Гольф с моджахедами - Валериан Скворцов

- Это уже мое дело, - сказал я. - Ты скачай на дискеты. Большего не требуется. С остальным я разберусь.

- Смертельный риск...

- О-хо-хо-хо-хонюшки, трудно жить Афонюшке, - сказал я. - Учти, Лев, у меня есть необходимые материалы, чтобы засадить тебя лет на десять либо здесь в России, либо там во Франции, если ты не сделаешь то, что я сказал... Я ведь не спрашиваю, сколько ты отхватишь за свой консалтинг... Может, и эту виллу впридачу к приличной сумме в активы твоей парижской финансовой говнокачалки, а?

Он заметно побледнел и сказал беспомощно:

- Знаешь, Ольга в положении... Мы пять лет ждали...

- Я не собираюсь ещё в утробе лишать твоего наследника состояния. Скачай дискеты, а потом преумножай и дальше, сколько душе угодно... Когда сделаешь?

- Вылетаем сейчас, утром будем на месте, если Бог даст... Значит, ещё плюс две ночи.

Откуда-то сверху, со стороны потолка, виллу накрыло свистом лопастей вертолета. Обе кошки умчались - в сторону кухни, наверное.

Я проорал в ухо Севастьянова номер своего мобильного. Он кивнул. Записывать с его памятью, натренированной на длинные цифры, не требовалось.

2

Высокий чеченец, стоявший на кирпичном крыльце одноэтажного особняка на Гимназической улице, внимательно рассматривал фасад здания Краснодарской думы на другой стороне проезжей части, старательно меня не замечая. Трюк с его пальто Заира затевала напрасно. Он и без него опознал меня. Недели две назад или того меньше под аркой московского дома, где размещается фирма "Бизнес-Славяне", мы разошлись возле его "Форда Эксплорера" практически плечом к плечу.

- Я Шемякин, - сказал я ему. - Почему вы под адыгейским флагом?

- Я Тумгоев... Поднимайтесь, я ждал вас.

Улыбался он совсем как Заира.

- Рядом представительство Адыгеи. Наши соседи. А мы свой не вывешиваем... Осторожнее, здесь ещё ступени не доделаны... Не вывешиваем потому, что герб - волк под луной - не всем понятен, хотя у нас он тотемное животное, вроде римской волчицы, которая вскормила Ромула и Рема... По нашей мифологии, когда Бог, разгневавшись на погрязшее в скверне человечество, собрался обрушиться на него, волк принял на себя грехи людей. У нас волк, у вас в Москве - медведь, у немцев - орел...

Он отличался от грубоватого кривоногого, ходившего в развалку Макшерипа. Больше походил на сестру, а не на брата. Даже походкой - я это видел теперь, когда шел за ним следом.

Мы миновали сырую и стылую контору, где за канцелярскими столами без бумаг и компьютеров сидели в каракулевых папахах и дорогих костюмах плотные молодцы. Они встали и постояли, пока мы проходили за стальную дверь просторного кабинета. Три флага, словно в полицейском участке, - чеченский, Краснодарского края и Адыгеи - стояли возле массивного письменного стола. Над приставленным к нему креслом с высокой спинкой на стене резко выделялся зеленый квадрат с арабской надписью.

- Я не посол, не подумайте, - сказал Исса Тумгоев. - Формально здесь я начальник безопасности представительства Чеченской Республики Ичкерия в Краснодарском крае и Республике Адыгея...

- А по жизни? - спросил я, усаживаясь в глубокое кожаное кресло, на которое он мне указал.

- Брат Заиры. Для вас я просто брат Заиры.

У женщин, которые раньше обращали на меня внимание, назовем это так, не было братьев. Тем более из службы безопасности посольств. Я сдержанно кивнул на всякий случай и сказал:

- Меня прислала Заира. Вы хотите что-то мне сообщить?

- Сначала вопросы, - сказал Исса Тумгоев. - Можно?

- Смотря какие, - неопределенно ответил я.

- Вы знаете человека по имени Праус Камерон?

В кабинет без стука вошел, я думаю, посол или полномочный представитель - Бог ведает, как называются посланцы республик, набравших суверенитета сколько хотели. Он кивнул Тумгоеву, пожал руку мне и вышел. Смотрины? Их право...

- Выложите все сразу, пожалуйста, - попросил я. Язык не поворачивался называть его Иссой, да и господином таким-то тоже.

- Хорошо... Вам известно, что вы находитесь в розыске на территории России после угона автомобиля в Москве и ограбления обменного пункта в вестибюле здешней гостиницы "Москва"? Вам известно, что в Краснодарский край прибыл Виктор Иванович Желяков по вашу душу? Еще вопрос...

- Да хватит вполне... э-э-э...

- Зовите меня Исса, пожалуйста, - сказал Тумгоев.

- Вы меня Бэзил, - откликнулся я на предложение. - Хватит пока вопросов. У меня есть свой - на обмен. Отчего же Виктор Иванович пожаловал по мою душу, а не по душу Прауса Камерона?

Исса Тумгоев встал и рассмеялся. Наверное, в прошлом он обретался не по конторам, а спортивным залам. Или прыгал с одной горы на другую, скажем, с ПТУРСом, подстерегая федеральные конвои на перевалах. Подбил первый танк и последний, а остальные встали между ними, как мишени на учебном стрельбище... Он явно не страдал конторской усидчивостью.

- Камерона арестовали эфэсбэшники, - сказал Исса.

- А меня военная контрразведка возьмет за угон ржавого автомобильного железа, на котором кто-то подменил один номер, и налет на обменный пункт, которого, я хорошо помню, в вестибюле "Москвы" и в помине нет?

- Я ответил на ваш вопрос... Ваша очередь отвечать на мои, согласно уговору.

Я тоже встал, опершись на палку с набалдашником.

- Вообще-то, Исса, вы не дали ответа на мой вопрос, - сказал я. - Да ладно уж... Отвечу на ваши. Я знаю Прауса Камерона лично. Знаю понаслышке Желякова. И знаю, почему они гоняются за мной, оба... Заира, думаю, сообщила вам, что я имею список людей, выезжавших на совещание в Тунис, а также магнитофонную запись большей части того, что там говорилось... Желяков, я уверен, в сговоре с господами Хабаевым и Хаджи-Хизиром Бисултановым. Об этом сговоре, я уверен, знает Праус Камерон. Все они в паучьем сговоре. В сговоре тарантулов... Сожрут меня, потом вцепятся друг в друга. Но мне на это наплевать. Это не мое дело. В конце-то концов в куче этих тарантулов сидите вы, а не я... Заира сказала, что вы уполномочены семьей, вашей семьей, на некий обмен услугами. Взаимно выгодными. За этим я и пришел...

Стояли мы лицом к лицу, глаза в глаза, и под его ворсистым просторным пальто, которое на меня надела Заира, его сестра, я чувствовал под левой подмышкой надежный, как кирпич, "Глок" с досланным патроном в патроннике и на боевом взводе. Что этому Иссе стоит грохнуть меня в глухом кирпичном особняке и потом выбросить труп в болотистую Кубань? Скажем, из-за сестры, которая предосудительно путешествует с мужичком почти в два раза её старше, да ещё и потому, что этот мужичок, как оказалось, слишком много знает про него и его компаньонов...

Заира не гарантировала, что он, Исса Тумгоев, не повязан с желяковскими ребятами. Да и его сводный брат Макшерип Тумгоев тоже такой гарантии не даст, я уверен.

- Вы хотите...

- Я хочу Ефима Шлайна, которого вы захватили в плен где-то в горах, я хочу Ефима Шлайна сейчас же и живым, - сказал я. - Неужели не ясно? Это так просто!

- Я хочу свободного выхода денег семьи, которую представляет Заира, из России в надежное место. Неужели не ясно? Это тоже так просто!

- Если я заполучу Ефима Шлайна, я смогу устроить такой уход, - сказал я. - Обещаю.

- Заира считает, что вы не из тех, кто болтает.

- Иногда из тех...

- Тогда уход средств семьи, и безо всяких следов на Кавказе и в России?

- По рукам, - сказал я.

Улыбался он, как Заира. Глаза оставались грустными. У Макшерипа, ещё хуже, они всегда были стылыми.

- Прауса Камерона арестовал Ефим Шлайн, - сказал Исса Тумгоев. - Сидит в Грозном ваш Шлайн, орудует оттуда... Выход из плена держит в секрете. Об этом знаю только я. Поняли? Только я...

Пришлось присесть. Я, выходило, крупно продешевил. Ефим Шлайн на свободе сам по себе, а я должен за это расплачиваться сомнительной услугой.

- Вы выиграли, - сказал я Иссе Тумгоеву.

- И вы тоже, только ещё не знаете. Вы многого пока не знаете...

- Не играйте в прятки, - сказал я.

- Заира везет вас в Грозный по моей инициативе. Она свяжет вас с человеком, который выведет на тамошних пророссийских чеченцев. Один из них и приведет к Шлайну, которого, запомните, нигде нет. Ни в Москве, ни в Грозном, ни в плену, нигде! Этот чеченец вас приведет к Шлайну, про которого никто не знает, что он - ваш Шлайн...

- Целящийся из темной ямы, где он затаился, в Желякова? - спросил я.

- А значит, и в меня, и в Макшерипа, и в Заиру...

- И в Хабаева, и в Хаджи-Хизира Бисултанова, и кто там и сколько там еще, - продолжил я за него. - Разве не так?

На крыльце он мне ответил:

- Возможно, что и так... Но здесь целят в вас, Бэзил. Уезжайте из города. Ваш фоторобот у каждого мента в планшетке. Уходите в Чечню, там розыск не объявляли... Привет Заире!

На этот раз по мобильному ответил Макс Ортель.

- Камерон объявился в Краснодаре, - сказал я. - На допросах в эф-эс-бе.

- Спасибо, Бэзил.

- С Центром сейчас говорит Филиппенко?

Он рассмеялся, очень грустно.