Зазеркалье войны (СИ) - Гедеон

Что касается некоего капитана Нэйва, то на вопрос, что ему больше всего нравится в мандалорке, он не задумываясь ответил бы — ум. Ракша чем-то напоминала ему Свитари Лорэй — тоже острая на язык и всегда готовая ощетиниться, но при этом иная. Если основой личности Лорэй была мстительная злоба, то в Ракше чувствовалось куда более прочное и надёжное основание — спокойная уверенность в своих силах, выучке, братстве. То, что мандалорцы называли духом мэндо.

— И что застыл? — выдернул капитана из пучин мыслей насмешливый голос предмета его размышлений. Ракша подмигнула контрразведчику, картинно помахала зрителям и, дождавшись сигнала Раджа, взявшего на себя обязанности судьи, кинулась в атаку, уверенная в своей быстрой победе: почитателей стандартной школы Корпуса Юстиции она едва ли не на завтрак ела. И лишь когда её противник, мгновенно сменив стойку, скользнул в сторону, уходя с линии атаки, мандалорка поняла, что хитрозадый Нэйв просто заманил её в ловушку. Но было уже поздно: ладонь капитана уже плотно обхватила её запястье, заставляя продолжать движение, а потом земля и небо разок поменялись местами, и Ракша обнаружила, что плотно прижимается к Грэму, свёрнутая в «корзинку» — один из самых надёжных захватов мандалорцев. «Радж, гад» — безошибочно угадала она источник неожиданных познаний контрразведчика.

Недобро помянутый Радж одобрительно хмыкнул своему ученику и насмешливо покосился на сестру, недооценившую противника и попавшую впросак. Была в ней эта черта — излишняя юношеская самоуверенность, помноженная на немалое количество побед. Скверное сочетание.

— Что, вот так сразу, с места в карьер? А как же цветы, конфеты, свидание? — продолжила она зубоскалить, несмотря на плачевное положение.

Как и следовало ожидать, Нэйв немедленно смутился, покраснел, запыхтел, словно примитивный паровой двигатель и, бормоча неуклюжие извинения, разжал руки, после чего радостно загремел на траву, сбитый подсечкой. Ракша с торжествующим рыком кинулась на него сверху, и на траве образовался восхитительный пыхтящий клубок, где ловкость мандалорки противостояла силе и массе джабиимца.

— Нет, сколько страсти, а? — обратился Радж к зелтронцам, наблюдая, как Нэйв, выпучив от натуги глаза, выкручивается из захвата Ракши.

— Я ему даже завидую, — с привычной прямотой сообщил один из зелтронцев, восхищённо лаская взглядом мандалорку.

— Ну тебя-то я точно без проблем в грязь втопчу, — недовольно пропыхтела та, даже не взглянув на любвеобильного аборигена. Как раз в этот момент Нэйв вывернулся из захвата, и теперь уже Ракше пришлось проявлять поистине змеиную гибкость, уворачиваясь от рук контрразведчика. В конечном итоге Грэм просто заграбастал её в охапку и шмякнулся сверху, придавливая к земле всем своим весом.

— Пора тебе худеть, капитан, — сдавленно просипела Ракша. — Больше никаких халявных пирожных.

— И вообще как честный человек ты должен на ней теперь женится, — в поле зрения борцов появились ботинки коменданта. Рам весело обозрел с высоты своего роста получившуюся из Ракши и Нэйва композицию и переключился на зелтронов.

— Спелеологи? — поинтересовался он.

За его спиной Нэйв помог подняться Ракше, и оба поединщика принялись разбирать свою экипировку, вполголоса обмениваясь колкостями. Вернее, колкости в основном принадлежали Ракше, а бедняга-контрразведчик отчаянно старался обороняться. По мнению Костаса, выходило слабовато.

— Они самые, — взяла на себя роль переговорщика Илайри.

— Пошли, — не стал тянуть фелинкса за хвост Костас. — Грэм, Ракша, медовый месяц потом продолжите — нас работа ждёт, — и, не слушая протестующе вяканье пунцового от смущения контрразведчика, быстрым шагом направился в кабинет.

Злтроны ушли из комендатуры ближе к полудню, когда были улажены абсолютно все мелочи и шероховатости, уточнены маршруты, аварийные частоты, проверено снаряжение и прочие необходимые нюансы. А потом вдруг неожиданно Грэм попросил себе выходной.

— Я тут недалеко буду, — почему-то виновато, словно оставляя товарищей перед лицом опасности, сказал он. — Просто пока всё спокойно… хочу чуть отдохнуть.

— Ладно, отдыхай, — удивлённо глядя на него, разрешил Костас. — Завтра увидимся.

— Ага, — кивнул Нэйв и вышел из кабинета.

— Чего это он? — Рам посмотрел на Ракшу так, словно та была в курсе всех дел и мыслей контрразведчика.

— А я что, и ему в секретари подалась? — удивилась та. — Может тоже исповедоваться решил, а может просто отоспаться. У него и спрашивай, босс.

— Ну, вы так мило на газоне кувыркались… — ехидно подмигнул ей Костас.

— Слушай, босс, ты от местных опылился, что везде тебе перепихон видится? Или тебе припомнить, как тебя Радж в спарринге валял и тоже что-то эдакое преписать? Ну, с зелтронским душком…

— Объяснительная засчитана, — Рам хмыкнул, затем посерьёзнел и уставился в монитор. — Так, бери спидер и езжай на пятый блок-пост — что-то там на связь не выходят к сроку.

— Спорю на обед из местного ресторана, что они там или перепились, или перетрахались, или, что вероятней, всё сразу, — презрительно фыркнула мандалорка, надев шлем. Комендант коротко кивнул, принимая спор и искренне надеясь проставиться Ракше проспоренным обедом.

19

Выяснилось, что Грэгуар ехал не на пустое место — в городе его уже ждал контакт.

— Это республиканский военный, — пояснял он сёстрам, когда они шли к месту встречи. — Отдыхал тут после ранения, не успел уехать. Он остановил отдельные горячие головы от необдуманных действий и с помощью своей подруги-кафарель стал координатором местного сопротивления.

Точкой рандеву было небольшое семейное кафе недалеко от центра города. Семейное, разумеется, по зелтронским понятиям — то есть за один стол могло разом усесться не менее десяти человек. Даже сейчас, во время оккупации, кафе продолжало пользоваться популярностью, причём не только среди местных: войдя в зал, полукровки сразу наткнулись на компанию из дюжины солдат в серо-голубых мундирах. Вопреки ожиданиям Лорэй, веселились вояки культурно, можно сказать — чинно, не оглашая зал воплями и не досаждая посетителям.

— Это из первой категории, — негромко объяснил Грэгуар, с двусмысленной улыбкой приблизив губы к уху Эйнджелы. Прильнувшая к нему с другого бока Свитари тоже прекрасно слышала каждое слово. Со стороны они выглядели очередной компанией, планирующей развлечься, но никак не заговорщиками. — Шкасс называет их «горными стрелками», и говорит, что они тут самые опасные, потому что опытные и дисциплинированные. Пьют мало, контроль не теряют, всегда страхуют друг друга. Почти как мандалорцы, только без доспехов.

Словно в подтверждение его слов один из солдат повернулся и уставился на троицу тяжёлым взглядом. Эйнджела ощутила в нём настороженность, что с годами становится неотъемлемой частью личности каждого, кто вольно или невольно связал свою жизнь с войной. Ри же без всякого стеснения подмигнула ему и поманила пальчиком, приглашая присоединиться к веселью. Солдат неловко улыбнулся в ответ, и отвернулся к своим товарищам. От него веяло смесью растерянности, смущения и неуверенного радостного предвкушения.

— А вот и он, — Грэгуар приглашающе махнул рукой вошедший паре: зелтронке в брючном костюме и широкоплечему крепышу в просторных шортах и рубахе вырвиглазных расцветок. Те помахали в ответ и двинулись к столику.

— С прибытием, — поприветствовал Грэгуара крепыш, усевшись за стол. — Они? — он глазами показал на сестёр. Его спутница молчала, оценивающе разглядывая полукровок.

— Да. Мисс Лорэй, это…

— Линкс, — перебил его крепыш. — Итак, леди, Грэг сказал, что вы хотите помочь, и у вас есть опыт подобной работы. И даже дал понять, откуда. Вопрос: вы готовы, если придётся, причинить… вред кому-нибудь из них? — и красноречиво покосился в сторону конфедератов.

— С немалым удовольствием, — промурлыкала Ри, лаская взглядом смущённого подобным вниманием сепа. Исходившие от неё эмоции заставили Азила невольно вздрогнуть.

— Вот так просто? — искренне удивился Линкс. — Что-то личное?

— Я не эмпат и выросла в другом месте, — беспечно прощебетала полукровка ему на ухо.

— Вот как… — Шкасс по-новому посмотрел на сестёр. — Странно, а выглядите как местные. Вы тоже так сможете? — уточнил он у Эйнджелы.

— Смогу, — спокойно ответила та. — Но без удовольствия. В отличие от сестры, я эмпат, но тоже выросла в другом месте.

За её последними словами Шкассу почудилось нечто зловещее, недоброе, отдающее застарелой ненавистью, тлеющей, будто угли костра.

— Видимо, всё же личное, — вслух резюмировал он свои наблюдения. — Что ж, это уже не моё дело. Грэг, не задерживаю.