Грядущая буря - Роберт Джордан

Сорилея подошла и заглянула внутрь, разглядывая содержимое. Один из предметов был фигуркой мудрого бородатого мужчины, высотой примерно в фут, держащего над головой сферу. Вторым был черный металлический ошейник и два браслета: ай’дам, созданный для мужчины. С этим тер’ангриалом женщина могла превратить мужчину, способного направлять, в своего раба, контролируя его способность касаться Единой Силы. Возможно, контролируя его целиком и полностью. Они не испытывали ошейник. Ал’Тор запретил это.

Сорилея тихонько присвистнула, игнорируя статуэтку и сосредоточив внимание на ошейнике и браслетах.

- Эта вещь - зло.

- Да, - ответила Кадсуане. В редких случаях она бы назвала простой предмет «злом», но этот был именно таков.

- Найнив ал’Мира заявляет, что немного знакома с этой вещью. Однако я была не в состоянии выжать из девчонки, откуда она знает про эти штуковины; она утверждает, что существовал только один мужской ай’дам, и она убеждена, что он покоится в океане. Впрочем, она также признает, что сама лично не видела, как тот был уничтожен. Он мог быть использован Шончан как образец.

- Тревожно видеть такое, - сказала Сорилея. - Если один из Предавшихся Тени или даже кто-то из Шончан поймает его этим…

- Свет, сохрани нас всех, - прошептала Бэйр.

- И люди, владеющие этим - это те же люди, с которыми ал’Тор желает мира? - Сорилея покачала головой. - Одно только создание этой мерзости должно гарантировать кровную вражду. Я слышала, что были и другие. Что о них известно?

- Хранятся в другом месте, - ответила Кадсуане, опуская крышку. - Вместе с женскими ай’дамами, которые мы забрали. Кое-какие мои знакомые - Айз Седай, удалившиеся от мирских дел - испытывают их, ищут их слабые места. - Калландор также был у них. Кадсуане не желала выпускать его из виду, но чувствовала, что меч все еще хранил секреты, которые из него можно было вытащить.

- Этот я храню здесь, потому что собираюсь найти возможность опробовать его на мужчине, - сказала она. - Это будет лучший способ выяснить слабые места этой вещи. Однако ал’Тор не позволит надеть этот поводок на кого-нибудь из своих Аша’манов. Даже на кратчайшее время.

Бэйр почувствовала себя неуютно.

- Как если бы проверить прочность копья, пронзив им кого-нибудь, - пробормотала она.

Тем не менее, Сорилея кивнула соглашаясь. Она понимала.

Первое, что сделала Кадсуане после того, как заполучила женские ай’дамы - это надела один из них и поискала способ избавиться от него. Конечно, она это сделала при тщательно контролируемых обстоятельствах, с женщинами, которые, она знала, помогут ей освободиться. В конечном счете им пришлось это сделать. Кадсуане обнаружила, что не в состоянии освободиться самостоятельно.

Но если твой враг планирует что-то с тобой сделать, ты должен знать, как противостоять этому. Даже если это значит, что ты обязан посадить себя на поводок. Ал’Тор этого не понимал. Когда она спросила, он попросту начал бормотать об «этом проклятом сундуке» и избиении.

- Мы должны что-то делать с этим мужчиной, - сказала Сорилея, встретив взгляд Кадсуане. - Он стал еще хуже с тех пор, как мы виделись в последний раз.

- Да, - ответила Кадсуане. - Он удивительно преуспел в уклонении от моего обучения.

- Тогда давай обсудим, - сказала Сорилея, пододвигая табурет. - Должен быть разработан план. Для всеобщего блага.

- Для всеобщего блага, - согласилась Кадсуане. - И более всего для блага самого ал’Тора.

Глава 15. Начало положено

Ранд очнулся на полу в коридоре. Он сел, вслушиваясь в отдаленное журчание воды. Ручей возле поместья? Нет… не похоже. Стены и пол в этом месте были каменными, а не деревянными. Под каменным сводом не было ни свечей, ни светильников, свет был словно рассеян в воздухе.

Ранд поднялся и разгладил свой красный кафтан. Он чувствовал себя на удивление спокойно. Это место откуда-то было ему знакомо, но воспоминания о нем были сокрыты в отдаленных закоулках памяти. Как он сюда попал? События недавнего прошлого были покрыты мглой и, казалось, ускользали от него, как следы утреннего тумана…

«Хватит!» - твердо сказал себе Ранд. Воспоминания подчинились ему, спасовав перед его решимостью, и вернулись на свои места. До того, как попасть сюда, он находился в доманийском поместье, ожидая доклада Руарка о захвате первых членов Совета Торговцев. Мин, сидя на широком зеленом кресле, читала биографию «Каждый Замок».

Ранд чувствовал себя утомленным, но в последнее время для него это было привычно. Он собирался прилечь. Значит, он спит. Быть может, это Мир Снов? Хотя Ранду и случалось посещать его, он знал о нем слишком мало. Эгвейн и айильские Ходящие по Снам всегда были очень сдержаны.

Это место не было похоже на Мир Снов, и в то же время было до боли знакомым. Ранд посмотрел вглубь коридора; тот был настолько длинным, что его конец терялся в тенях. Вдоль стен располагались двери, рассохшиеся и потрескавшиеся от времени. «Да», - подумал Ранд, цепляясь за воспоминание. - «Я уже был здесь, но очень давно».

Он выбрал одну из дверей наугад - он знал, что выбор не имеет значения - и, толкнув, открыл. По ту сторону двери оказалась небольшая комната. Дальняя её стена представляла собой ряд серых каменных арок, сквозь которые виднелся маленький дворик и небо с пылающими багряными облаками. Облака вырастали и разлетались друг от друга, как пузыри в кипящей воде. Это были грозовые облака, неестественные, но оттого не менее реальные.

Приглядевшись внимательнее, Ранд заметил, что каждое облако имело вид искаженного мукой лица, чей рот был открыт в беззвучном крике. По мере того, как облако разбухало, увеличивалось в размерах, лицо искажалось, челюсти сводило судорогой, щеки перекашивались, а глаза будто вылезали из орбит. Затем оно разделялось на части, и на его поверхности вспучивались другие лица, вопящие и безумные. Это зрелище было одновременно захватывающим и ужасным.

За пределами дворика не было земли. Только это жуткое небо.

Ранду не хотелось смотреть в левую часть комнаты. Там находился камин. Камни, из которых были сделаны пол, очаг и колонны, были деформированы, словно они оплавились под действием страшного жара. Ему померещилось, что на границе поля зрения они продолжают двигаться и меняться. Углы и пропорции комнаты были неправильными. Точно такими же они были и тогда, когда он пришел сюда впервые, давным-давно.

И все же, в этот раз что-то было не так. Что-то с цветами. Многие камни были черными, будто обугленными, их испещряли трещины. Изнутри они тускло светились красным, словно в каждом из них было ядро из раскаленной лавы. Кажется, раньше в комнате находился стол - отполированный, хорошего дерева. Его обыденность резала глаз на фоне перекошенных камней.