Опять вопросы вождям - С Кара-Мурза

(Не опубликовано. Январь 1997 г.)

Глава 8. Размышляя о советском строе

Когда человек живет в сильной независимой стране, он не замечает этого счастья, как обычно не замечает счастья дышать, видеть солнце, траву, близких людей. Осознание это счастья приходит лишь вместе с осознанием его утраты - когда его страну раздавят и обглодают. Когда из телецентра, построенного на его земле и на его деньги, предатели Родины будут ежечасно над ним глумиться, захлебываясь от радости при каждом новой ране России.

Октябрьские праздники окрашены сегодня печалью. Русские люди, как древние славяне, погрузились в болото и дышат через тростинку, надеясь, что беду пронесет. Русские студенты - "неподкупное сердце и светлые лица" - выходят на улицы с мычаньем некормленной скотины, под лозунгом "Хочу есть!".

С Великой войны, когда затянулась рана гражданского братоубийства, праздник Октября стал праздником страны. Люди моего поколения всю жизнь так его и праздновали - вплоть до 1990 г., когда "демократы" в первый раз организовали "альтернативную" демонстрацию, обнародовали свой план раскола народа. И с тех пор в этом празднике нарастает чувство противостояния и чувство утраты.

Я понимаю, что не всем это чувство понятно, а многим и смешно. Кому-то ближе идеологические блага - гражданские свободы, права человека. А счастье - это чувство чуть ли не животное. И кошка счастлива - на солнышке, с котятами, когда есть дом.

Что ж, быть может, Россию удастся свернуть на этот путь - понятие счастья будет заменено "уровнем жизни", а потом еще один шаг - "уровнем потребления". Честь заменит налоговая декларация, вместо ума и совести будет компетентность. Когда Сталина спросили, какое самое главное качество в руководителе страны, он ответил: "очень сильно любить свой народ". Такого не скажет сегодня ни один политик. Понятие любви и чести из политики уже устранили.

Но с переделкой нашей души процесс застопорился. Видать, архитекторы, прорабы и каменщики готовят какие-то новые инструменты. Готовясь к их следующему удару, мы наконец-то поднимаемся над идеологией, начинаем чувствовать Историю, прозревать будущее. Думать не о свободе выезда, а о свободе воли, об ответственности не перед мэрами и префектами, а перед внуками и правнуками. И на этом уровне счастье оказывается категорией вечной, категорией Бытия. И человек меряет прожитое именно этой, полной мерой, а не килограммами потребления и литрами "свобод".

Как же в канун праздника Октября люди оценивают свою советскую жизнь в категории счастья? "Демократы" наконец-то решились задать людям такой вопрос. 56 проц. считают, что до перестройки было "больше счастья", 22 проц. видят "больше счастья" в наши дни. Доля последних велика среди тех, кому уже трудно сравнивать - молодым людям в возрасте до 24 лет, и резко снижается среди зрелых людей - после сорока. Среди тех, кто уже думает прежде всего о детях и об их будущем. И это - после десяти лет промывания мозгов, когда каждая черточка советской жизни была очернена и осмеяна.

В чем же был главный источник счастья, который открыла (или расчистила) Октябрьская революция? Скажу о двух сторонах одного чувства: в том, что мы жили в ладах с исторической памятью и с верой в будущее. И то, и другое огромная духовная роскошь, которая нечасто достается людям, как и большая любовь. А тут - почти весь огромный народ прожил в этой роскоши полвека.

Что значит - жить в ладах с исторической памятью народа? Для меня это значит чувствовать, что ты своим образом жизни не оскорбляешь души твоих предков, которые вроде бы все время смотрят на тебя. Конечно, здесь речь о главном, в мелочах каждое поколение живет по-новому. Успокоили ли мы, в нашей советской жизни, опасения и предчувствия наших отцов и дедов? Думаю, да - пока не попались, по нашей умственной и душевной лени, в паутину перестройки.

Сегодня становится понятной тоска и страх за будущее, которыми полны страницы Гоголя, Достоевского, Салтыкова-Щедрина. Они чувствовали, а потом и воочию видели, что на Россию надвигается сила, желающая ее сломать и растереть в пыль. И эта сила имеет мощную пятую колонну в самой русской жизни - в Смердякове и Ставрогине, в Головлеве и Колупаевых. Одна мысль о том, что русским предстоит стать народом "второго сорта", доводила героев Достоевского до самоубийства. Он описывал реальные случаи - но это была и его мысль.

Казалось, все эти предчувствия сбылись в феврале 1917 года. Либерально-демократические "бесы" разрушили армию и буквально разогнали империю - точь в точь как нынешние "межрегионалы и беловежцы". Октябрь был ответом. Думаю, потому народ и отшатнулся от белых, что почувствовал - не они соберут Россию, а красные. А за белыми - хотели того или нет идеалисты-прапорщики - вползали мародеры всего Запада с Японией в придачу.

Именно советская, а не капиталистическая индустриализация соединила народ и создала державу, которую никто не мог ни победить, ни обгладывать. В 1918 г. открыт ЦАГИ - колыбель нашей авиации, и Институт радия, из которого начал расти наш ядерный щит. В Т-34 и в "Катюше", в Жукове и Гагарине именно советский дух. Соединение счастья со свободой и ответственностью за весь народ, за всех братьев-земляков нашей страны. Мы жили по правде и имели силу - и все страхи отступили. Эту жизнь мы и вспоминаем 7 ноября.

Напрасно сетуют на это и огорчаются те, кто придумал себе сегодня "белый" идеал - антисоветской пропаганде поверил, а к "демократам" не пристал, претит. Капитализм расколол и разложил Россию, довел ее до революции. И дело не в пудах чугуна и не в верстах железных дорог, а в оскорблении духа, в "столыпинских галстуках" и терроризме Азефа, тайных внешних долгах и грязных лапах Распутина с Симановичем. Этого не закроешь Саввой Морозовым. Если бы это продолжалось, то, как и предвидел В.Розанов, "Россию обглодали бы до косточки, и она лежала бы в грязи, всеми плюнутая и покинутая".

Почему же смогли в советское время расцвести и ум Королева, и воля Жукова, и красота Улановой - и вместе создать ту силу, которая нас оберегала? Думаю, потому, что каждая мать знала: ее ребенок всегда будет сыт и согрет, всегда о нем позаботится врач и учитель, и ему, если будет способным и прилежным, откроются все пути. Пусть это был идеал, но мы к нему продвинулись дальше всех. И каждый мог спокойно выйти из дому и не увидеть ночующего на улице старика. Это - счастье, которое все мы получили от советского строя.

Мы все больше и больше прикасались к искусству, в нашей жизни было все больше красоты - в наш дом вошли Пушкин и музыка. Наши песни были спокойны и мелодичны, наш смех был незлобив, а дети, насмотревшись наших мультфильмов, верили, что мир добр. Мы не боялись людей и доверчиво ставили свою палатку и над уральской рекой, и на литовском озере, и в горах Чечни. Никто не видел друг в друге мироеда и угнетателя, и труд каждого из нас чудесным образом увеличивал потребность страны в рабочих руках. А живя без страха, мы были восприимчивы - и к стихам, и к музыке. И все это было нам по карману.

Но, нежась в лучах улыбки Гагарина, под защитой Королева и Курчатова, все мы расслабились и не заметили, что та вековая, подспудная, горяче-холодная война, о которой нас предупреждали отцы и деды, вовсе не кончилась. Просто изменилось оружие и тактика - а обычным оружием бряцали для отвода глаз. В ухо нам вливали яд, и многие сошли с ума. Мы же, в розовых очках, готовились отпраздновать мир в холодной войне, обнявшись с добродушными янки. И не знали, что на Мальте тайком подписывают нашу капитуляцию. Мы сдали страну и сдали советскую власть. Каждому придется отвечать перед тенями своих предков, а пока что мы лишились благодати и принимаем кары земные.

В ЦАГИ, в уникальной Большой аэродинамической трубе, где "обдували" все советские самолеты, сегодня сушат на продажу пиломатериалы. Ученые, преемники Курчатова, от безысходности уходят из жизни. По городам и селам наносятся ракетно-бомбовые удары, а убийцы патрулируют русские города под командой иностранных наемников. На наших глазах политические клики решают, не поднять ли планку - от чеченской войны перейти к русско-украинской. Молодой предприниматель в истерике: старик, который копался в мусоре, обернулся, и он узнал в нем своего любимого преподавателя университета. Множество людей продали бы, а то и бесплатно отдали бы себя в рабство, обещай им хозяин кормить их и их детей.

Но те, кто до этого еще не дошел, в дни Октябрьских праздников имеют право лишь на минутное воспоминание об утраченном счастье. Уже немного времени осталось, чтобы решить: как предотвратить то столкновение, что уже маячит впереди. С кем он будет, если оно окажется неминуемым. И что он может сделать, чтобы пролилось как можно меньше невинной крови.

("Пpавда", "Советская Россия". Ноябрь 1996 г.)

Снова простой вопрос вождям

Отстранить от власти возникший на волне патологической перестройки антисоветский режим "атакой сходу", на первых же выборах, не удалось. Велика еще инерция антикоммунизма, не исчерпаны иллюзии ("кредит доверия"), жизнь еще не приперла основную массу людей так, чтобы они задумались о главном и перестали верить паяцам с ТВ. Все это - реальность, которую не могла бы устранить никакая самая гениальная пропаганда.