Пес. Страж - Константин Калбазов

– Волан, ты не мог бы оказать мне услугу?

– Ты сначала скажи чего хочешь, а там поглядим.

– Сними с меня похмелье.

– Смеешься? Забыл, что на тебя не действуют чары. Или хочешь чтобы я из-за такой безделицы задействовал твои жизненные силы.

– Не забыл. Только, сдается мне, что есть один мастер, который может взять надо мной власть.

– И как давно ты догадался?– Отложив кость с солидным шматом мяса на нем, и внимательно глядя в глаза барону, поинтересовался мастер.

– Сразу же после ритуала. Ну чего смотришь. Ничего больше не буду говорить, пока не уберешь это клятое похмелье.

Волан медленно отер руки салфеткой, затем поднялся и прошел за спину, все так же сидящему в кресле с высокой спинкой барону. Легонько встряхнув кистями, он расположил их напротив висков Жерара. Тот сразу же почувствовал тепло, которое волной ударило в голову, приятно обволакивая и расслабляя, а затем вдруг ударил такой холод, что барон непроизвольно вздрогнул и даже вскочил на ноги. Никто ему в этом не препятствовал, даже головная боль. Волан же, все так же спокойно прошел к своему месту. За стол они опустились одновременно.

Боже, какое облегчение. И не только голова заработал так как ей и должно. Желудок вдруг громко заурчал, требуя свою порцию, до этого он деликатно отмалчивался, а оказывается есть хотелось просто зверски. Именно поэтому, первое, что сделал Жерар – это впился зубами в шмат мяса и энергично заработал челюстями.

– Так ничего и не спросишь?– Утолив первый голод, не выдержал первым Жерар.

– А зачем? Я и так все понял. Зная о том, что теперь можешь оказаться в моей власти, ты всегда был настороже. Поначалу мне было непонятно, отчего ты не предпринял ничего, чтобы избавиться от меня, ведь ты мастер своего дела и мог все обставить так, что оказался бы в стороне. Любое заклятие можно обойти, если хорошенько подумать. Но теперь мне понятно и это.

– Неужели?

– Будь уверен. Ты действительно видишь во мне друга, очень редкое для тебя чувство, а потому ты им сильно дорожишь. Отвечу сразу, отчего я молчал все это время. Я боялся потерять эту дружбу. Как я уже тебе говорил, за все те долгие годы, что я прожил, ты первый кого я могу так называть.

– Значит, больше никаких недоговоренностей?

– Никаких.

– И ты…

– Я готов тебе помогать, но только помни, на Несвиж мне по прежнему плевать. Признаться, я уж и не помню, где я родился. Чего ты так на меня смотришь? Ну, помню. И что с того? Для меня это не имеет никакого значения. Кстати, мне не хотелось бы так быстро расставаться с другом.

– Я чем-то болен?

– Нет. Ах да. Ты неправильно меня понял. Быстро для меня. Так вот, помимо микстур, раз в месяц, в день полной луны, я буду проводить над тобой ритуал. Теперь, когда ты поддаешься чарам, это возможно. Много таким образом не выиграть, но лет до ста двадцати ты продержишься и будешь вполне бодр. Если ты не против конечно.

– Это подвластно всем мастерам?

– Нет. Это мое открытие,– с нескрываемой гордостью и довольством собой, произнес Волан,– другие тоже кое-что могут, но их результаты куда скромнее, а если еще и учесть твой возраст… очень скромные.

– А ты не хотел бы поделиться своим знанием?

– Разумеется. Но пока не с кем.

– Боже, сколько же тайн, вы уносите с собой в могилу, когда костлявая все же приходит за вами.

– Такова наша суть. Мы все понимаем, но вот только готовы делиться лишь с учениками.

– А таковых находит не всякий мастер.

– К сожалению это так.

– А ты не хочешь изменить это?

– Отдать свои знания другому мастеру? Я еще не сошел с ума. Едва я это сделаю, как он станет сильнее меня и первое что предпримет, это уничтожит соперника. Он даже не станет дожидаться того, когда я передам ему все свои знания, удовлетворившись малым.

– Потому как будет уверен в том, что ты можешь нанести удар в любой момент.

– Именно! Так что никто и не пытается этим заниматься. Единственные в ком мы можем быть уверенными это ученики. Очень трудно найти того, кто будет полностью соответствовать всем требованиям. И даже в этом случае, есть множество примеров, когда мастера погибали от руки своего ученика, даже не успев передать все свои знания. Не понимаешь? Мы очень долго живем. Очень. И пока мы живы, ученики никогда не станут мастерами, а ведь так хочется.

– Ты поэтому не обзаводишься учеником?

– Нет. Просто еще не нашел подходящего. В конце концов все устают от жизни, даже мы.

– Ты тоже убил своего учителя?

– К тому моменту он уже передал мне все свои знания. Я рвался вперед, он начал отставать. Если хочешь, я сделал ему одолжение, а может все же спас себя. Учителю явно не нравилось, что я его превзошел.

– А еще говорят, что плох тот учитель, которого не превзошел его ученик.

– И это верно. Я готов подписаться под каждым словом. Мастер был настоящим учителем и я его по сей день уважаю. Но кто сказал, что когда ученик превосходит учителя, тот не начинает его за это ненавидеть. А потом, он достиг того к чему стремился, он потерял жажду знания, потерял интерес к жизни и начал уставать от нее. Ну, так мне казалось. Так, как насчет моего предложения?

– Не хотелось бы в один момент устать от жизни.

– Боюсь, тебе это не грозит. У тебя есть цель – Несвиж, как и у меня – жажда знаний. Так что усталость нам пока не грозит.

– Я подумаю.

– Нет. Ты согласишься.

– Уверен?

– Увидишь.

В этот момент раздался стук в дверь, и когда барон дал разрешение в кабинет вошел его секретарь. По своему обыкновению немолодой уже мужчина, полностью покрытый сединой, вошел с толстой папкой, настолько набитой документами, что те даже выглядывали из кожаного переплета.

– Сэр. Я прошу прощения, но скопилось слишком много почты. Вчера вы так и не соизволили ее разобрать.

Слуга? Секретарь? Возможно, вот только тон такой, словно он укоряет своего господина в нерадивости и никак иначе. Что это? Барон настолько распустил своих слуг? Нет, все иначе. Барон Гатине умел подбирать себе кадры. Для тех, кого он приближал к себе достаточно близко, во главе всегда была служба и небрежение долгом они воспринимали как недостаток. Ну и что с того, что нерадивость проявил сам барон. Это еще хуже. Так что, Жерар и не подумал возмущаться поведением секретаря, а даже испытал некую неловкость.

– Хм. Спасибо Руп. Оставь, я потом разберу. Можешь идти.

– Слушаюсь, сэр.

Нет, ну что ты будешь делать, даже это прозвучало как укор. Понятно, что время завтрака уже давно миновало, но он-то еще не поел. Ох дождетесь.

– Чего ты так на меня смотришь?– Когда дверь за секретарем закрылась, встрепенулся барон.