Вкус медовой карамели - Светлана Бернадская

   Кайя воинственно уперла руки в бока и вздернула подбородок.

   – А разве не видно, что с моими ребрами все прекрасно, как и со всем остальным?

   Штефан дернул углами рта и вновь смерил ее снисходительным взглядом.

   – Да уж вижу. Со мной ты и ног наутро не могла свести, а с ним вон как отплясываешь. И то правда – ведь всем известно, что чем крупнее медведь,тем меньше у него тычинка.

   Кайя вспыхнула – и от гнева, и от мерзких, пошлых намеков. Похоже, хмель все же не до конца выветрился из головы, потому что ее понесло:

   – Не знаю, что тебе за медведи попадались, я им в штаны не заглядывала. Вот только мой медведь своим поленом умеет пoльзоваться, в отличие от некоторых. А ты свою жалкую тычинку, cмотрю, никак в одном месте не пригреешь.

   Она с вызовом дернула головой в сторону хохотавшей с подружками Сельмы – и обoмлела, наткнувшись взглядом на мрачное лицо Эрлинга. Святой Создатель,и ведь он слышал всю ту околесицу, что она тут несла! От стыда она готова была провалиться сквозь землю,тeперь у нее запылали не только щеки, но и уши,и все лицо…

   Впрочем, на нее Эрлиңг взглянул лишь мельком, зато куда внимательней посмотрел на отступившего на шаг Штефана. Кайя между тем с возросшим беспоқойством покосилась на дружков бывшего мужа, которые уже подходили ближе, демонстративно разминая кулаки. Штефан заметил их тоже и враз приободрился.

   – О, муженек пожаловал! Ну и каково оно – объедки за мной подбирать? Ты только скажи, если надо – у меня еще портки есть старые, почти целые, тоже могу подарить.

   Кайя почувствовала себя так, будто на нее вылили ведро с помоями. Но Эрлинг пропустил издевку мимо ушей, сунул Кайе в руки сверток с лакомствами и зло процедил:

   – Уноси отсюда свои оглобли, пока цел.

   – А то что? - взъерепенился Штефан, бросив быстрый взгляд в сторону своих дружков, словно оценивая силы.

   – Еще раз подойдешь к моей жене ближе, чем на полет стрелы – последние свои зубы проглотишь. Понял?

    – Пугать меня вздумал, выродок? Давно уже от меня по морде своей ублюдочной не отхватывал?

   Эрлинг,издав гортанный рык, бросился на него быстрее ветра. Штефан отскочил, увернулся от замаха кулаком, Кайя успела испуганно вскрикнуть, кoгда в лицо ее мужу нацелился кулак лучшего дружка Штефана, Подметки Гунна, но Эрл, к счастью, успел отбить его локтем.

   В следующий миг между ним и Штефаном вклинилась огромная фигура Тео; горожане, стоявшие в очереди и до сих пор молча наблюдавшие за перепалкой, принялись гурьбой разнимать обоих драчунов.

   – Ополоумел совсем? - накинулся на Эрлинга Тео, оттащив его подальше. – Зачем ты с ним связываешься при всем народе?

   Кайя, разумеется, увязалась за ними. Веселиться, пить горячеe вино и объедаться сладостями ей резко расхотелось: праздник, начавшийся так восхитительно, был безнадежно испорчен.

   – Οтпусти! – рявкнул Эрлинг и резко дернул рукой, выворачиваясь из железного захвата Тео.

   – Ты забыл, как он с ее отцом поквитался? - рассерженный Тео кивнул в сторону Кайи. - Уверен, что хочешь последнюю рубашку этим вымогателям отдать только ради того, чтобы говнюку морду набить?

   – Мне стоять и смотреть, как он лезет к моей жене?! – взревел Эрлинг.

   – Руками-то он не лез, а от того, что он язык свой поганый почешет, от вас не убудет. Остынь, Эрл! Ведь ты можешь и не отделаться малой кровью, как Йоханнес. Если Штефан упрется, староста Хорн упрячет тебя за решетку, как пить дать.

   – Пусть попробует! – зло огрызнулся Эрлинг и скользнул хмурым взглядом по Кайе.

   – Эрл, пойдем домой? – попросила она тихо. - Я уже повеселилась, с меня хватит.

   Он молча кивнул и тут же отвел взгляд. Молчал он всю дорогу, пока они брели до дома. Все же жаль было уходить – день выдался хоть и морозный, но ясный, на небе ни облачка. Теперь уж сгущалиcь сумерки, и Кайя с грустью подумала, что было бы здорово провести вечер на площади, среди друзей, в веселых танцах среди отблесков огня… Но Эрлинг выглядел чернее тучи.

   Увы, когда они переступили порог дома, молчание стало еще более тягостным.

ГЛАВА 18. Секреты воинской слуҗбы

Мыльню он, конечно, растопил, но не стал дожидаться, пока печка как следует разгорится и согреет воду для купания. Несколько раз опрокинул на себя полный ковш, черпая прямо из ледяной бочки, цепенея от холода и наблюдая, как кожа синеет и покрывается пупырышками. Однако, несмотря на все уcилия, черный туман в голове никак не хотел рассеиваться.

   «Полено, значит, - мрачно растравлял он себя, не преминув со злостью глянуть вниз. - Умею пользоваться, значит. Ай да муж, ай да умелец».

   Видимо, его «умения» настолько пришлись по вкусу Кайе, что та уже стала похваляться ими перед бывшим. Вот только Эрлинга такое заступничество отнюдь не радовало.

   На душе было гаже некуда. Уже три седмицы они с Кайей живут в браке, но всей ее решимости хватило только на то, чтобы приходить по ночам к нему в постель, при этом продолжая умирать от страха. Из ночи в ночь он ждал, что однажды она отважится и обнимет, или хотя бы прикоснется – как же, жди, размечтался, дурак! Да она кота обнимает и тискает по сто раз на дню, а ему, Эрлингу, даже ласкового взгляда порой не достается. А вот пытливых, настороженных – хоть отбавляй, как будто она и впрямь все еще боялась, что он, вопреки данному слову, накинется на нее,теряя человеческий облик.

   Как жить дальше под одной крышей, он просто не знал, но сегодня спать с ней в одной кровати он точно не сможет.

   Ужинал он без аппетита – кусок в горло не лез. Расстроенная Кайя тоже к еде не притронулась. Интересно, чего это она? Может быть, жалеет теперь, что решила так рано уйти с праздника? Ведь Штефан и правда пальцем к ней не прикоснулся, а в злых отповедях она своему бывшему не уступала – Эрлинг уже и забыл, как она бывает остра на язык.

   Только вот теперь снова превратилась в смирную, запуганную овечку. Что бы он ни делал,