Вспоминая голубую Землю (ЛП) - Рейнольдс Аластер

- Для этого уже поздновато.

- Я думаю о вещах, которые она, возможно, оставила после себя. Записи, свидетельства. Объяснение ее смерти. Вам следует побывать, пока еще есть шанс сделать это.

- Зимний дворец стоит там уже несколько десятилетий. В ближайшее время это никуда не денется.

- По этому поводу у вашей семьи могут быть другие соображения.

Справа от Крусибла появился текст. На мгновение слова на китайском языке повисли в воздухе, прежде чем его глаза обеспечили слой визуального перевода.

Это был запрос на "утилизацию заброшенного имущества". Объектом, о котором шла речь, было свободно летающее жилое сооружение со стабилизацией в осевом направлении, более известное как Зимний дворец. Запрос поступил от "Экинья Спейс" в Управление окололунного космического движения Организации Орбитальных Наций.

Он был представлен 12 февраля.

В тот день, когда он вернулся с Луны. В тот день, когда он вручил перчатку кузенам.

- На вашем месте, - сказала Аретуза, - я бы не стала ждать слишком долго, прежде чем заглянуть туда. Конечно, если вам понадобится какая-либо помощь в этом, вы знаете, кому позвонить.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Даже при максимальном увеличении Санди не смогла разглядеть дальний конец линии канатной дороги. Это было плетеное паутинное волокно, натянутое между опорами. С дальнего края Кроммелина надвигалась пыльная буря, и все, что она могла сейчас видеть, - это линия, подвешенная, как в фокусе, прежде чем исчезнуть в стене вздымающейся пыли.

Вагон, размером с восемь соединенных вместе контейнерных модулей имел два этажа, роскошную прогулочную палубу и небольшой ресторан. В нем толпилось по меньшей мере сотня человек, и места оставалось в обрез. Голема на машине не было - если только у него не было чужого лица, а разведка Панов предполагала обратное, - но это не означало, что за Санди не следили, не подглядывали, не изучали досконально. Конечно, на борту были големы и прокси, в том числе, по всей вероятности, один или два теплокровных. В подобных контекстах чинг-связь показалась Санди глубоко бессмысленной. Весь смысл пребывания на канатной дороге заключался в физической близости к ландшафту. Можно было подпускать чинг-связь так близко, как хотелось, но это было совсем не то же самое, что находиться здесь, подвешенной на нити из паутинного волокна. Или она просто была старомодна? Ей было интересно, что по этому поводу сказала бы Джун Уинг.

Джитендра вернулся с другой стороны смотровой площадки, неся два кофе на пластиковом подносе. - Сейчас мы опускаемся намного ниже, - взволнованно сказал он. - Вагон опускается с главного троса - в тележке должны быть лебедки, чтобы мы могли подниматься и опускаться в зависимости от рельефа местности.

Санди приняла кофе. - Ты можешь нарисовать мне его набросок позже. Уверена, что найду это захватывающим.

- Разве тебе это не нравится?

- Было бы, если бы я пришла поглазеть на пейзаж. Так уж получилось, что у меня на уме есть еще пара вещей.

Хорошее настроение Джитендры было не так-то легко испортить. Потягивая кофе, он с жадным интересом изучал своих собратьев-туристов. - И ты уверена, что это та самая машина?

- Я только что села на первую попавшуюся. Это было то, что Холройд велел мне сделать. Сказал, что наш гид рано или поздно даст знать об их присутствии.

- Прекрасно. Тогда ничего не остается, как подождать и посмотреть, не так ли?

Пейзаж, должна была признать она, был нечто. Нет, она приехала не для того, чтобы поиграть в туристку, но она пришла поиграть в то, как казаться туристкой, и это было чуть-чуть другое.

В Кроммелине миллиарды лет древней и тайной марсианской истории были открыты для обозрения, обнаженные перед небом. Со временем, в течение невообразимых и тоскливых веков после Ноя, ветер и вода наслаивали слои осадочных пород один на другой, отложение за отложением, пока они не образовали огромные и древние пласты, такие же пыльные и неприступные, как страницы какой-нибудь давно неоткрытой книги по истории. Внутренние районы Кроммелина - достаточно широкие, чтобы целиком поглотить Найроби или Лагос - представляли собой мозаику из этих осадочных слоев. Однако здесь произошло нечто замечательное и случайное. Не так давно - эоны по человеческим меркам, простое моргание марсианского глаза - астероид или осколок кометы врезался в землю, пробурив слои Кроммелина.

Ударный элемент, чем бы он ни был, сделал осадочные отложения четкими и видимыми, обнажив их в виде грандиозной серии горизонтальных ступеней, десятки за десятками в высоту. Удивительные и терпеливые процессы выветривания потрудились над этой сценой, чтобы создать ландшафт инопланетной странности. Плато с плоскими вершинами, пирамиды и сфинксовидные образования поднимались из темного пола, многоярусные стены были очерчены аккуратными горизонтальными ступенями, как будто их вырезали лазером из фанеры толщиной в милю. Некоторые из образований были по виду как кости, что заставило Санди представить себе окаменевшие позвонки колоссальных мертвых монстров, наполовину поглощенных марсианской корой.

У других была беспорядочная, клубящаяся сложность частично размешанного кофе или карамельного сиропа в ванильном или ореховом мороженом. Это было великолепно, трогательно, соблазнительно. Но, как и везде на Марсе, здесь было одновременно и смертельно опасно, и мертво.

Канатная дорога снова нырнула - на этот раз Санди почувствовала спуск, когда их подвесной трос размотался еще немного, - и они проплыли над краем коричневато-коричневого утеса высотой с любое здание в Зоне. В ее животе затрепетала маленькая бабочка. Крошечные ярко-зеленые и желтые многолапые роботы прилепились к склону утеса, как приклеенные гекконы. Она вызвала масштабную сетку. На самом деле они были вовсе не крошечными, а размером с бульдозер. Ей дали понять, что это не скалолазы и даже не прокси в чинг-связи, а научные машины, все еще проводящие операции по отбору проб.

Канатная дорога поднималась и снова опускалась, преодолевая длинный ступенчатый гребень. Другая линия подходила с северо-востока, пересекаясь с их линией под углом. Санди наблюдала, как вагон на другой линии опустился на платформу с перилами, укрепленную сбоку от одного из скальных образований. Горстка фигур в костюмах ожидала на платформе посадки; другие сошли с канатной дороги и начали спускаться по извилистой металлической дорожке, прикрепленной болтами к склону утеса. Канатная дорога уходила в сторону, наматывая свой трос, чтобы набрать высоту, и вскоре затерялась в ирисочной пыли.

Резкий голос спросил: - Санди Экинья?

Голос принадлежал прокси, роботу-шасси медного цвета с множеством шестеренок и трещоток, тикающих и жужжащих в открытой клетке его черепа. Его глаза были похожи на музейные телескопы, выглядывающие из циферблата.

- Конечно, - сказала она. - Поскольку вы, очевидно, не Холройд, я полагаю, вы наш гид?

Санди была одна. Джитендра отошел, чтобы воспользоваться одним из поворотных биноклей, установленных на прогулочной палубе.

- Грибелин встретится с вами в Вишняке. Он знает Эволюариум. Ему уже очень хорошо заплатили, так что не позволяйте ему уговаривать вас на какие-либо дополнительные гонорары. Вот ваши билеты на поезд.

Прокси протянул ей руку для рукопожатия, и Санди вложила свою ладонь в его медную кисть. Пальцы с рубиновыми ногтями напряглись. В левом поле ее зрения появился значок, означающий, что теперь у нее есть соответствующие документы. Два места, отдельное купе на ночном рейсе из Кроммелина в Вишняк, отправляющемся завтра.

- Похоже, этому Грибелину не очень-то можно доверять.

- Грибелин наемник, но в то же время на него можно положиться. В вестибюле Вишняка есть кафе-бар - он будет ждать вас там.

Санди изучила метку с привязкой. Прокси был подключен из Шалбатаны, но с учетом опыта Панов в манипулировании квангл-путями это мало что значило.

- Холройд упоминал о големе?