Звезда конструктора - Виталий Башун

Силора заявила, что лечить ее драгоценного маркиза будет только эмпат и никто другой:

— А если у тебя нет денег, я отдам свои. У меня найдется такая сумма.

— Откуда, Силора? Я же знаю, что ты из небогатого рода.

— Я два года копила… — девушка вдруг смутилась и покраснела, будто в желании поднакопить денег было что-то постыдное.

Сначала я, в отличие от маркиза, не понял, что в этом такого, но когда сообразил, мысленно хлопнул себя по лбу и обругал за тупость. На что, вероятнее всего, может копить деньги девушка, имея длительные отношения с парнем? А так очаровательно она покраснела потому, что фактически призналась в своих девичьих планах, или потому, что намек получился очень уж прозрачный? Каким бы в данный момент ни был маркиз "в голову ушибленным", понять намек наверняка должен был. Ну — это их дела и меня никоим образом не касаются.

Стоврус тоже видимо понял, отвел взгляд и отказался:

— Деньги у меня есть. Из дома присылают достаточно, — говорил он тихо, с трудом, но вполне отчетливо. — Мне вполне хватит даже на пять целителей, а ты свои побереги, — увидев как помрачнела Силора, Стоврус едва заметно улыбнулся добавил: — Они тебе обязательно понадобятся и очень скоро. В конце весны следующего года… может быть летом… но не позже. Это точно.

Невозмутимым и равнодушным видом девушка могла переплюнуть орочьего шамана, перебравшего с дозой специфических грибочков, но аура четко показывала насколько она на самом деле была далека от спокойствия зеркала предутреннего лесного озера.

— А почему в конце весны?

— Кое-кому надо закончить учи… э-э-э… учебное заведение.

Вскоре пришли два санитара, бережно — а как же? клиент затребовал эмпата, стало быть, глубоко (или широко) обожаемый — усадили Стовруса на кресло-каталку и повезли внутрь больницы. На прощание маркиз потребовал от меня чуть ли не поклясться, что я его навещу завтра.

— Нам надо поговорить.

— Хорошо. Поговорим.

Из здания больницы мы с Силорой вышли уже как давние и хорошие знакомые. Даже к окнам оставленной больницы синхронно развернулись и вздохнули.

— Думаю, с ним все будет хорошо.

Девушка кивнула и протянула мне на прощание руку, которую я не стал по простому стискивать и энергично трясти, а склонился и поцеловал.

— Все будет хорошо, Силора.

Мы разошлись в разные стороны, и я направился в лавку ювелира, размышляя по дороге о тех изменениях в конструкции, которые необходимо внести. Хорошо это или плохо — в результате длительного нажатия на пиктограмму разряжать весь амулет залпом, используя дополнительно еще и некоторую толику магической энергии самого накопителя, связывающую вещество в единое целое? Надо сказать, что ничего нового я не открыл — соответствующую структуру нам еще в училище показывали, но предупреждали, что она пока не достаточно изучена и, хотя опыт применения имеется, но все же никто сейчас не может сказать, насколько далеко может зайти реакция разрушения кристалла с выделением магической энергии. Некоторые, но далеко не все, теоретики пугали расчетами, согласно которым реакция изъятия магической энергии может дойти до выделения всей до капли энергии вещества, а ее там очень и очень много. Что станет с веществом при этом — тоже непонятно. Отдельные одиозные личности выдвигали полубезумные гипотезы про перерождение вещества в нечто, не содержащее магию вообще. И даже фантазировали о том, как могут выглядеть миры, где магии вовсе нет. Я склонен думать, что если и есть такие миры, то магия там обязательно есть тоже, разве что иного вида. Впрочем, каждое поколение ученых мнит, что уж оно-то имеет представление о строении мира наиболее близкое к истинному. Другие ученые ехидно утверждали, что будь оно так, как пишут трусы, мир уже давно взорвался бы на ошметки того самого гипотетического вещества без магической составляющей. Эдакий "Большой Бум". Так что, добраться до этой самой "полной энергии" еще предстоит и потеть над решением задачи потребуется не одному поколению магов. Поэтому, используя этот набор магем, да еще в своей переработке, я все-таки рисковал, но рисковал не так чтобы очень.

На следующий день я пришел к Стоврусу ближе к обеду, после утренних процедур. Маркиза поместили в палату люкс, мало отличающуюся по богатству интерьера от гостиничного номера такого же класса. В дверях меня встретил представительный лакей в ливрее дома Варрабских: невысокий, с небольшим брюшком, роскошными пушистыми бакенбардами и аккуратно зализанными тремя волосинками на голове, но столь обремененный чувством собственного величия, что, казалось, согни он шею в поклоне чуть больше и груз раздавит его в кровавую лепешку.

Вспоминая детские годы, могу определенно сказать — наш дворецкий с посторонними вел себя, похоже, еще более величественно и надменно, что не мешало ему быть человеком добрым и открытым. Особенно со мной… пока я вел себя подобающим молодому князю образом. В противном случае, он становился… противным: чопорным, холодным и безупречно официальным. "Что будет угодно пожелать, молодой ньор?", "Соизвольте пройти в свои апартаменты…", "Прошу извинить мое вмешательство, но не дозволит ли молодой ньор показать, как следует правильно держать вилочку для фруктов?".

Раненый герой выглядел уже гораздо лучше и первым делом похвастался:

— Гар, др-рать твою кошку, целитель обещал через два дня выписать! У меня уже практически все прошло. Он настоящий волшебник, этот дедушка. Он пришел с кучей учеников и учениц, там была такая миниатюрная гоблинка, так и хотелось облизнуться. Если бы не Силора, я бы точно за ней приударил и плевать, что гоблинка. И зовут ее — представляешь? — Лю. Наверное от слова любовь! Она-то мне и правила руку, да так ловко, будто ей уже не раз приходилось это делать. А мне пять золотых скостили за то, что я разрешил практикантам мной заняться. Конечно же, они все делали под присмотром деда, а кое-что и сам дед… но все равно так здорово сделали! В меня словно заново душу вдохнули…

Его состояние мне было очень даже знакомо. Сам недавно испытывал. Сразу после сеанса эмпата-целителя на короткий срок возникает подъем сил и легкая эйфория, которая, к счастью, не заканчивается депрессией. Отсюда некоторая восторженность и сумбурность речи маркиза. Еще немного поговорив на тему, как здесь удобно и хорошо: "Не переселиться ли сюда жить? Ха-ха!", — Стоврус приостановил поток слов и уже более серьезно сказал:

— Я просил тебя придти по двум причинам. О первой ты наверное догадался сам. Я от всей души хочу поблагодарить тебя за твой очень своевременный и воистину бесценный подарок. Мало того, я предлагаю тебе свою дружбу и признательность моего рода. Если понадобится моя помощь, сделаю все, что смогу.