Драконовы сны - Дмитрий Скирюк

— Ты прав. Почти все ваши людские игры, те, что посложнее, ведут происхождение от АэнАрды, — заявил Эльдон. — Кое-где даже название похожее.

— Вы тоже в неё играете? — спросил Вильям.

Три гнома покачали головами.

— Для нас всё это слишком сложно и неинтересно, — произнёс Эльдон. — К тому же от работы отвлекает… Но у нас есть тоже игры. «Гномы и дракон», к примеру.

— «Гномы и дракон»? — удивлённо переспросил Жуга.

— Да. Браги, покажи им.

Чернобородый гном кивнул, полез в карман штанов и выложил на стол изящную дощечку. Теперь уже Жуга и Золтан заинтересованно подались вперёд.

В пластинку тонкого чёрного мрамора были врезаны белые шестигранники; располагались они в семь рядов с чередованием: три — по пять, четыре — по четыре. В специальном углублении лежали фишки, каждая размером с фалангу пальца — пять искусно вырезанных гномов и один дракон. Гномы были чёрными, дракон — зелёным. Золтан и Жуга переглянулись.

— Она что, тоже с магией? — спросил Жуга, не торопясь к ним прикасаться.

— Да нет, обыкновенная игра, — пожал плечами Орге. Пальцы гнома проворно расставили фигурки. — Играют вдвоём, один за гномов, другой за дракона. Цель гномов — запереть дракона.

— А у дракона?

— Не дать себя запереть! — фыркнул маленький гном. — Какая же ещё?

— Похоже на «Волки и овцы», — усмехнулся Арнольд. — Мы в армии, когда война была, в неё всё время резались… на деньги. — Он взглянул на гнома. — Может, сыгранём?

— Отчего нет? — удивился Орге. — Садись.

Под заинтересованными взглядами остальных Арнольд и Орге разыграли партию, благо, правила оказались — проще некуда. Закончилось всё поражением Арнольда. Из озорства сыграли ещё несколько раз. Орге неизменно выигрывал, независимо от того, играл ли он за гномов, или за дракона.

— Ну хватит, хватит, — наконец остановил их Золтан. — Мы здесь не для этого сегодня собрались. Ты объясни нам лучше вот чего: как выяснить, кто из них и зачем ведёт эту игру. — Он обернулся к травнику. — Верно?

— Конечно, это было бы неплохо, — согласился Жуга, — Но, по правде говоря, меня сейчас больше интересует другое.

— Что?

— Кто находится на другом конце доски.

После слов Жуги спор вспыхнул с новой силой. Три гнома долго обсуждали что-то, вспоминая даты, имена и старые легенды, и то и дело переходя на своё гортанное, весьма неблагозвучное наречие. Травник почти ничего не понимал из этого. За окном уже темнело, а конца беседе не предвиделось. Золтан попросил Агату принести им пива и свечей, а чуть попозже — и ужин. Комнату наполнил сытный дух паприки и чеснока. Гномы, несмотря на свои малые размеры, оказались на удивленье поместительными насчёт еды.

— Эльфийский Квэндум делался не просто так, — рассказывал Орге. — Здесь много тонкостей. Вот, например, поля, — он снова указал на доску, используя в качестве указки обглоданную кость. — Белые ячейки сделаны из кости, чёрные — из диабаза, красные — из тисового дерева. И всё завязано на магии. Здесь как бы единение живого, неживого, и того, что между ними.

— Отчего тогда фигурки костяные? — спросил Жуга, не отрывая взгляда от доски.

— В другом наборе они тоже могут быть сделаны из камня или дерева. Играть ведь могут и два, и три игрока. Опять же, и число такое — шесть. На два и на три делится. Светлые очень осторожно относились к числам. У нас в игрушке, например, всё по-другому: гномов пять, дракон один, рядов там семь, а клеток — тридцать одна.

— Что верно, то верно, — хмыкнул Хагг и пояснил, повернувшись к Жуге: — Двараги почему-то не любят числа, которые делятся пополам.

— А мы вообще делить не любим! — угрюмо заявил на это Орге. — Ни на два, ни на три, ни на сколько-нибудь ещё.

Жуга прикинул так и этак, и был вынужден признать, что кроме как на самоё себя, тридцать один никак больше не делится.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Но где они тогда, эти фигурки? И сколько этих других игроков? Один? Два? — Двараг развёл руками. — Чертовщина какая-то, — Жуга сгрёб волосы в горсть. — Пускай даже играю я. Но как мне делать ход, когда я не вижу фигур противника и даже свои не могу сдвинуть с места?

— А ты пробовал?

— Конечно! Вот, смотри, — он попытался сдвинуть что-нибудь на доске, но все фигуры, включая лиса, остались стоять, где стояли. — Видите?

— А если магией? — предположил Эльдон. — Без рук. Издалека.

— Да тоже пробовал, — устало отмахнулся травник.

Он поднял правую ладонь, поднёс к лицу и некоторое время смотрел на неё, как будто видел впервые. Золтан почувствовал беспокойство. Рука Жуги вдруг начала светиться, меж растопыренных пальцев заметались искорки. Травник медленно перевернул её ладонью вверх и тонким голосом запел, не разжимая губ. Холодное, чуть желтоватое свеченье собралось в прозрачный шар с разводами, как в мыльном пузыре. Все замерли, кто где сидел, заворожённо глядя то на шар, то на доску. Жуга всё тянул и тянул свою единственную ноту, и постепенно звук заполнил всю корчму. Задребезжали стекла в окнах, внизу зазвенели сковородки на стене, да и сам дом, казалось, загудел, как колокол. Шар отделился от ладони травника и двинулся вперёд. Завис над доской, помедлил, затем подплыл по воздуху к камину… и вылетел в трубу.

Все облегчённо перевели дух, зашумели и задвигались, но тут вдруг с улицы донёсся грозовой раскат. В трубе загрохотало, посыпалась сажа, а ещё через мгновенье кто-то с визгом выпал из камина и растянулся перед ними на полу.

— Ловушка! — вскрикнул Браги, вскакивая и хватая свой топор. Эльдон и Орге последовали его примеру. — У тебя шпион в трубе! Я знал, что тебе нельзя доверять, Хагг — мы здесь треплемся, а нас подслушивают!

— Я ничего не знал, — сказал угрюмо Золтан. — Хотя и мог бы догадаться.

Меж тем незваный гость уже успел подняться, и травник с изумлением признал в нём Телли. Мальчишка виновато отряхнулся и наконец повернулся к ним лицом.

Гномы прянули в стороны, шипя, как разъярённые коты.

— Ситха! — выдохнул Эльдон. — Бей его, ребята!

Два топора взметнулись, но прежде чем они успели опуститься, Телли отшатнулся и упал в пустой камин. Лицо его перекосилось.

— Айтас! — вдруг крикнул он. — Вайлун' Айвэнгилэ!

Все замерли. Здание корчмы вдруг содрогнулось, с потолка посыпалась побелка, а через миг стропила лопнули, и в комнату, похоронив дварагов под лавиной штукатурки, пыли и битой черепицы, обрушился дракон. Пружинисто упал на все четыре лапы, развернулся и по очереди оглядел барахтающихся перед ним гномов. Глаза его светились жёлтым. Ошарашенные Браги с Эльдоном смотрели на него, как кролик смотрит на удава, забыв и про Телли, и про свои топоры.