Хроники Амбера. В 2 томах. Том 1 - Роджер Желязны

Теперь она водила ножом взад и вперед, словно выравнивая и сглаживая пыль. А потом начала рисовать схемы.

— Следующие несколько дней я пробовала найти обратный путь, — продолжала она. — Думала, что сумею обнаружить наш след и вернуться по нему, но он словно в воду канул. А затем я принялась за единственное, что мне оставалось. Каждое утро я выезжала в какую-то сторону, ехала до полудня, а потом возвращалась. И так и не встретила ничего знакомого. Я была совершенно озадачена. И каждый вечер укладывалась спать все более расстроенная и сердитая… Но решимость найти обратный путь в Авалон все росла. Я должна была доказать деду, что он не смеет больше обращаться со мной как с ребенком и ожидать, что я буду паинькой.

Потом, через неделю, я начала видеть сны, что-то вроде кошмаров. Тебе когда-нибудь снилось, что ты все бежишь и бежишь и не можешь сдвинуться с места? Это было похоже на горящую паутину. Только на самом деле это была не паутина, не было ни паука, ни огня! Но эта штука не отпускала меня, я ходила и в ней, и вокруг нее. На самом деле я, впрочем, и не шевелилась. Все это совершенно не те слова, но я не знаю, как правильно называть подобные вещи. И я все пыталась… я так хотела… научиться ходить. А когда я просыпалась — такой уставшей, словно трудилась всю ночь… Так продолжалось много ночей, и с каждым разом видение становилось все сильнее, отчетливей и длилось дольше.

А проснувшись сегодня утром — сон еще не выветрился из головы, — я вдруг поняла, что могу ехать домой. И выехала, похоже, в полудреме. Не останавливалась нигде, да и на окрестности по пути не обращала внимания, просто думала об Авалоне, и, пока я ехала, все вокруг становилось все более знакомым. И вдруг я оказалась дома. Все это произошло так, будто я просто проснулась. Теперь и деревня, и Теки, и то небо со своими звездами, и лес, и горы — все кажется мне сном. И я не знаю, найду ли я дорогу назад. Странно ведь, да? Как это вышло, ты не знаешь?

Я поднялся и несколько раз обошел вокруг салфетки с остатками нашего завтрака. А потом сел рядом с девушкой.

— Ты помнишь, как выглядела эта самая горящая паутина, которая на самом деле не была паутиной и не горела? — спросил я.

— Да… более или менее, — ответила Дара.

— Тогда давай сюда нож, — приказал я.

Она молча передала его мне.

Острием я начал направлять нарисованные ею в пыли закорючки, добавлять линии, удлинять и укорачивать их. Ничего не говоря, девушка следила за каждым движением моей руки. Потом я закончил, отложил в сторону нож, и воцарилось молчание.

Наконец она очень тихо произнесла:

— Да, такой она и была. — И поглядела на меня. — А как ты узнал? Как сумел ты угадать мой сон?

— Потому что тебе приснилось нечто, присущее самим твоим генам. Как, почему — не знаю. Но это доказывает, что ты и в самом деле дочь Амбера. То, что ты сделала, называется «ходить в Тени». Снился тебе Великий Образ Амбера. Властью его мы, сыны королевской крови, правим миром Теней. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Не уверена, — ответила она. — По крайней мере, не совсем. Просто я слыхала, как дед клянет тени, но я никогда не понимала, о чем он говорит.

— Значит, тогда ты не знаешь, где на самом деле искать Амбер.

— Нет. Он всегда уклонялся от ответа. Дед рассказывал мне об Амбере и о семье. Но я не знаю даже, в какой стороне лежит Амбер. Знаю только, что он далеко.

— Он везде, — ответил я. — Словом, иди, куда пожелаешь. Только…

— Да! — перебила она. — Я забыла об этом! Тогда я решила, что он дурачит или смешит меня… Бранд говорил то же самое. Хотя я не понимала, что это значит!

— Бранд! А когда Бранд был здесь?

— Давно, — ответила девушка, — я была тогда еще маленькой. Он часто наезжал сюда в ту пору… Я очень любила его и безжалостно докучала. Он рассказывал мне сказки, учил играм…

— А когда ты видела его в последний раз?

— Лет восемь или девять назад, мне кажется…

— Кто-нибудь еще здесь бывал?

— Да, — ответила она. — Джулиан и Джерард, совсем недавно — несколько месяцев назад.

Внезапно мне стало очень неуютно. Бенедикт умалчивал о многом. Уж лучше получить дурной совет, чем вообще ни о чем не знать — после куда легче сердиться. Беда в том, что Бенедикт слишком честен. Врать он не любит и предпочтет просто промолчать. Да, в таком случае неприятностей будет по горло, времени рассиживаться никак нет, действовать нужно без промедления. Да, адова скачка за камнями будет тяжкой. И все же следует разузнать еще кое-что. Время, черт бы его побрал!

— Ты видела их впервые? — спросил я.

— Да, — ответила она, — и меня очень обидели. Дед не позволил мне сказать, что я с ними в родстве, он представил меня как воспитанницу. И отказался что-либо объяснить мне. Черт побери!

— Я уверен, что на это у него были веские причины.

— Наверняка были. Но от этого не легче, если ты всю жизнь хочешь познакомиться с родственниками. А ты знаешь, почему он так поступил?

— В Амбере настали суровые времена. Ситуация будет ухудшаться, а потом все изменится к лучшему, — пояснил я. — И чем меньше людей будут знать о твоем существовании, тем больше у тебя будет шансов уцелеть и не оказаться замешанной во всей этой дряни. Он поступил так, чтобы защитить тебя.

— Тьфу, — сказала она, — я не нуждаюсь в защите и могу постоять за себя.

— Фехтуешь ты хорошо, — согласился я. — К несчастью, жизнь много сложнее, чем поединок на рапирах.

— Знаю! Я не ребенок. Но…

— Никаких «но»! На его месте я сделал бы то же самое. Защищая тебя, он защищает и себя. Меня удивляет, что он позволил Бранду узнать о тебе. Бенедикт придет в бешенство, если ему станет известно, что мы познакомились.

Дара вздрогнула и, откинув голову, поглядела на меня округлившимися глазами.

— Но ты же не сделаешь нам ничего плохого, — сказала девушка, — мы же… мы же родственники.

— Какого дьявола ты решила, будто знаешь, зачем я здесь? И о чем думаю? — ответил я. — Быть может, ты сама сунула сегодня свою шею в петлю, и не только свою, но и его тоже!

— Ты ведь шутишь, скажи, что ты пошутил! — проговорила девушка медленно и, словно защищаясь, подняла правую руку вверх.

— Не знаю, — ответил я. — Мне и не нужно. И разве я стал бы говорить тебе такое, имей я на уме подобную гнусность?

— Нет… Мне кажется, нет.

— Теперь я хочу сказать тебе то, что Бенедикт должен был объяснить уже много лет назад. Никогда не доверяй родственникам. Это опаснее, чем довериться первому встречному — есть шанс, что он не причинит тебе вреда.

— Ты в самом деле так считаешь?

— Да!

— И к тебе это относится тоже?