Библиотекарь - Антон Исаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катя подошла ко мне, распахнула пиджак и начала разглядывать обгоревшее пятно.
— Не пойму только, почему у тебя кристалл в костюме сгорел. У меня с кварцититом всё в порядке, у Лены тоже, а у тебя сгорел. У тебя что, какой-то особенный камень? Или, может, костюм…
Катя резко запахнула борт, схватила меня за рукав и поднесла ткань к глазам.
— У тебя костюм от мастера Притвика! — девушка подняла на меня расширенные от удивления глаза. — Он же целое состояние стоит! Да ещё как хорошо сшит. Ты что, из знатной семьи? Или какой-то тайный королевский принц? И как я сразу не заметила, думала, ты в обычном модном ширпотребе ходишь. А тут же стежки характерные, и ткань. Давай, Ти, признавайся, откуда ты?
Я молчал, не зная, с чего начать. Если бы я был благородных кровей, то точно бы не бродил два года по подворотням в поисках еды и ночлега.
— Хотя, нет, не надо, — Катя отпустила мой костюм, сделала шаг назад и сплела руки на груди, в глазах читалось недоверие, смешанное с любопытством. — Раз ты не рассказывал до этого, значит, на то есть причины. Но кристалл у тебя сгорел из-за перегрузки. И это невероятно. Чтобы сжечь костюм мастера Притвика, надо сильно постараться.
— Никакой я не благородный… — начал было я, но Катя меня перебила:
— Я вспомнила, как ты меня второпях выпроводил в тот вечер, — девушка говорила так, словно уже разгадала загадку и собиралась наказать преступника, то есть меня. — Ти, может быть, сам расскажешь, что произошло во вторник ночью в твоей комнате? Такое ощущение, что ты здесь экспериментировал с чем-то. Прочёл книгу рунописи пятого курса и захотел попробовать механику?
Я хотел ответить, но меня снова перебили — мой живот громко и протестующе забурчал.
— Ой, — я схватился рукой за живот, — прости, Кать, я не хотел, он сам. Может, поговорим в столовой?
— Конечно, Ти, — Катю словно отпустило, — ты же три дня ничего не ел! Пошли быстрее.
Сегодня я в первый раз спустился на лифте, семь лестничных пролётов мой организм бы не выдержал. Кабинка плавно довезла нас до холла, оттуда мы не спеша отправились к зданию столовой. Открытые двери кафе манили своими вкусными ароматами. Почуяв добычу, живот возмущённо заурчал, но я не мог прибавить ход, пока что сил хватало лишь на неспешную прогулку.
Катя молча шла рядом, поддерживая меня за локоть. Иногда она кидала взгляд на меня, на костюм, потом снова переводила взгляд на столовую. В её глазах, казалось, боролись два чувства — любопытство и злость. На что Катя злилась? На меня?
В винтовом коридоре мы намеренно отстали от всех, чтобы зайти в отдельную комнату без свидетелей, и через пару минут в одиночестве накладывали себе пельменей с чесночным соусом.
— Кать, — через пятнадцать минут я отодвинул пустую тарелку, измазанную чесночным соусом, и немного отпил чая, — нет, я не королевский тайный принц. И не из знати. Я из Керита, семья у меня погибла при взрыве и я не знаю, были ли они знатными или нет. Костюм мастера Притвика я получил в подарок от самого мастера Притвика. Они с моим отцом, оказывается, были очень хорошо знакомы в своё время. Почему не рассказывал про костюм — если честно, я не думал, что об этом нужно всем и каждому хвастаться. Да, он невероятно удобный, его не надо стирать и в нём не потеешь, плюс он помогает не переутомиться, но пока я других преимуществ не заметил.
Я отпил из кружки. Приятная теплота от пельменей в моём желудке расходилась по телу, настроение немного поднялось. Видимо, мои слова и ужин также подействовали на Катю, потому что вражда и настороженность в её глазах постепенно растворились. Осталось любопытство. Может быть, рассказать Кате про профессора Романова? Нет, слишком рискованно. Непонятно, как объяснить мои знания про паразита и про ментальную ткань, оправданиями “вычитал в книге” не отделаешься. Но и промолчать тоже нельзя, это будет несправедливо по отношению к девушке. Если бы она не зашла ко мне в среду, как знать, что бы со мной случилось.
— Про костюм я поняла, — Катя пододвинула к себе чашечку на высокой ножке с мороженым внутри, — остался один вопрос. Скажи, ты делал какие-то эксперименты в тот вечер вторника?
— Ну, эээ, — та горячая встреча с красной каменюкой явно не была экспериментом, — нет, никаких экспериментов во вторник я не делал.
— Понятно, — Катя облизала ложку и указала ей на меня, — а ты что-нибудь можешь сказать о симптомах отравления, которые как раз в ночь вторника у студентов и появились? Откуда они могли появиться?
— От еды? — вспомнил я её же слова. Меня сейчас занимал другой вопрос — почему крик паразита зацепил не только меня, но и всех в университете?
Зелёный кварцитит!
Я вспомнил слова Менеланны — паразит мог выбирать новых жертв, пуская свои жгуты по дорожкам зелёного кварцитита. Может быть, в момент заточения его крик разошёлся по всему университету как раз по зелёным кристаллам? Тогда становится понятно, почему всем было плохо, как и мне. А у меня симптомы были точь-в-точь словно отравился чем-то. Только расстройства кишечника не было.
— Блин, Ти, от тебя пользы никакой, — Катя расстроенно засунула большой кусок мороженого себе в рот и начала его рассасывать, кидая сердитые взгляды на меня. Ну а что я мог сделать? Я даже не знал, как начать.
“Кать, у нас поселился непонятный страшный паразит, о котором, к счастью, знал призрак моей умершей сестры, и этот призрак за полчаса научил меня невероятной руне, которую, наверное, мы в университете только на профильном обучении будем проходить. Я с помощью этой руны смог обезвредить паразита и освободить профессора Романова. А, да, ещё к профессору я прикрепил якорь, чтобы он не умер. Только что такое якорь и как он работает, не знаю.”
