Неру - Александр Горев

В письме своему близкому другу Кришне Менону, находившемуся в Лондоне, Неру сообщил маршрут поездки: Испания, Англия, Франция, Австрия, Чехословакия, Венгрия, возможно Турция, Скандинавские страны, перед возвращением домой — Советский Союз.

2 июня 1938 года Неру на пароходе отплыл в Европу.

Когда корабль входил в Суэцкий канал, Неру передали телеграмму, принятую судовым радистом из Каира: лидер партии «Вафд» Наххас-паша приглашал Джавахарлала на встречу с руководством «Вафд». Неру был хорошо информирован о деятельности этой крупнейшей политической партии Египта, основанной в 1918 году и добивавшейся ухода англичан из страны.

10 июня в Александрии состоялась двухчасовая беседа Неру с вафдистами. «Вафд», по признанию его руководителей, переживал черные дни. На последних выборах, состоявшихся в апреле 1938 года, партия, в течение нескольких лет находившаяся у власти, потерпела тяжелое поражение, что вафдисты объясняли происками проанглийски настроенной дворцовой клики во главе с королем Фуадом.

Такое объяснение показалось Неру слишком простым. Из того, что он знал раньше и услышал здесь, он бы, пожалуй, сделал несколько иные выводы.

Подписав 26 августа 1936 года англо-египетский договор, по которому оккупация Египта британскими войсками формально прекращалась, правительство Наххас-паши решило, что цель, к которой стремился «Вафд», достигнута. Но англичане, хотя и вывели из Египта некоторые воинские подразделения, по-прежнему продолжали занимать ключевые позиции в стране. Многие феллахи, недовольные робкой аграрной политикой правительства Наххас-паши, так и не решившегося экспроприировать земли у крупных помещиков и у королевской семьи, отдали свои голоса другим партиям. Извлекли ли вафдисты должные уроки из своего поражения? Задавать этот нелегкий для них вопрос Неру не стал, но, говоря об Индийском национальном конгрессе, заметил, что наивысших успехов его партия достигала именно тогда, когда опиралась на массы.

Договорившись об установлении регулярных контактов между ИНК и «Вафд», Неру самолетом вылетел в Порт-Саид, едва успев к отплытию парохода.

Утром 14 июня он был уже в Генуе, откуда, не задерживаясь, вылетел в Марсель. Здесь ему передали приглашение правительства Испанской Республики посетить страну. Почти целый день ушел на оформление визы, что оказалось делом далеко не простым. Французские власти придирались буквально к каждой мелочи: то их не устраивало количество сданных Неру фотографий для паспорта, и тогда Джавахарлал метался по городу в поисках фотографа-моменталиста, то вдруг обнаруживалось, что выездные документы заполнены по-английски, а нужно по-французски, после чего Неру мчался в британское консульство, и так до позднего вечера.

Джавахарлал прекрасно понимал причину своих мытарств. Он был бы куда больше удивлен, если бы оформление его документов проходило гладко. Уже одного того, что он направлялся в Испанию в качестве гостя правительства Народного фронта, было достаточно, чтобы вызвать к себе враждебное отношение французских официальных лиц. В течение 25 месяцев героический испанский народ сражался против фашистских мятежников и итало-германских интервентов, вызывая горячую симпатию и солидарность прогрессивных и демократических сил всего мира. Мировая, в первую очередь британская, буржуазия осуществляла так называемую «политику невмешательства», которая на деле привела к политической и экономической блокаде Испанской Республики и облегчила мятежникам и их пособникам проведение враждебных и агрессивных действий.

Ранним утром следующего дня Неру на стареньком самолете вылетел в Барселону. В барселонском аэропорту, разминувшись с встречавшими его представителями испанского правительства, он сел в автобус, доставивший его в город.

Барселона, 15 июня 1938 года. Неру вглядывается в лица барселонцев: улыбающиеся, смеющиеся, озабоченные, суровые, угрюмые... Мужчины и женщины, одетые в холщовые синие или зеленые комбинезоны, с карабинами, пистолетами, гранатами на ремнях. У многих на головах темные береты или островерхие шапочки с кисточками, напоминающие Джавахарлалу конгрессистские пилотки. Он провожает взглядом промчавшихся мимо него парней в потертых кожаных куртках, перепоясанных пулеметными лентами. Издали, с холмов, доносится глухой грохот разорвавшегося снаряда, и тотчас же, где-то совсем близко раздается сухой короткий треск пулеметной очереди. Никто из людей, идущих рядом с Джавахарлалом, не вздрогнул, не остановился, не посмотрел встревоженными глазами в сторону, откуда прозвучали выстрелы. Люди привыкли к войне, сжились с напряженной обстановкой, которая сложилась в городе после того, как франкисты два месяца назад отрезали Барселону от всей страны.

Разыскав отель «Мажестик», адрес которого он получил от испанского консула в Марселе, Джавахарлал с помощью портье дозвонился до представителей министерства иностранных дел и через каких-нибудь десять минут уже знакомился со своим гидом — очаровательной юной испанкой в военной форме.

Барселонские власти устроили в честь Неру обед, если можно было назвать обедом скромное угощение, состоявшее из бутербродов с овощами и нескольких чашек крепкого кофе. Испанские товарищи, словно извиняясь перед Джавахарлалом, сказали, что в городе не хватает продуктов — мяса, молока, хлеба, а то, что удается достать, получают в первую очередь солдаты республиканской армии, обороняющие Барселону, и дети в многочисленных приютах, созданных правительством Народного фронта.

Кроме этих приютов, в городе работали детские столовые, организованные бойцами-республиканцами. Неру побывал на открытии одной из таких столовых. Шефство над ней взяла героическая дивизия генерала Листера, сдерживавшая франкистов на подступах к Барселоне. В светлом, просторном помещении, стены которого были украшены забавными детскими рисунками, могли одновременно питаться триста ребят. Несколько девушек в уже знакомой Джавахарлалу синей форме бойцов народной милиции приветливо встречали детей у входа. А на улице, нетерпеливо дожидаясь своей очереди, толпились взволнованные и радостные маленькие испанцы, не обращавшие никакого внимания на три громадные воронки перед самым домом — следы ночной бомбежки.

Утром 16 июня Неру с Кришной Меноном, который прилетел из Лондона, в сопровождении переводчицы и офицера-республиканца, обеспечивавшего беспрепятственный проезд их машины, посетили передовые позиции дивизии генерала Энрике Листера. На фронте было относительное затишье, и Листер мог уделить гостям несколько часов. Каменщик из Галисии, он с первых дней революции вступил в ряды республиканской армии и, начав рядовым, стал одним из самых блестящих военачальников республики, чьи боевые операции нередко ставили в тупик германских и итальянских штабистов, консультировавших Франко.