Спартак - Рафаэло Джованьоли

По мере того как Лентул говорил, каждое движение Катилины ясно показывало, что угасает пыл, которым он был охвачен раньше. Когда Сура кончил свою речь, убийца Гратидиана уныло опустил голову на грудь, прошептав с глубоким вздохом:

- Твоя логика режет начисто, как хорошо отточенный испанский клинок.

Арторикс намеревался сказать что-то Лентулу, но последний, сделав повелительный жест, сказал ему:

- А ты вернись к Спартаку и скажи ему, что мы восхищаемся вашим мужеством, но что мы - римляне прежде всего. Все распри утихают на Тибре, когда родине угрожает серьезная опасность. Скажи ему, чтобы он воспользовался благоприятно сложившимися обстоятельствами и повел вас за Альпы, каждого в свою сторону: дальнейшей война в Италии будет для вас роковой. Иди, и да сопутствуют тебе боги.

И с этими словами Лентул Сура, взяв под руку погруженного в глубокие думы Катилину, повел его с собой по направлению к центру города.

Арторикс долго стоял в раздумьи, следя глазами за удалявшимися патрициями'. Из этого раздумья его вывел Эндимион, который стал прыгать и лизать ему руки. Мнимый скоморох медленно двинулся по направлению к курии Гермаленской.

Арторикс был погружен в печальные мысли, вызванные в нем словами Суры и не заметил, что за ним уже довольно долго следит Метробий. Последний то шел позади, то забегал вперед и внимательно разглядывал его. Только выйдя на широкую площадь курии Гермаленской, Арторикс заметил мима, которого сразу узнал. Он сильно встревожился, опасаясь, что и Метробий узнал в нем гладиатора Суллы. Поэтому, пораздумав немного, он решил ускорить шаги, надеясь, быстро пробираясь среди толпы, ускользнуть из глаз Метробия.

Судьба, казалось, благоприятствовала Арториксу, так как по соседству, у входной двери одного патрицианского дома толпилась многочисленная группа клиентов со свечами в руках. Это были клиенты сенатора. Они, согласно обычаю, принесли свечи в подарок своему патрону по случаю празднества сатурналий.

Смешавшись с толпой клиентов, Арторикс вошел в дом патриция. Привратнику, который спросил его о цели прихода, он ответил, что явился к хозяину дома с предложением дать представление клиентам, в благодарность за принесенные ими дары.

Привратник пропустил его, вместе с клиентами, из передней в атриум. Арторикс, хорошо знавший, что дома богатых римлян все построены на один образец, немедленно посмотрел, имеет ли этот дом по ту сторону садика другой выход. Убедившись, что выход есть, он, среди суматохи, поднятой приходом клиентов, прошел через атриум, крытую галерею и коридор в садик и, добравшись до выхода, сказал другому привратнику, что дал здесь представление в присутствии его господина; что его ожидают в другом месте, и он просит выпустить его через эту дверь, так как главный вход весь набит людьми. Привратник поверил. Открыв дверь и попрощавшись с самой любезной улыбкой, он выпустил его в переулок.

Начинало темнеть, и Арторикс понял, что ему необходимо поскорее выйти из города через ближайшие ворота. По большой улице, тянувшейся вдоль левого берега Тибра, он направился к Тройным воротам.

Удаленная от центра города эта улица была почти безлюдна. Тишина, царившая на ней, нарушалась только журчанием воды в реке, мутной и полноводной от недавних дождей.

Арторикс прошел уже около трехсот шагов, как вдруг ему показалось, что он слышит позади себя быстрые шаги. Он остановился на мгновение и прислушался. Так как шум шагов все приближался, то он, засунув правую руку под куртку, вытащил кинжал и снова скорым шагом пустился в путь.

Воспользовавшись поворотом, который делала улица, Арторикс спрятался за ствол одного из дубов, обрамлявших набережную. Он хотел узнать, Метробий ли это или какой-либо гражданин, спешивший по своим делам. Вскоре он услышал тяжелое дыхание приближавшегося человека и увидел его лицо... Это был Метробий.

Не видя больше перед собой Арторикса, Метробий остановился и, оглянувшись быстро по сторонам, спросил сам себя вслух:

- Куда это он пропал?

- Я здесь, милейший Метробий, - сказал, выходя из своей засады, Арторикс.

Метробий отступил на несколько шагов в сторону, где низкая стена высотою в половину человеческого роста отделяла улицу от реки, и сказал вкрадчивым голосом:

- А! Так это действительно ты, мой милый гладиатор... Я тебя узнал... Поэтому я последовал за тобой... Мы познакомились с тобой на куманской вилле Суллы... Я хочу, чтобы ты пошел со мной пообедать... Выпьем хорошего фалернского вина.

- На обед в Мамертинскую тюрьму хотел бы ты повести меня, старый предатель, - сказал тихим и грозным голосом Арторикс, приближаясь к комедианту, - чтобы мое тело, распятое на кресте, послужило обедом для воронов Эсквилинского холма...

- Ничуть не бывало! Что ты выдумал? - ответил дрожащим голосом Метробий, постепенно отступая в ту сторону, откуда только что пришел. - Пусть Юпитер поразит меня своей молнией, если я не желал угостить тебя превосходным фалернским...

- Нет, мутной воды желтого Тибра ты нальешься, подлый пьяница, сегодня вечером! - прошептал гладиатор, бросившись на старого комедианта.

- Караул!.. На помощь!. - . Друзья!. Он меня убивает!.. - кричал комедиант, убегая по направлению к Новой улице. Но не успел он окончить призыв о помощи, как Аргорикс, держа кинжал в зубах, догнал его и схватил своими сильными руками за горло.

- A, ты пригласил еще друзей , трус.., к обеду, который ты мне предлагал!. В самом деле.., вот они.., идут...

Аргорикс увидел освещенную факелами толпу рабов и клиентов из дома того патриция, где он только что укрывался Толпа бежала, привлеченная пронзительными криками комедианта.

Тогда Арторикс нанес кинжалом несколько ударов в грудь Метробию и сказал глухим яростным голосом - Им не удастся спасти, тебя и схватить меня, подлый негодяй! - Он поднял обеими руками полумергвого Метробия, у которого широкой струей лилась кровь из груди, и швырнул его в реку, воскликнув:

- Это будет первая и последняя вода, которую ты выпьешь, старый пьяница!..

Вслед за этими словами послышался всплеск и отчаянный крик Метробия, который исчез в грязных волнах реки.

- Вот мы, Метробий!.. Не бойся!..

- Мы пошлем на распятие подлого гладиатора!

- Он от нас не убежит! - кричали бежавшие рабы и граждане, теперь находившиеся от Арторикса на расстоянии не более пятидесяти или шестидесяти шагов.

Гладиатор скинул с плеч плащ и бросил в реку Эндимиона. Затем, вскочив на стену, сам спрыгнул в воду.

Крик:

- На помощь!!. Умираю... На по... - еще раз раздался Метробия.

Бежавшие на помощь добрались до места, где произошла кровавая драма. Все стали метаться вдоль стены, крича о помощи комедианту; но никто из них ничего не делал, чтобы спасти его.

Что касается Арторикса, то он плыл наперерез течению, направляясь к другому берегу.

Пока собравшиеся посылали ему проклятия и оплакивали судьбу Метробия, гладиатор благополучно достиг другого берега, быстрым шагом направился к Яникульскому холму и скоро скрылся во мраке, все более сгущавшемся над Вечным городом.

Глава 18

КОНСУЛЫ НА ВОЙНЕ

КАМЕРИНСКОЕ СРАЖЕНИЕ

СМЕРТЬ ЭНОМАЯ

После того, как всякая надежда иметь своим вождем Луция Сергия Катилину исчезла, гладиаторы приняли предложение Спартака: ближайшей весной двинуться к Альпам, после перехода через Альпы войско восставших распустить, каждому вернуться в свою страну и стараться там поднять население против римлян. Спартак, обладавший здравым умом и прозорливостью, делавшей его одним из величайших полководцев своего времени, был уверен, что более продолжительная война с Римом в Италии не может окончиться иначе, как победой квиритов Поэтому в конце февраля 682 года он двинулся из Апулии с двенадцатью легионами по пяти тысяч человек в каждом, с пятью тысячами с лишним велитов и восемью тысячами кавалеристов, - в общем, свыше чем с семьюдесятью тысячами солдат, великолепно обученных и прекрасно вооруженных, по направлению к Самниуму, держась ближе к морю.

После десятидневного похода, дойдя до области пелигнов, фракиец узнал, что консул Лентул Клодиан собирает в Умбрии армию, приблизительно в тридцать тысяч человек, чтобы загородить ему дорогу к Падусу, в то время, как с тыла готов двинуться из Лациума другой консул - Геллий Публикола, чтобы отрезать ему путь к спасению и возвращению в Апулию. Встревоженный Сенат, понимая уже всю опасность войны с гладиаторами, послал против Спартака, как в труднейший поход, обоих консулов и предоставил в их распоряжение две огромные армии, дав им поручение раз навсегда покончить с гладиатором.

Оба консула собрали свои войска через несколько дней после вступления в свои обязанности: один построил свою армию в Лациуме, другой - в Умбрии. Очевидно, опыт этой войны - поражения, понесенные претором Варинием, квестором Коссинием и самим Орестом, ничему не научили ни Лентула, ни Геллия; консулы не подумали о совместном выступлении против Спартака, - то ли из взаимного соперничества, то ли из не правильных тактических соображений.