Миг бесконечности. Том 2 - Наталья Батракова

— Што ты, дзетачка! За Палавлінкінымі на гэтай вуліцы толькі кладбішча. А магазін, ён там, — обернувшись, махнула она рукой в сторону, куда поехал милицейский УАЗик.

— Странно. Нам сказали, что надо повернуть налево, — озадачилась Катя.

— І хто вам такое сказау?

— Участковый ваш. Михаил… Фамилия у него такая забавная. Кот… Корт… — призадумалась она. — Кочин! Он только что заехал в деревню.

— А, гэты, — хмыкнула старушка. — Гэты што хочаш скажа… Нябось да Галкі паехау.

— А кто такая Галка?

— Галка? Дык магазінам заведвае, — с удивлением, словно все на свете обязаны знать их заведующую Галку, сообщила старушка.

— В котором Половинкина работала? — уточнила Катя.

— Адзін у нас магазін, — баба Катя оказалась женщиной не очень многословной.

Ступив еще пару шагов, она остановилась и подозрительно посмотрела на следовавшую за ней Проскурину.

— А вы да каго? Хто такія будзеце?

— Мы — корреспонденты. Из Минска. Меня зовут Катя, там Вениамин остался, — показала она рукой на застрявшую в снегу машину.

— І якая нячыстая вас сюды занесла?

— Не нечистая, — вздохнула Проскурина и вдруг решилась: — Мы здесь из-за письма Марии Половинкиной. Она в газету из тюрьмы написала. По детям скучает. Вот мы и решили выяснить, что да как. Почему ее посадили?

— А што тут выясняць, — вздохнула старушка и продолжила движение по заснеженной улице. — Не магла адна Марыйка столькі украсці. Яна — дзеўка чэсная, у мяне на вачах расла. Ды толькі дурніца, — добавила она и умолкла.

— Что значит «дурніца»? — не выдержала Катя.

— А то і значыць.

Толкнув калитку во двор маленького покосившегося деревянного домика, баба Катя дошла до заснеженного крыльца, забрала авоську и показала рукой на деревянную лопату у стены.

— Во, бяры.

— Спасибо, — взявшись за древко, Проскурина переставила лопату поближе к себе. — Я верну, как только откопаемся. Только объясните, пожалуйста, что значит «дурніца»? Вы поймите, я же хочу помочь Марии. Мы специально приехали, чтобы расспросить, что она за человек. Почему никто из деревенских не вступился за нее?

— Праўда хочаш памоч? — недоверчиво покосилась старушка. — Гэта добра. Толькі зра вы сюды прыехалі. Ніхто нам нічога не скажа.

— Почему? Ведь если случилась несправедливость, надо с этим как-то бороться! У людей должна быть совесть.

— Можа, і далжна быць, — согласилась баба Катя. — Толькі вы дадому вернецеся, а нам тут жыць. Не, дзеўка, ехала б ты адсюль хутчэй.

— Почему?

— А таму. і ў магазін няма чаго ехаць, калі Мішка туды падаўся. Бачыла я яго там… Едзь, дзеўка, ад граху далей. Нічога я табе больш не скажу, і так лішняга нагаварыла… Лапату толькі вярні.

С этими словами старушка открыла дверь и скрылась внутри.

— Я верну, обязательно, — пробормотала ей вслед Катя.

Спустя минут сорок им наконец удалось выбраться из снежного плена. Да и то с помощью проходивших мимо двух подвыпивших мужиков: сторговались на бутылку водки.

— Вы идите к магазину, а мы сейчас подъедем. Я только лопату отнесу, — успокоила их Катя, когда машина выехала на расчищенную главную дорогу.

Надеясь, что снова увидится со старушкой и задаст еще пару вопросов, она зашла во двор и постучала в окно. Тишина. Ни шороха, ни звука.

Все понятно. Разговаривать с ней здесь больше не хотят.

Их помощники уже топтались на крыльце магазина.

— Ну что? Пошли? — предложила она им.

— Зачынены, — шмыгнул красным носом один из них. — Калі да Грышкі ішлі — работаў, а цяпер зачынены.

— Так, может, перерыв?

Катя поднялась по ступенькам, подергала ручку двери, попыталась заглянуть в большое окно. Свет включен, но в торговом зале ни души. Никаких объявлений. Да и время вроде не обеденное. Странно.

— И часто у вас такое бывает? — спросила она у пригорюнившихся мужиков.

— Ды не. Хіба, можа, тавар прыймаюць? Трэба з двара глянуць, — предложил один из них.

Но во дворе тоже не оказалось ни машин, ни людей. Дверь заперта, судя по всему, изнутри.

— Ну и как теперь быть? — озадачилась Катя.

— Ну як… Грошы давайце. Угавор як-ніяк, — сощурил глаза второй мужичок. — Адчыніцца, нікуды не дзенецца. Мабыць, Галка з Мішкам дахаты паехала. Зранку ён сення заявіўся.

— А Галка — это заведующая?

— Яна самая.

— А Мишка — участковый? Михаил Кочин?

— Бачыш, вы усё ведаеце. Давайце грошы, — нетерпеливо хриплым голосом напомнил первый мужичок.

Катя задумалась.

— А были вы у Половинкина?

— Так. Толькі спіць ён п'яны. Хата нятопленая.

— Понятно… Будут вам деньги, даже на две бутылки будут, — неожиданно оживилась она. — Только сначала вы нам расскажите об этой Галке. А заодно о Марии Половинкиной, жене Григория.

— А навошта вам Машка? Сядзіць яна.

— А вот это и хотим знать: за что ее в тюрьму упекли?

Мужики обменялись взглядами, украдкой осмотрелись вокруг, нерешительно потоптались на месте. По всему было видно, что перспектива заполучить две бутылки водки вместо одной им нравилась. Но что-то усмиряло даже их хмельные головы.

— Не-е, — первым отказался тот, что был поменьше ростом. — Не. Хопіць з нас і адной.

— Почему?

— А па качану, — мрачно пробубнил второй. — Грошы давай.

— А если три бутылки? Или четыре? — не сдавалась Катя.

Мужики снова переглянулись. По загоревшимся глазам стало понятно, что от такого предложения им отказаться гораздо труднее.

— Дзесяць, — наконец выставил свою цену первый.

— Идет, — с ходу согласилась она. — Пошли в машину, холодно тут стоять.

— Не, у машыну не пойдзем, — дружно замотали головами аборигены. — Вы лепей едзьце назад, а за вёскай звярніце да вадакачкі. Там можна схавацца, і дарога чышчаная. А мы самі падыдзем, — понизив голос, предложил второй и оглянулся на окна магазина. — Едзьце, едзьце хутчэй, падглядаюць за намі. Мы ў другі бок пойдзем. Чакайце…

В Минск Катя с Веней вернулись на следующий день к полуночи. Голодные, усталые. Ко всем сюрпризам в пути добавилось еще и спущенное колесо. Хорошо хоть запаска оказалась полноценной, а не таблеткой, рассчитанной на расстояние до ближайшего шиномонтажа. Где же его найдешь ночью на наших дорогах?

Однако, несмотря на все это, Проскурина с Потюней пребывали в приподнятом настроении. Справились! Даже больше: руководство женского исправительного учреждения позволило сделать небольшой фоторепортаж с концерта.

После разговора с деревенскими жителями и недолгого общения с Марией Половинкиной вырисовалась полная картина произошедшего. На признательное показание Марию и в самом деле уговорила заведующая Галка, которая состояла в давней любовной связи с участковым Кочиным. Он и арестовал Половинкину, как только та написала на себя бумагу. Он же «из лучших побуждений» и адвоката рекомендовал, которая в итоге ничем не помогла своей подзащитной.