Соединенные Штаты в период Реконструкции и Позолоченного века, 1865-1896 гг - Unknown Author

не взимало налог с каждого галлона дистиллированных спиртных напитков; вместо этого оно выдавало налоговые марки в обмен на взятки. Когда виски должен был облагаться налогом в 2 доллара за галлон, а продавался по 1,25 доллара за галлон, не нужно было быть продвинутым математиком, чтобы догадаться, что что-то не так. Агенты не оставляли себе все деньги; они возвращали 40 процентов прибыли высшим правительственным чиновникам, включая Бэбкока. Остальные доходы шли на финансирование Республиканской партии. Эта сеть похитила миллионы из казны и была окончательно пресечена только после того, как Бенджамин Бристоу стал секретарем казначейства в 1874 году и начал кампанию против нее, которая продолжалась до 1876 года.85

Не все скандалы были столь прибыльными, но способность безделушек и мелочей проникать на высокие посты была, пожалуй, еще более показательной и тревожной. В военном министерстве жена нового секретаря Уильяма

Белкнап с ведома мужа устроила так, что Калеб Марш получил назначение на должность индейского торговца в форте Силл на Индейской территории в обмен на возвращение ей половины прибыли. Затем действующий торговец согласился платить Маршу 12 000 долларов в год, чтобы тот оставил ему пост, а Марш, будучи человеком слова, выплатил половину жене Белкнапа. Когда она умерла, Белкнап женился на ее сестре. Марш продолжал платить Белкнапу, который передал старую сумму отката своей новой жене. Так продолжалось несколько лет. Только когда Палата представителей начала выдвигать требования об импичменте, Белкнап подал в отставку.86

Грант упорно защищал вопиюще виновных, но проблемы выходили за рамки Гранта. Привязка мотива прибыли к государственной службе в растущей и индустриализирующейся стране неизбежно затягивала страну в болото коррупции, и при Гранте она там погрязла.

Либералы не знали подробностей, но они уже были убеждены в гнилости системы наживы. В 1869 году, во время прихода к власти первой администрации Гранта, Генри Адамс опубликовал в North American Review статью, в которой осуждал "голодную армию политических авантюристов", съехавшихся в Вашингтон в поисках примерно пятидесяти трех тысяч федеральных должностей, большинство из которых переходило из рук в руки при каждой новой администрации. Почти половина этих рабочих мест приходилась на почтовое ведомство, а второе место занимало министерство финансов. Адамс и другие либералы считали, что такая система наживы насмехается над правильным управлением и Конституцией. Соискатели должностей привлекали внимание избранных чиновников, получали работу, для которой не имели квалификации, и подпитывали коррупцию, стремясь извлечь выгоду из своих должностей. Конгресс, присвоив себе право назначать должностных лиц, работающих в исполнительной власти, право, на которое у него не было конституционных полномочий, нарушил конституционное разделение

силы.87

Шурц стал главным либеральным республиканцем, выступавшим за реформу государственной службы, хотя изначально он не был приверженцем этой идеи. Его брат получил выгодное назначение на должность сборщика налогов в порту Чикаго, и Шурц добивался других назначений для своих избирателей. Когда ему не удалось получить ожидаемую долю покровительства, он устал от бесконечных очередей соискателей должностей, которые отнимали у него время. Он считал весь этот процесс неприличным. Томас Аллен Дженкес, республиканец из Род-Айленда, начал крестовый поход за реформу государственной службы в 1864 году, но Шурц сделал это своей проблемой.88

Реформа государственной службы предполагала нечто большее, чем просто честное управление. Она была частью более масштабной антидемократической инициативы либералов, которая предусматривала ограничение избирательного права и ограничение полномочий выборных должностных лиц. Либеральные реформаторы верили в ограниченное правительство, но они также стремились сделать это правительство более дисциплинированным, более эффективным, более централизованным и менее демократичным. Они выступали против местной демократии и связанного с ней политического патронажа, а также против передачи полномочий корпорациям и другим частным структурам.

Гранту пришлось хотя бы на словах поддерживать реформу государственной службы, и в 1871 году он принял рекомендацию Комиссии по гражданской службе о проведении конкурсных экзаменов. Результаты оказались минимальными, потому что пришлось разрабатывать особые правила и экзамены для каждого департамента, потому что в некоторых департаментах возникло сопротивление, а противники реформы гражданской службы в Конгрессе сократили или заблокировали ассигнования для комиссии. Для либералов реформа государственной службы стала еще одним примером того, как Грант оказывал лишь символическую поддержку реформам. В итоге в марте 1875 года от конкурсных экзаменов пришлось полностью отказаться.89

К 1872 году либералы, которые когда-то возлагали надежды на администрацию Гранта, презирали президента. Спустя полвека их разочарование все еще не прошло бесследно. Генри Адамс писал, что "прогресс эволюции от президента Вашингтона до президента Гранта был достаточным доказательством, чтобы расстроить Дарвина". В 1871 году Адамс был менее ироничен и отстранен, написав Шурцу, что "между биллем Форса, делом о законном тендере, Сан-Доминго и Таммани я не вижу больше возможности конституционного правительства". Позже Адамс утверждал, что администрация Гранта "не была даже разумно американской" и не имела американских идей. Великий иронист совершенно неиронично свел "американское" к либеральному и свел республиканцев к ленивому предательству и политике дрейфа, которая позволила слишком многим из тех политик, которые были введены во время войны, сохраниться, а проблемам, возникшим после войны, - загноиться.90

Либеральные республиканцы сплели свой особый кокон из надежд и страхов, чтобы укрыть в нем куколку новой партии. Среди нитей надежды были свержение Твида и коалиции, которая его добилась, первые успехи реформы государственной службы, поражение попыток Гранта аннексировать Санто-Доминго и кажущееся доминирование либерализма среди образованных и благовоспитанных северян. Но преобладали нити страха.

Бенджамин Батлер дал им наглядный урок того, как трудно воплотить свои принципы в избирательной политике. Убежденные в том, что "опасные" классы представляют угрозу для собственности, порядка и правления "лучших классов", либералы были потрясены готовностью стойких республиканских политиков угождать избирателям. В 1871 году французские рабочие захватили власть, сформировали Парижскую коммуну и стали править Парижем после франко-прусской войны. Они напугали либералов, создав революционный символ, который не будет вытеснен до большевистской революции. Батлер восхвалял коммуну. В Массачусетсе все плохое в Республиканской партии казалось воплощенным в Батлере, который выглядел как пузатый, растрепанный пират и был мастером машинной политики. Он ловко использовал патронажные назначения на военно-морских верфях Массачусетса, в таможенных и почтовых отделениях, чтобы создать мощную политическую организацию. Не слишком успешный, но тем не менее известный генерал, он выступал в Конгрессе в качестве защитника ветеранов. Понимая растущее значение голосов ирландских католиков, он отстаивал их интересы и поддерживал фениев. Хотя сам он был богат, он поддерживал рабочих и профсоюзы. Он считал, что женщины должны голосовать. Чем больше дело возмущало респектабельное либеральное мнение, тем больше вероятность того, что Батлер примет его.91

Хуже того, Батлер унизил браминов-либералов, бросивших ему вызов. Ричард Генри Дана-младший, автор романа "Два года до мачты", видный адвокат из Массачусетса и член