Поцелуй на удачу - Адель Паркс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спокойной ночи, чемпион, – говорит он Логану. Конечно, это естественно для него – хотеть заглянуть к сыну, особенно сегодня, учитывая произошедшее, – но его присутствие не дает мне броситься к кнопке тревоги. Может, он тоже неожиданно вспомнил о ее существовании? Пришел ли он на самом деле пожелать спокойной ночи Логану или проверить меня? Остановить меня от вызова помощи, которая нам так нужна – по моему мнению.
Мы спускаемся вниз, где Хиткоты столпились вокруг кухонного стола. Это просто, нахрен, невероятно, но я замечаю, как Дженнифер жадно разглядывает оборудование Poggenpohl, я вижу, как она рассматривает дорогие столешницы, огромный ультрасовременный холодильник. Я вижу, как едва заметно раздуваются ее ноздри от вспышки зависти. Она мне завидует? Женщине, чей ребенок связан, с кляпом во рту, похищен, пропал, потерян. Я совсем ее не понимаю. Я всегда пыталась понять людей. Не потому, что я от природы добрая – не думаю, что я придаю эмпатии большее значение, чем все остальные. Это попросту порыв, инстинкт, движущий меня разобраться в человеческом поведении. Я думала, что буду в большей безопасности, если пойму людей, но люди однозначно бесконечно непознаваемые, загадочные. Они разговаривают с улыбкой, но глядят твердо. Они целуют тебя, но делают больно. Они признаются тебе в любви, но потом очень, очень сильно тебя ненавидят.
– Где охрана, которую ты нанял? – спрашиваю я.
– Они уже закончили, – говорит Джейк, взглянув на часы. – Разъехались по домам.
– Но я хочу, чтобы кто-то стоял у двери прямо сейчас, возле спальни Логана. Круглосуточно.
– В этом доме довольно безопасно. Сама знаешь. И все равно нам нужно не разглашать ситуацию, как и сказали похитители. Охрана быстро поняла бы, в чем проблема.
Его слова приводят меня в ярость. Слишком взвешенные и рациональные в свете происходящего. Я зло гляжу на него, но потом мое сердце смягчается. Я вижу, что он не безразличен. Его кожа приобрела молочно-белый блеск, напоминающий мне мясо, пролежавшее весь жаркий день на прилавке, он дрожит. Я еще никогда не видела его таким взволнованным и напуганным, мы просто не соглашаемся в том, как справляться с ситуацией. Естественно, нет. Мы мало в чем соглашаемся в последнее время. Проблема в том, что Джейк слишком привык получать свое. Но это не то же самое, как согласиться с выбором машины или даже дома, школы. Это вопрос жизни и смерти. Разве он не видит, что нам нужна любая помощь? Джейк спрашивает:
– Что-то есть, Фред?
Фред достает мой телефон из кармана и протягивает его Джейку. Он проверяет его – предположительно, на предмет нового сообщения.
– Нам нужно вернуть ее домой! – отчаянно кричу я. – Нам нужна помощь. Я хочу, чтобы ты вызвал охрану, – вырывается у меня. – Кто-нибудь, сделайте хоть что-то!
– Они по сути просто вышибалы. Они ничего не смогут сделать в такой ситуации.
– Но это не то, что ты говорил, когда их нанимал. Ты сказал… – я замолкаю. В чем смысл? Джейк непоследователен. Это-то я уж знаю.
– Может, я поставлю чайник? – предлагает Фред. Никто ему не отвечает. – Кофе? – Фред начинает возиться с кофемашиной Krups. Ему не нужно принимать у нас заказы, он и так знает, кто пьет капучино, кто – латте или американо. Мы все знаем это – и столько всего другого – друг о друге. Джейк кладет мой телефон на середину кухонного стола. Полагаю, он считает, что я приняла его приказы, и, наверное, это так – по крайней мере, пока что. Если я потянусь за телефоном, они снова у меня его отберут. Они так уверены, что не звонить в полицию – это верное решение, что я начинаю теряться, путаться. Может, они правы. Может, нам стоит следовать инструкциям похитителей. Я не знаю.
Мы подтягиваем стулья, рассаживаемся вокруг стола и пялимся на телефон. Ждем, когда он зазвонит или пикнет. Мы выглядим нелепо в наших замысловатых костюмах: Пьеро, Арлекин, лев, силач, мальчик, притворяющийся силачом. Я стаскиваю шапочку, но не хочу подниматься наверх, чтобы принять душ и переодеться. Что, если похитители позвонят, а я это пропущу?
Фред ставит чашки с кофе на стол. Я замечаю, что только Хиткотам удается отпить из своих, Фред еще и съедает несколько шоколадных печений. Мы с Джейком оставляем свой кофе остывать. Мы не тянемся за печеньем. Телефон не звонит. Дженнифер первой говорит, что хочет переодеться. Она спрашивает, можно ли одолжить что-то из моего. Я соглашаюсь, но не поднимаюсь с ней наверх, чтобы что-то откопать – она более чем способна самостоятельно порыться в моем гардеробе. Мне уже плевать, что она себе присвоит. Я просто не могу оставить свой телефон. Она возвращается через полчаса, помытая, освежившаяся. Мужчины подумали бы, что она не накрашена, но я вижу, что она нанесла тушь, румяна и даже блеск для губ. В такое время. Невероятно. Она одета в джинсовую юбку и облегающую изумрудную кофту. Я знаю, что обе эти вещи все еще лежали в магазинном пакете на полу моей спальни. Я не повесила их, потому что купила их для Эмили. У меня просто не дошли руки перенести их к ней в комнату. Они подходят Дженнифер по размеру и идут ей. Мужчины и Ридли тоже принимают душ и переодеваются. Очередь доходит до меня. Они все настаивают, что я почувствую себя лучше, если последую их примеру. Я думаю об Эмили, одетой в фиолетовое трико и высокие золотистые ботинки – ей недоступно расслабление под душем, облегчение от переодевания в удобную одежду. Я отказываюсь переодеваться.
– Тебе не нужно строить из себя мученицу, Лекси. Ты ей не поможешь, если тебе самой будет неудобно, – комментирует Джейк. Я не отвечаю. Меня бесит, что он меня не понимает.
– Как думаете, откуда у них мой номер? – спрашиваю я.
– Я не знаю, Лекси… кому ты давала свой номер? – Джейк смотрит на меня холодно и вызывающе. Я зарумяниваюсь, хоть и не знаю, почему.
– Просто обычным людям, – бормочу я.
– Людям, которым помогаешь на работе? – выспрашивает Дженнифер.
– Нет, я такого не делаю.
Тома единственный из моих клиентов в Бюро, у кого есть мой номер. Я не говорю ей этого. Это ее не касается. Ее вообще все это не касается. Она вообще не должна здесь находиться.
– Думаешь, это
