В тени луны. Том 1 - Мэри Кайе

«Этого не должно произойти, — отчаянно молился про себя Алекс. — Если это случится, то ненависть и недоверие останутся в потомках, и в один день…

Кобыла под ним взбрыкнула и дернулась в сторону, когда почти под самыми ее копытами дорогу перебежал заяц. Это вывело Алекса из состояния задумчивости и заставило подумать о проблемах, которые в данную минуту были более насущными.

Вскоре после полудня он напоил лошадь, спутал ей ноги и оставил пастись в сотне ярдов от опушки леса. Сам он прилег на землю и заснул.

Спустя час в этом месте дороги как раз проезжал Нияз вместе с несколькими вооруженными людьми, с которыми он познакомился в пути. Он заметил, что следы кобылы Алекса внезапно оборвались на пыльной дороге, и понял, что Алекс свернул в сторону, чтобы дать своей кляче отдых. Это хорошо. Днем ему ехать было бы опасно. Ночью же как-то спокойнее…

Глава 18

Низко висевшее солнце просвечивало сквозь траву и бамбуковые заросли, когда Алекс проснулся. Невдалеке протекала речка, где в камышах надрывался лесной петух. Алекс пошарил у себя за пазухой и вытащил остатки чуппатти, на которые тут же с жадностью набросился. Он решил напиться из речки и тронуться в путь. В следующий раз он поест и отдохнет уже только в Лунджоре.

Глотая сухие куски, он вспомнил тот дикий ритуал приготовления чуппатти, свидетелем которого он был прошлой ночью. Чуппатти монахов было провозглашено каким-то особым знаком. Алексу был известен один индийский обычай. Во времена мора чуппатти готовится с особыми заклинаниями, а затем куски разбрасываются на дороге в надежде на то, что прохожий подберет их и унесет заразу из той местности. В чем был смысл вчерашнего чуппатти? Символ избавления жителей Оуда от неудач, которые связаны с присутствием и правлением англичан?..

Когда Алекс показался из леса у воды, оттуда вспорхнула стайка попугаев, они укрылись в деревьях и стали оттуда недовольно цокотать. Алекс присел у берега на корточки и стал руками зачерпывать воду для питья. Над головой в синем небе пролетел косяк белых цапель. Они направлялись на водопой к дальней реке. Словно меловая полоска прочертила ясный небосвод… Алекс напился, вытер руки о широкие патанские шаровары, поднялся с корточек, сел на отдохнувшую лошадь и выехал из джунглей на вечерний свет. Было тепло.

Следующие двадцать миль он проехал без приключений. Солнце постепенно закатилось за горизонт, с равнины потянуло острым и сладковатым древесным запахом. Вскоре поднялся прохладный ветерок — предтеча похолодания и морозных ночей… Алекс завернул шею и плечи в кусок хлопчатобумажной ткани. Сумерки сгущались над джунглями и равниной. Поначалу бледный, словно призрак, месяц постепенно набирал силу в темноте.

Алекс пришпоривал свою захудалую клячонку, осторожно и умело выжимая из нее все, на что она была способна.

Была уже поздняя ночь, и дорога стала белой под лунным светом, когда он приблизился к маленькому городишку Пари. К этому времени он уже проскакал от Канвая больше восьмидесяти миль. До реки, которая обозначала собой границу между Оудом и Лунджором, оставалось от силы шесть-семь миль. Он знал, что стоит переправиться через реку, как уже через час езды он подъедет к военному городку и городу Лунджор, находившемуся от границы в каких-нибудь десяти милях.

Вот уже около часа он ехал по дороге, которую с обеих сторон обступали густые джунгли, деревья нависали над ним почти шатром. Наконец он выехал на открытое место. Тут и там виднелись участки высокой травы, призрачные тени шиповых деревьев. Впереди поблескивали огоньки пригородов Пари. Равнина казалась облитой молоком под лунным светом. Тут и там виднелись неровные тени травяных зарослей и кочек, кое-где из земли вылезали скальные камни, причудливые силуэты которых отчетливо отпечатывались на фоне черного ночного неба. Вскоре Алекс почуял какое-то движение за ближайшей черной скалой. Он пришпорил свою лошадь и увидел, как навстречу ему выехал Нияз.

Нияз молчал. Он только схватил лошадь Алекса за узду и завернул ее с дороги. Он выглядел очень утомленным. Тяжело дышал. Бока его лошади раздувались и были покрыты пеной. Лошадь была практически уже загнана.

— Дальше ехать нельзя, — сказал наконец Нияз хриплым шепотом, как будто боялся, что даже здесь, на открытой равнине, их кто-нибудь может подслушать. — О тебе уже прознали и ищут. В Пари разъезжают вооруженные люди, которые расспрашивают о патанце, который торговал лошадьми. Ищут Шередила из Усафзая. Говорят, что ты украл чью-то лошадь… Я проехал через весь город, а потом сделал большой крюк в два косса по полям и пастбищам и незаметно вернулся сюда. Впрочем, это стоило мне моей лошади. Она уже еле дышит. Если твоя еще ничего, то поворачивай и езжай до деревни, которая расположена около водоема с насыпью. Увидишь три могилы при дороге. Там начинается другая тропа на юг. Через джунгли. Займет много времени, но…

Он внезапно осекся, повернул голову и стал напряженно прислушиваться. Откуда-то издалека до них донесся слабый, но ритмичный звук.

— Лошади! — в ужасе прошептал Нияз.

Он слез из седла, и Алекс сделал то же самое. Они бегом бросились к тому месту, где дорога проходила через лощину. Лошадей они тащили на поводу, хотя те и упирались. Они стали быстро карабкаться вверх по склону лощины, спотыкаясь на мелких камешках и сглаженных водой булыжниках. Наконец они поднялись из лощины и залегли.

Алекс сорвал шарф с шеи и завернул им голову своей лошади. Нияз сделал то же самое, только со своей чалмой. Им казалось, что их тяжелое дыхание разносится эхом по всей равнине. Нияз отпустил у своей лошади постромки и кинул поводья в руки Алексу.

— Подержи пока. Я сбегаю посмотрю, кто это.

Он повернулся и стал спускаться обратно в лощину. Алекс ясно услышал шум обваливающейся земли, скоро, однако, утихший. Наступила тишина, которая нарушалась только сдавленным хрипом полупридушенной лошади и позвякиванием сбруи. Кобыла Алекса подняла голову, и уздечка вновь звякнула. Алекс схватил ее рукой за шею и прижал к земле. Лошадь успокоилась. Вскоре стук копыт приближающихся лошадей стал громче. Наконец копыта застучали по сухим камням лощины. Всадники с разгону выехали вновь на открытое пространство на противоположном склоне и быстро исчезли в темноте. Вновь Алекса со всех сторон обступила тишина.

Спустя несколько секунд он освободил морду своей лошади от шарфа, и та сразу стала шумно дышать, раздувая во всю трепетные ноздри. Она поднялась и зашаталась, как пьяная, на неровных камешках. Сбоку послышался звук какого-то движения. Это вернулся снизу Нияз.