Военные катастрофы на море - Николай Непомнящий

— Хорошо! Хорошо! — сдался Окамура. — Вы можете полететь в самом конце, но никак не раньше.

Окамура понимал, что как только начнутся боевые вылеты, всякая необходимость в командире звена отпадет. Пилот «охка» был всего-навсего пассажиром на борту «бетти», пока цель не оказывалась в пределах дальности полета, а когда он влезал в «охка», он становился не чем иным, как бомбой. Командование операцией во время вылетов будет уж скорее находиться в руках командира эскадрильи «бетти». Окмура растолковал это Янагисаве как можно терпеливей.

— Моральный дух эскадрильи обычно создается во время учебно-тренировочных полетов боевым порядком и в подготовках для групповых атак, однако с самолетами «охка» необходимости в такой подготовке нет. Следовательно, очень важно, чтобы вы уделили основное внимание поддержанию морального духа людей, — добавил он.

— В таком случае, — парировал Янагисава, — еще важнее, чтобы командир показал пример и спикировал первым!

Спор продолжался несколько минут. Наконец Янагисава сказал:

— Я не приму роль, в соответствии с которой я не могу сражаться бок о бок с моими подчиненными. Что же касается задачи, о которой вы говорите, я бы предпочел, чтобы ее взял на себя какой-нибудь человек постарше. Пожалуйста, отправьте меня в часть, где есть обычные истребители!

Окамура понимал, что зашел в тупик, он сдался и назначил командиром подразделения «Боги грома» командира авиакрыла Иваки, возложив на него ответственность поддерживать моральных дух пилотов и вербовать новых людей для пополнения их рядов.

Среди пилотов соединения «Боги грома» этот шаг вызвал всевозможные пересуды и слухи.

Это означает, что эскадрилья «охка» не что иное, как обыкновенный арсенал, и Янагисава отказался вести себя как его сторожевой пес, — ворчали люди.

Реагируя на свое экстраординарное положение и пытаясь как-то с ним совладать, унтер-офицеры, пилоты «охка», стали проявлять расхлябанность и недисциплинированность. Честь они отдавали неряшливо, если вообще снисходили до этого. Не при исполнении служебных обязанностей многие носили кашне, заявляя, будто им холодно. Некоторые отрастили длинные волосы, несмотря на положение устава о том, что отпускать волосы разрешается только офицерам. Обычными стали жалобы на плохую пищу.

Злостнейшие нарушители дисциплины оказались в подразделении «Боги грома» под командованием лейтенанта Хаяси, однако последний не обращал особого внимания на их поведение, заявляя, что для людей, которые готовятся пойти на верную смерть, устав ничего не значит.

Наконец о поведении одного пилота из унтер-офицеров прослышал командир авиакрыла Иваки. Он пригласил к себе командиров всех четырех подразделений, отругал как следует и приказал принять меры к тому, чтобы головы у всех нарушителей дисциплины в их частях были побриты.

Командир подразделения Мицухаси, у которого тоже были длинные волосы, первым побрил голову, чтобы показать пример своим людям. Лейтенант Хаяси был не согласен с приказом, но в конце концов подчинился ему и убедил своих людей последовать примеру Мицухаси. Иваки самолично побрил голову человеку, который считался самым злостным нарушителем дисциплины в эскадрилье. Он оставил один пучок волос на макушке человека и резко сказал:

— Можете послать их своим родителям как «волосы усопшего»!

Два серьезных несчастных случая еще больше обострили растущую напряженность среди «Богов грома». Один пилот погиб во время тренировочного полета на истребителе «зиро». Другого серьезно ранило, когда он не смог правильно посадить свою «охка». Тем не менее учеба продолжалась.

Тем временем испытания рабочих характеристик «охка» достигли конечной стадии. 19 ноября крыльевые ракеты прошли повторные испытания на земле в НИЛА. Вскоре стало ясно, что уравнять с какой-либо уверенностью силу тяги ракет невозможно, поэтому было решено обойтись без них.

На следующий день была испытана бомбовая боеголовка. Заряженная бомбой «охка» была сброшена в Тихий океан. Она взорвалась при соприкосновении с поверхностью, взметнув столб воды в 50 метров высотой, и еще несколько секунд после взрыва на поверхность поднимались белые импульс-волны.

Затем последовало первое испытание скорости, чтобы проверить устойчивость и рабочие характеристики самолета при 350 узлах. Хотя первоначально собирались использовать самолет без пилота, уоррент-офицер Нагано полетел на «охка», потому как считал, что ее вполне можно посадить всего с одной фюзеляжной ракетой. При испытании «охка» сбросили на высоте 4000 м . Как только она начала планировать, Нагано зажег единственную фюзеляжную ракету. Стрелка спидометра подскочила к расчетной скорости в 350 узлов. Самолет вел себя как и ожидали, и Нагано благополучно приземлился.

Оставалось всего одно испытание — посмотреть, будет ли самолет вести себя столь же послушно при критической скорости в 550 узлов. К «охка» должны были приладить три ракеты, а самолетик должны были поднять в воздух и сбросить, но только без пилота.

Ракеты были оборудованы автоматическими системами зажигания. Первую ракету планировалось запустить на скорости самолета в 200 узлов, а вторую и третью — при достижении им скорости в 500 узлов. Предполагалось, что со скоростью в 550 узлов самолет будет идти в момент соприкосновения с целью. Для последующего анализа сброс собирались заснять с помощью высокоскоростной фотографии.

Главный конструктор Мики приступил к последним приготовлениям. Он был и возбужден, и испытывал чувство облегчения, что проект дошел-таки до конечной стадии. Предшествующие месяцы оказались самыми напряженными и трудными в его жизни.

Однако в ночь на 24 ноября американские силы провели свое первое площадное бомбометание со сплошным поражением по Токио. Нанесенный ущерб и шок, перенесенный нацией, были неописуемы. Последствия этого налета не замедлили сказаться и на программе испытаний «охка».

Утром, за день до намеченного испытания на скорость, Надзука вбежал в конструкторскую в поисках Мики.

— А нельзя отложить испытания на критическую скорость? — спросил он и добавил: — У нас не готов испытательный образец.

— Что это еще такое? — удивился Мики. — К концу месяца они ведь должны выпустить сто пятьдесят самолетов. Насколько я понял, тридцать из них уже готовы, и мы еще несколько дней назад договорились, что возьмем один из них!

— Генеральный штаб ВМС приказал, чтобы сто самолетов были готовы к двадцать седьмому, и до того срока они отказываются отдать даже один из них, — ответил Надзука.

Мики был ошеломлен.

— Для чего они им? — спросил он.

— Они собираются погрузить их на борт «Синано» в Йокосуке.

«Синано» был линкор типа «Ямато», который переделали под авианосец и который только что прошел ходовые испытания.

Надзука продолжал:

— Вражеские налеты на Токио свидетельствуют о том, что теперь в любой день могут последовать налеты на Йокосуку. Поэтому Генштаб решил перевести «Синано» во Внутреннее море. Планируется, что корабль отправится двадцать восьмого. Чтобы «охка» не угрожала опасность, их решили переправить в Куре, а уж оттуда на Тайвань и на Филиппины.

Мики знал, что авиачасть в Йокосуке страшно боялась, что враг в любую минуту может начать бомбить авиабазу.

— Ну что ж, — сказал он. — Испытание я отложу, пока не доделают следующую партию самолетов, но без этого испытания нам просто не обойтись, — подчеркнуто добавил он.

Различным субподрядчикам, включая завод «Офуна» компании «Ниппон эркрафт» и завод компании «Чигасаки», ответственным за производство деревянных крыльев, было приказано ускорить производственные задания, чтобы закончить эти сто самолетов в последующие три дня. Сдерживал все, по сути дела, второй цех секции аэропланов лаборатории, который отвечал за сборку и оснащение самолетов. Цех перешел на круглосуточную работу.

Рабочих разделили на три восьмичасовые смены. Надзука просто перестал спать. Непрерывно двигались и шумели краны и другие механизмы.

Внутри цеха не было места для складирования готовых самолетов. Когда они сходили с конвейера, их отвозили на грузовике в ангар, принадлежавший авиабазе в Йокосуке. Надзука каждый раз ездил туда, чтобы проверить, как работают штурвал и ножные педали каждого самолета. После проверки самолеты упаковывались в большие деревянные ящики и отправлялись прямо на «Синано», стоявший в гавани.

К утру двадцать седьмого, на третий день после марафонских усилий сделать 100 самолетов, Надзука совершенно выбился из сил. Он все время принимал различные стимуляторы, чтобы не заснуть. Ноги у него стали пухнуть, и он уже не чувствовал собственного тела и не мог его полностью контролировать. Скорость его движений заметно замедлилась. В тот день в полдень Б-29 снова совершили налет на Токио.