Диктатор - CMD

Спустившись вниз, с любопытством осмотрел первый увиденный мною воочию английский подвал. Сухой. Все кирпичное. Сводчатые потолки высотой метра два или два с половиной. По центру — толстая стена-колонна. На стенах — полки и шкафчики. Небольшой верстак с тисками и аккуратно развешенными на задней стенке инструментами. По углам сложено какое-то откровенное барахло. В общем, ничего необычного, разве что отсутствуют привычные для моей памяти банки с вареньями-соленьями, а для воображения — пыльные бутылки с вином.

Долго скучать одному в подвале мне не пришлось. Сначала спустились закончившие работу Уэйн и Смит. Через пару минут к нам троим присоединился Гувер. Оглядев помещение, он отправился в дальний угол, защищенный колонной от просмотра с лестницы. Довольно хмыкнул, быстро магией раскидал мусор и на освободившейся площади стал строить что-то вроде здоровенной камеры или клетки. Причем получалось у него это в стиле декораций малобюджетного фильма о постапокалиптическом мире. Кривое, косое, топорное, но вроде сойдет.

— Кидай туда собаку, и пошли.

Поднявшись наверх, Гувер не поленился проконтролировать нашу работу. Походил по этажам, посмотрел с разных ракурсов, кое-где по мелочи подправил и наконец удовлетворенно произнес:

— Вот. Совсем другое дело. Я так и представляю в лицах судебный процесс: "Что это за фигня?" — тычет барристер обвинителю пальцем в совершенно целый дом. "Но на фото…" — лепечет обвинитель в ответ. "Да? Фото? Где пожар? Где поломки? Ну? Подотритесь своими подделками!" Всё, суд окончен. Я не прав? Или у нас не так же могло бы быть?

Макмиллан, из нас самый продвинутый в законах, в ответ только покачал головой.

— Так. С Робертсом закончено. Больше он ничего не помнит о магии. С домом закончено. Улики подготовлены. В общем, работа выполнена. Можно расходиться по домам с осознанием, что самое важное для своего будущего вы уже сделали. Вопросы?

— А маггловские стражи? — спросил Эрни.

— Они называются "полиция". Ими уже занимаются обливиаторы. Им там, с учетом того, что мы сделали, достаточно будет совсем чуть-чуть подправить память. Экспертам же хватит и трупа собаки. У нее теперь пасть как у оборотня.

— А что за самое важное дело? — спросил Джастин.

— Ну ты прям как вчера родился! Ты же магглорожденный? Помнишь, как у них все устроено? Так у нас в Министерстве все то же самое. Стаж и опыт имеют преимущество при производстве, поэтому чем раньше начнешь, тем легче и приятнее идет карьера. А у вас, благодаря сегодняшнему дню, стаж уже пошел. Кстати, поэтому многие министерские работники стараются как можно раньше устроить своих детей в департаменты на подработку. Причем даже в том случае, если зарплаты не хватает на щепотку дымолетного порошка.

— А что вы сделали с Робертсом? — спросил Уэйн.

— И зачем вообще мы с ним что-то делали? — добавил я.

— В смысле? Что значит "зачем что-то с ним делали"?

— Ну, он же сквиб. Из магической семьи. С детства в курсе Статута, — пожал я плечами.

— А. В этом плане… Ну, во-первых, у сквибов вечно все не так, как у людей, так что я допрашивал Робертса неспроста. Я проверял его. И всего через пять минут совсем легкого допроса он уже проговорился. Нарушил Статут словом. А что было бы, если бы мы оказались не из Министерства, а, к примеру, из инквизиции? Магглы пытать умеют ненамного хуже волшебников. Взять хотя бы их стоматологов. — Гувер передернулся от каких-то своих мыслей. — Короче, все случившееся говорило о ненадежности Робертса. Поэтому я принял решение о проведении более серьезной проверки. И вот тут всплыло "во-вторых". Как я с удивлением обнаружил, ведьма дала проверяющему взятку, и он записал обоих ее детей не магглами, а сквибами. Так что на самом деле он проходит не по категории недоволшебника, а по категории маггла-родственника.

— И как поступают в таких случаях? — деланно небрежно спросил Джасти.

— Ох, — скривился Гувер. — Сквибы и маггловские родственники, которые в силу свойства или кровного родства в курсе существования волшебного мира, — наша вечная головная боль. Очень часто они по случайности или, что чаще, по злонамеренному желанию разглашают секретную информацию, и при этом не несут за это никакого магического воздаяния. И шаром их не проверишь, и наказывать их приходится за наш счет…

— А подробнее можно? — спросил Финч-Флетчли после долгой паузы.

— Подробнее? Ну смотри. По Статуту считается допустимым ввести в курс своей магической природы только близких кровных родственников-магглов, то есть мать, отца, родных братьев-сестер и детей. Однако за нарушения Статута каждым таким родственником отвечает волшебник, наказания, кстати, очень серьезны, вплоть до Азкабана, поэтому рекомендуется не открывать правды без особой нужды. Если волшебник или волшебница живет среди магглов подальше от людей и при этом таится от всех неволшебников, то ежегодно получает от Министерства определенную сумму в качестве премии за укрепление стабильности магического мира.

— То есть от сводных таиться — это обязанность? — переспросил Джастин.

— Конечно! У магглов никакого уважения к узам брака. Раньше было хорошо, церковь не признавала разводов. А сейчас — вон, хоть каждый день женись-разводись! И что? Как тогда соблюдать Статут?

— И как в таких случаях поступают?

— Каких?

— Ну, при разводах в семьях маг — не маг?

— А… Ну, обычно мы не рекомендуем обливиаторам полностью стирать память о человеке. Это впоследствии может привести к проблемам. Никто не любит амнезию и все стараются заполнить пустоту в памяти. Это легко, когда магглы часто фотографируются и имеют много друзей, живущих по всему свету. Поэтому стираются воспоминания о магии. И то не все, а только факты успешного ее применения. Без этих воспоминаний человек очень быстро переосмысливает прошлое и меняет свое отношение на что-то вроде "Мы разошлись, потому что он сумасшедший. Ты прикинь, он всерьез считает себя волшебником, из-за чего ведет себя как полный придурок!" А дальше о житье с придурком или дурой никто не желает вспоминать из соображений хотя бы простого самолюбия — "где был мой мозг, когда я согласился на это?" Воспоминания уже самостоятельно самим магглом старательно утрамбовываются в самый дальний угол памяти, а в разговорах эта тема без всякой магии игнорируется. Чего нам, собственно, и нужно. Это и есть тот самый практически идеальный вариант, когда воздействие на Статут — минимально, а польза — максимальна.

— И что, совсем