А кончила жать — к лесу помчалась. Тут выскочил серп из Лисицына бока, а рядом на землю записка упала. Жницы подобрали ее, а прочесть не умеют. К судье отнесли, прочитать попросили…
— А что же судья? — перебил обманщик Кьосе.
— Судья им сказал — здесь написано: нечего Кьосе хитрить понапрасну, пусть тотчас отдаст и муку, и погачу, и дочку в придачу.
Вот так и признал себя побежденным обманщик Кьосе и отдал парнишке и муку, и погачу, и дочку — в придачу. А парень взвалил мешки на осла, взял невесту за руку — и домой!
Македония. Перевод с македонского Д. Толовского и Н. Савинова
«ВОЖАК-ТО МОЙ»
У одного человека была жена. Она всегда хотела, чтобы последнее слово было за ней, и бедному мужу каждый раз приходилось уступать. Как-то раз сидели они перед домом, в небе пролетала большая стая журавлей. Один журавль летел впереди всех. Жена посмотрела на стаю и говорит мужу:
— Видишь вон того журавля, что летит впереди? Это мой.
— Нет, жена, — отвечает муж, — это вожак, и он у них старший. А ведь для тебя я — старший. Стало быть, он мой.
— Нет, не твой, а мой.
И заладила она свое: «Не твой, а мой», — наконец они поссорились.
— Если ты не признаешь, что вожак мой, — говорит жена, — я умру.
— Ну и умирай. Хоть раз, да последнее слово будет за мной.
Жена легла и притворилась, будто умерла. Пролежала она так всю ночь, а наутро муж ей и говорит:
— Вставай, а то пойду и позову женщин обмывать и обряжать тебя.
— А вожак мой?
— Нет.
— Ну, коли не мой, пусть меня обмывают.
Муж позвал женщин. Они обмыли и обрядили ее. Тут он подошел и будто плачет над ней, а сам шепнул:
— Вставай, а не то пойду и скажу, чтоб объявили о твоей смерти.
— А вожак мой?
— Нет, не твой.
— Ну, коли не мой, пусть объявляют.
Немного погодя муж опять шепнул:
— Вставай, сейчас придет поп с мальчиками-служками, хоронить тебя будут.
— А вожак мой?
— Нет, не твой!
— Ну, коли не мой, пусть хоронят.
Пришел поп со служками, собрался народ, вынесли ее во двор, и священник прочел отходную. Муж опять наклонился, будто плачет, а сам шепнул жене:
— Вставай, несчастная! Ведь тебя сейчас в могилу опустят!
— А вожак мой?
— Нет, не твой.
— Ну, коли не мой, пусть опускают.
Отнесли ее на кладбище, опустили в могилу. Священник, по обычаю, бросил горсть земли и ушел. Муж говорит провожавшим:
— Идите, люди добрые, ко мне домой. Я сам засыплю могилу, как обещал покойнице.
Одни ушли, другие нет, а муж спустился в могилу и закричал жене сквозь крышку гроба:
— Вставай, проклятая! Тебя ведь сейчас землей засыплют.
— А вожак мой?
— Нет, не твой.
— Ну, коли не мой, иди себе домой и справляй по мне поминки. А меня пусть засыпают.
Понял тут муж, что ее ничем не пронять, поднял крышку гроба и говорит:
— Вставай! Твой вожак, черт тебя возьми!
Жена выскочила из могилы, как была, с покровом, и побежала за народом, кричит:
— Стойте, люди, вожак-то мой, вожак-то мой!
Увидели ее люди, приняли за оборотня и бросились бежать. А поп услыхал крик: «Вожак-то мой!» — решил, что это про него, и давай бог ноги. Женщина за ним и все кричит:
