Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 1) - Борис Синюков

По алфавитному порядку явилось долгожданное «стр», но я его пропущу пока, оставлю на десерт, заодно отметив, что корней на «сфр», «схр», «сцр», «счр», «сшр» и «сщр» ни в одном из рассматриваемых языков нет. У русских есть, конечно, схрон, особенно употребительный в последнее время в связи с чеченской войной, но это слово тоже от сокращения приставки в слове сохранение.

Сделаем вывод. Строенные согласные трудно произносить, поэтому их ни один дурак во всей Европе и не произносит. За одним исключением в романских языках с корнем «спр», которому я уже придумал неплохое объяснение. Если хотите большего, почитайте у меня в другой работе, например о древнем английском слове «лингам».

Но вот что странно. Единственный неудобопроизносимый корень «стр» очень широко используется как в романских, так и славянских языках, особенно в русском языке. И вы не удивляйтесь тому, что «стр» не так уж трудно сегодня слетает с ваших губ. Потренируйтесь над любым из выше перечисленных корней годков так с тысячу, и они будут слетать у вас с меньшим неудобством. И это показывает, что корень «стр» нам всем навязан, притом одним и тем же племенем. Ибо уже два племени никогда по теории вероятностей не придумают для нас один и тот же труднопроизносимый корень.

Давайте его исследовать. В каких словах он применяется, и какие понятия обозначает. Так как я русский, то и начну со своего языка, привлекая то, что знаю, из романских языков.

Итак, у В. Даля страва — пища, еда, яство. Потрава, отрава, затравка и куча других подобных слов тоже характеризуют отношение к пище. В романских языках такого понятия этот корень не выражает. Я думаю, подробности в других работах, что страва — не только пища, но и водка, которой хазары начали спаивать наш народ.

Страдать — биться, бороться, бедовать, мучиться, маяться, терпеть боль, скорбеть, тосковать, болеть душою, терпеть убытки, терять, лишаться, приходить в упадок, быть под гнетом. Страда, страдовать — усилено трудиться, жать и косить и, естественно, от этого страдать. Поэтому это же слово обозначает также — умирать, кончаться, лежать в агонии. Из английского языка сюда немного подходят понятия Strife — борьба, спор и Stroke — удар, замах, гладить рукой. (На несоответствие удара поглаживанию я пока не обращаю внимания). Из немецкого же — Strafe — наказание, штраф.

Стражить в смысле беречь, стеречь, караулить, охранять. И страж — сторож, срок караула от смены до смены, стражик — стрелка весов («Яко же стражик в перевесах, тако весь мир пред Тобою» — Соломон) совсем не подходят к смыслу о пище и еде с тем же корнем. И тем более к страданиям и страде. Посмотрим, что в романских языках. Например по — немецки Streng — строгий, суровый вполне подходит для обозначения стражника. Strict — строгий, точный из английского — то же самое.

Русское СтрАивать или строИть — повторить трижды. Строить пряжу, ссучить втрое. Строенье — действие по страиванию: «Напою тя от вина се вонями строенного». Но, уже СтрОить — что — нибудь возводить, сооружать. Не думаю, чтобы в те древние времена русские люди, едва научившись говорить, так как разговор вообще нужен только для торговли, знали тонкости ударных звуков в одном и том же слове. Посмотрим, что за границей? Немецкое Streben — стремиться, добиваться отдаленно напоминает стройку. В английском так ничего и не нашел близкого.

Зато слово страна — (стрети), страница явно говорит о каком — то простирании на плоскости. В. Даль добавляет: «Кроме слова страница, странный распадается на два понятия: о чужбине и о чудном, необычайном. Старинное — цель, мета, мишень, также — страдать, хворать». Вообще, черт ногу сломит в такой широте понятий. У англичан — то же самое: Strang — чужой, незнакомый, странный, чужестранец. Streich — вытягивание, протяжение, пространство, промежуток времени. Но и Stratum — пласт, слой — близко к стране по своему значению. И Strain — порода, род, наследственность, растяжение, напряжение, усилие — тоже пересекается с этим же значением, хотя и имеет совсем далекие оттенки понятий. И даже Strap — ремень, пояс, стягивать ремнем имеет отношение к нашему слову страна. Не говоря уже о слове Stray — блуждать, случайный, в точном соответствии с нашим словом иностранец. В немецком же языке понятие широты в сравнении с длиной хотя и менее значимое, но все же можно привести слово Strand — морской берег, пляж. Хотя и в английском Strand — тоже берег, прядь. Создается впечатление по русской пословице: слышал звон, но не знает, где он. Такая штука и сегодня происходит. Одна группа людей, например, ученых присваивает широкому слову, заимствованному в свой язык одно из его узких значений. И начинает с помощью суффиксов, префиксов, приставок и соединений с другими словами (сложные слова как пароход) тиражировать это узкое значение до бесконечности. Другая группа людей, например священники, делает то же самое, только присваивая своим производным словам другое узкое значение исходного корня. И получается как в том анекдотическом эксперименте, когда одну фразу из повести Гоголя «Нос» заставили перевести 10 раз подряд с языка на язык, но не первоначальную фразу, а по ступенькам от русского до сенегальского. А потом с последнего перевода вновь перевели на русский, и получилась фраза совершенно потерявшая первоначальный смысл, даже отдаленно не напоминающий исходный.

Перейдем к русскому слову страсть — страданье, муки, тоска. Страсти Христовы. Страх, испуг, ужас, боязнь. душевный порыв, нравственная жажда, безотчетное влеченье, необузданное, неразумное хотенье. Но и слово страх — почти одно и тоже: более обычного робость, угроза, острастка. «Архиепискову лампаду держат до страшения, а как учнут страшити, и подьяк митрополич с лампадою станет у царских дверей». Пойдем опять к иностранцам. По — английски Strength — давление, нажим, ударение близко по смыслу с нашим страхом и страстью. Strike — забастовка, ударять, поражать, удивлять. В немецком Stramm — крепкий, строгий и Streich — выходка, удар, проделка, а также Streit — спор, ссора тоже недалеко ушли от наших страха и острастки.

Русскому слову стребляти, стребити — хоронить, погребать я ничего не нашел у иностранцев, хотя оно, скорее всего близко к истреблению, то есть тот же страх и страсть. Зато слову стреж — средина и самая глубина, быстрое теченье реки в романских языках нашлась целая куча синонимов. В английском Stream — поток, ручей, Street — улица, String — веревка, струна, Strip — полоска, сдирать, раздевать, снимать, Strop — ремень для бритвы. В немецком Strahl — луч, струя, Straβe — улица, дорога, Strecke — дистанция, линия, штрек, Streiten — полоса, Strich — полоса, штрих, Strick — веревка. И уж Strom — река, поток — точный синоним.

Совершенно очевидна значительная родственность понятий, выражаемая корнем «стр» во всех трех языках, но еще более очевидно, что из одного и того же корня народы захотели создать чуть ли не половину своего словаря, не обращая внимания, что выражают этими своими словами далекие друг от друга понятия. Обращусь вновь к русским, чтоб вам было понятнее.

Стрекать — прыгать, прядать, скакать, егозить туда и сюда, кинуться опрометью. Стрекать также можно кого — нибудь булавкой, иголкой, чтобы он подпрыгивал. Стрекать пальцем под мышку, тыкать, щекотать, щипать. Стрекавый — жгучий, колючий, например, стрекавая крапива. Но в то же время бег, побег, бегство. Дать стрекача. И здесь же стрекно — скорняжья строчка, то есть все — таки от прокалывания аккуратненьких и ровненьких дырок шилом. То есть, все оттенки стрекать — это производные от действий укола, удара, давления. В романских языках эти последствия не обозначаются тем же корнем, зато ясно чувствуются эти удар, укол, давление. Что опять — таки не соответствует понятию страны, простирания, родственности и непохожести. Пойдем дальше.

Строгий — взыскательный, требовательный, бдительный, исполнительный, точный, неуклонный. Суровый, немилостивый, жестокий, грозный, не прощающий вины. И это понятно: способный стрекать должен быть строгим. Оно и в двух исследуемых иностранных языках — то же самое. Стрывати — стирать, сокрушать. «Стрыет Господь кедры ливанские» (Псалтирь). Совсем это слово в своем понятии ушло от страны и простирания, зато приблизилось, черт знает куда. Ибо стрий, строй, стрый — это отцов брат, дядя по отцу. Видите, куда заехали. К тому же слово шустрый, кажется, относится к стрию, но не все же дяди должны быть обязательно шустрыми.

Далее последовала невообразимая в те древние времена «тонкость». Замена едва различимых звуков — букв «и» на «ы» меняет в корне значение только что рассмотренного слова стрий. Притом, как будто мы забыли, что стрыет и стрый уже у нас рассмотрены. Итак, стрый, стрий, строй — уже не только брат отца, но и брат матери. И это расширение совершенно непонятно. В. Даль приводит пояснение, еще больше наводящеее как говорится тень на плетень: «Стрый великий — старший брат деда или бабки, двоюродный дед. Стрый малый — двоюродный брат отца или матери. Стрыйный первый брат — двоюродный; второй брат — троюродный; третья сестра, сестра в 4–м роде — внука, дочь двоюродной жениной сестры (Кормчая книга). Стрыя, стрия, стрыня — отчая сестра, тетка по отцу; великий и малый стрыня — сестра деда, двоюродная сестра его». Как видите, даже и замены «и» на «ы» фактически нет.