Герман Геринг: Второй человек Третьего рейха - Франсуа Керсоди

Все это только укрепляло диктатора в его первоначальных намерениях: Мюнхен оказался ошибкой, надо было следовать своему инстинкту и поступать по-своему… И тогда его злость обрушилась на тех, кто вынудил его вести переговоры, – фон Нейрата, фон Вайцзеккера, Шверина фон Крозига, большинство генералов и, естественно, Германа Геринга. Всех их Гитлер имел в виду, когда во время выступления в Саарбрюкене 9 октября сказал: «Среди нас есть также и трусы, которые, несомненно, не понимали того, что следовало принять радикальное решение». Три месяца спустя неисправимый рейхсканцлер все еще выражал свое недовольство на этот счет, что следует из присланной в посольство Великобритании анонимной записки, в которой говорилось: «В ходе разговора о сентябрьском кризисе фюрер гневно заявил, что все его генералы оказались трусами. Маршал Геринг спросил, входил ли он в их число. “Да, разумеется”, – ответил господин Гитлер». Было ясно, что Геринг впал в опалу, и это ему совсем не понравилось…

Но в конце 1938 года внимание всех заняло другое событие: 7 ноября семнадцатилетний еврей Гершель Гринспан убил Эрнста фон Рата, третьего секретаря немецкого посольства в Париже. Этот вызывающий глубокое сожаление поступок[245] стал поводом к началу еврейских погромов в Германии: в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года более 100 евреев были убиты, около 20 000 арестованы и отправлены в концентрационные лагеря. В эту же ночь были разрушены 7500 магазинов, 12 000 разграблены. Была сожжена 101 синагога, 76 разрушены и 267 повреждены.

Утром после этой ночи, получившей название «Хрустальной», Геринг, который ехал в своем лимузине по улицам, усеянным битым стеклом, залился гомерическим смехом. Во второй половине того же дня в присутствии министров и гауляйтеров он осудил ночное «безобразие» и «гнусное насилие», обвинив во всем доктора Геббельса (тот действительно был организатором этого погрома). Гейдриху он заявил, что надо бы сжечь что-то и из его имущества, например парадный мундир СС… Однако замечание Германа Геринга, высказанное в разговоре с женой вечером того же дня, указывает на то, что его негодование шло не от сердца, а было реакцией рейхскомиссара, ответственного за выполнение четырехлетнего плана. «Бестолочи чертовы! – возмутился премьер-министр. – Они требуют от меня выполнения четырехлетнего плана, приходится собирать железо по кусочкам, обрывки старых газет, а какая-то шайка бесноватых за одну ночь наносит миллионный ущерб!»

Это наглядно проявилось 12 ноября в ходе четырехчасового совещания под председательством Геринга в Министерстве авиации. В совещании приняли участие Геббельс, Гейдрих, министр экономики Функ и министр финансов Шверин фон Крозиг. Бездушный управленец, Геринг так озвучил истинные причины озабоченности: «Глупо грабить или поджигать склад какого-нибудь еврея, ведь затем немецкой страховой компании придется возмещать ему убытки». Дело в том, что он был ярым сторонником борьбы с «неарийцами», подразумевавшей конфискацию имущества у евреев в пользу государства. Поэтому, по его понятиям, было настоящим преступлением уничтожать ценности, которые мог «законно» экспроприировать на нужды экономики его комиссариат, ответственный за выполнение четырехлетнего плана.

Приглашенный Герингом эксперт по страховым вопросам по фамилии Хильгардт доложил собравшимся, что большинство торговых предприятий и домов, где были разбиты витрины, принадлежат арийцам, которые сдавали их внаем евреям. И что за импортное стекло следовало платить иностранной валютой, а сумма страховых выплат составляет около 3 миллионов марок. «С ума можно сойти!» – воскликнул возмущенный Геринг. После чего Хильгард сообщил, что один только ювелирный магазин Марграфа в Берлине лишился товаров на сумму 1 700 000 марок. Геринг, ценитель всего прекрасного, немедленно повернулся к Гейдриху со словами: «Вы должны найти эти драгоценности!» Дальше разговор пошел о том, как можно избежать выплат столь крупных компенсаций за ущерб, понесенный во время погромов.

Хильгардт: Если мы откажемся от своих обязательств по выплатам, указанных в законно оформленных контрактах, это запятнает всю немецкую страховую систему.

Геринг: Этого не произойдет, если я добьюсь издания какого-нибудь декрета, государственного закона.

Хильгардт: Я думал об этом… Гейдрих: Страховщики могут согласиться выплачивать компенсации, но, когда настанет момент выплаты, все будет конфисковано. Так мы сможем спасти их лицо.

Хильгардт: Я полностью согласен с тем, что сказал генерал Гейдрих. Для начала мы заставим страховые компании проверить ущерб, оценить его и даже выплатить…

Геринг: Постойте! Вам в любом случае придется заплатить, потому что ущерб понесли немцы. Но при этом законом будет запрещено осуществлять прямые выплаты евреям. Вместо этого деньги будут переведены в Министерство финансов.

Хильгардт: Вот как… Геринг: А что министерство сделает с этими деньгами, касается лишь его одного…

Гейдрих: Семь тысяч магазинов по всему рейху… Геринг: Лучше бы вы убили двести евреев, вместо того чтобы уничтожить столько материальных ценностей!

Как это часто бывало в случае с Германом Герингом, разговор переходил от гнусного к преступному и возвращался все к тому же гнусному.

Геринг: Я подготовлю такой декрет: «В наказание за их ужасные преступления, и т. д. и т. п., немецкие евреи обязаны выплатить штраф в размере миллиарда марок». Вот как надо! Эти мерзавцы долго после этого не посмеют пойти на новое преступление. Кстати, хочу добавить, что мне лично не хотелось бы быть евреем в Германии!

Как все это соотнести с высказыванием хорошо знавшего Геринга и судившего о нем без всякого снисхождения Фрица Тиссена, который сказал: «Геринг по сути своей не был антисемитом»? Действительно, крестник фон Эпенштейна и сводный брат Альберта Геринга добился назначения «полуеврея» Эрхарда Мильха на должность статс-секретаря Министерства авиации, сделав того арийцем обманным путем. Так же верно и то, что он вступался за подруг жены, большей частью актрис театра, подвергшихся преследованиям за их еврейское происхождение. Он освободил из концентрационного лагеря датского бизнесмена с еврейскими корнями Гуго Ротенберга, а в конце ноября 1938 года добился освобождения бывших участников мировой войны из числа 20 000 евреев, арестованных во время «Хрустальной ночи». Эти поступки отличаются от разнузданного антисемитизма, характерного для Геббельса, Гиммлера и самого Гитлера. Кроме того, человек, который заявил: «Я сам решаю, кто еврей, а кто нет!», явно не был законченным антисемитом. Однако именно Геринг как председатель рейхстага содействовал принятию Нюрнбергских расовых законов, сделал множество антисемитских высказываний и начал методично вытеснять евреев с занимаемых постов на всех уровнях немецкой экономики. Впрочем, не ограничиваясь евреями, Геринг поддержал преследование других религий. Этот человек, считавший себя протестантом, публично оправдал арест пастора Нимёллера[246], за которого отчаянно вступалась Ольга Ригль, родная сестра Геринга. Понятно, что подобное поведение выходило за грань разумного…