Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия

— А как насчет супругов Суошгеймер? — осведомился Генри.

— Полагаю, их можно даже не учитывать.

— Но в течение дня…

— У них нет никаких мотивов убивать леди Бэллок.

— Вы полагаете, убийство совершено из-за денег?

— А вы что же, считаете иначе? Тогда назовите другую причину.

— Даже не знаю. Затрудняюсь сказать. Но я только спросил, является ли это вашим предположением.

— Ну… в общем, да, — вызывающе ответил Сэндпорт. — Это мое скромное мнение. Господин старший инспектор, как мне кажется, мы должны сконцентрировать свое внимание на мисс Ундервуд-Трип и мадам Ван дер Ховен. У одной была возможность, у другой — мотив. Возможно, когда будет оглашено завещание леди Бэллок… — Он начал собирать бумаги. — Увидимся утром. К тому времени что-то уже прояснится.

Но к утру ничего не выяснилось, а скорее усложнилось. У Генри утро началось беспокойно. В семь часов начал настойчиво названивать телефон. В трубке раздался бодрый голос инспектора Сэндпорта:

— Господин старший инспектор Тиббет?

— Слушаю. — Генри услышал сразу несколько характерных щелчков — это обитатели дома начали снимать трубки своих телефонов. Пара секунд тишины, и снова серия щелчков — трубки стали класть на место. Но все ли?.. Генри не мог бы с точностью сказать, подслушивает их сейчас кто-то в доме или нет.

— Это Сэндпорт, сэр. У меня есть для вас исключительные новости.

— Давайте не будем обсуждать их по телефону. Где вы сейчас?

— Дома. Отчет мне только что продиктовали по телефону. Но через полчаса я буду уже в полицейском участке Хиндчерста.

— В таком случае там и встретимся, — коротко ответил Генри.

Здание полицейского участка казалось блеклым и холодным, освещенное унылыми лучами солнца. Кольца тумана бледными обрывками перемещались между розами, высаженными перед участком. Лепестки цветов и листочки подрагивали и сияли хрустальными капельками росы. Сэндпорт уже ожидал Генри. И сразу перешел к делу.

— Вот отчеты, — сообщил инспектор и бросил на письменный стол пачку документов. — Здесь от патологоанатома, а это анализы. Никто ничего не обнаружил.

Генри удивленно посмотрел на инспектора:

— То есть?

— Только то, что сказал. Никаких следов паратиона или какого-либо другого яда, если уж на то пошло. Нет яда в ее теле! Не обнаружено. И ни в шампанском ничего нет, ни в бутылке. Ни в бокале. А в торте только сам торт, крем и марципан. И розы паратионом никто не опрыскивал. Черт! Вообще нет — понимаете?!

— Но… это невозможно. Тогда какова причина смерти?

Сэндпорт фыркнул от негодования:

— Они сами не знают! То есть причина смерти… — Он поворошил листки. — Вот тут написано: «Острый респираторный коллапс, коллапс сердечно-сосудистой системы… Анафилактический шок…» Ну и так далее. Я плохо ориентируюсь в медицинских терминах. Но все дело в том, что врачи не понимают, что могло вызвать подобные симптомы. «Возможна редкая форма аллергии» — вот где-то тут так написано. Короче говоря, никто ничего так и не понял. Патологоанатом пытался шутить, вспомнив о каком-то восточном яде, до сих пор неизвестном науке. Ну а официально в свидетельстве о смерти он написал: «Естественные причины». Ничего другого он придумать не мог, потому что не обнаружил причин неестественных. Так что никакого уголовного дела возбуждено не будет. Впрочем, — добавил Сэндпорт, — лично я против этого ничего не имею. Для меня это большое облегчение. Для вас, кстати, тоже. Просто «естественные причины».

— Все признаки уголовного дела налицо, — серьезно произнес Генри. — И я собираюсь его расследовать.

— Но начальник полиции ни за что на свете…

— А мне все равно, я его мнением не интересуюсь, — оборвал инспектора Генри. — Уголовное дело есть, и я непременно узнаю правду. В противном случае мне лучше будет подать в отставку и заняться разведением георгинов.

Генри оставил озадаченного инспектора у стола с разбросанными на нем бумагами, вышел из полицейского участка в нарастающее тепло еще одного прекрасного ясного дня и отправился в Тримбл-Уэллс.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 8

Помощник комиссара был скорее удивлен, чем обрадован появлением у его дома Генри Тиббета в восемь часов утра в воскресенье. Он считал загородный коттедж в Тримбл-Уэллсе надежным убежищем, где он мог скрываться от всех тягот работы. И искренне считал этот уютный домик местом, где он может спокойно ходить в затрапезной одежде, копаться в маленьком аккуратном садике и полностью отрешиться от любой суеты.

Телефонный звонок Генри в субботу вечером сильно расстроил помощника комиссара. И хотя он не был знаком с леди Бэллок, воспринял смерть Кристэл как личную утрату. Для него как будто закончилась целая эра. Потом вспомнился, разумеется, сэр Безил, епископ и еще несколько влиятельных фигур, всплывавших из прошлого Кристэл. Помощник комиссара — и он открыто признавал это — только посмеивался над дурными предчувствиями старой дамы. Тем не менее он охотно согласился прислать Тиббета в Фокс-Трот на уик-энд. Правда, только лишь для того, чтобы подавить страхи женщины, обладавшей незаурядным воображением. И теперь выясняется, что эта женщина умерла. Мало того, ее убили. Все случилось именно так, как она и предсказывала, и все произошло прямо под носом Тиббета. И хотя помощник комиссара понимал, что это будет нечестно, он знал: по нему пройдутся буквально все — и сэр Безил, и комиссар, и все остальные.

Как следствие мрачного настроения и неприятных мыслей, вечером он вел себя довольно грубо с женой, и все закончилось семейной ссорой. Спать он отправился рано, однако заснуть не мог. Теперь, стоя на пороге дома в восемь утра, небритый, босой, в стареньком халате из верблюжьей шерсти, он выглядел весьма непрезентабельно, и это вполне соответствовало его безрадостному настроению.

— Боже мой, Тиббет! — поморщился он. — Что вы тут делаете, ради всего святого!..

— Простите, что приходится беспокоить вас, сэр, — извинился Генри. — Но я обязательно должен был переговорить с вами.

— Именно в такой час?

— Да. Я еду непосредственно из полицейского участка в Хиндчерсте. Можно мне зайти в дом?

— Что? Ах, ну да, конечно. Простите. Я еще не до конца проснулся. Вы умеете варить кофе?

— Да, сэр.

— Тогда, умоляю вас, приготовьте для нас обоих. Супруга еще спит. А кухня у нас вон там.

Уже через десять минут Генри и помощник комиссара сидели по обе стороны камина с потухшими головешками и пили крепкий сладкий кофе в безвкусно обставленной гостиной небольшого коттеджа. Генри рассказал о звонке Сэндпорта, о том, как он съездил в полицейский участок, и о том, какие отчеты прислали патологоанатом и медэксперты. Когда он закончил, наступила мертвая тишина. Помощник комиссара помешивал кофе будто в трансе. Наконец он проговорил:

— Мне кажется, это просто невозможно.

— Одному Богу известно, что возможно, а что нет, сэр, — отозвался Генри. — Но одно мне известно доподлинно — я в невыносимом положении.

— Это вы про себя? Что же тогда сказать обо мне?..

— О вас, сэр? Но это же именно я, сэр…

— Сэр Безил, — гнетуще начал перечислять помощник комиссара. — Епископ в Бэттерси. Адмирал лорд Рочестер. Комиссар собственной персоной, если уж на то пошло. Черт возьми, я же буду мишенью для насмешек! Да и вы тоже.

Генри уныло кивнул. Помощник комиссара тем временем продолжал:

— Плохо уже одно то, что эта женщина была убита в присутствии одного из моих самых ценных сотрудников, старшего офицера полиции, между прочим. Теперь вы предлагаете мне рассказать всем, что она умерла по естественным причинам, но с симптомами острого отравления, причем в доме, буквально напичканном токсичными инсектицидами. Это просто невозможно. — Помощник комиссара оторвал взгляд от чашки и переключился на Генри. — Что же все-таки погубило эту женщину, Тиббет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Генри пожал плечами.

— Восточный яд, неизвестный науке, — печально уронил он. — Как во всех популярных детективных романах.