Воспоминания и размышления - Георгий Жуков

Странное впечатление произвело выступление заместителя наркома обороны по вооружению маршала Г. И. Кулика. Он предложил усилить состав штатной стрелковой дивизии до 16–18 тысяч и ратовал за артиллерию на конной тяге. Из опыта боевых действий в Испании он заключал, что танковые части должны действовать главным образом как танки непосредственной поддержки пехоты и только поротно и побатальонно.

– С формированием танковых и механизированных корпусов, – сказал Г. И. Кулик, – пока следует воздержаться.

Нарком обороны С. К. Тимошенко бросил реплику:

– Руководящий состав армии хорошо понимает необходимость быстрейшей механизации войск. Один Кулик все еще путается в этих вопросах.

И. В. Сталин прервал дискуссию, осудив Г. И. Кулика за отсталость взглядов.

– Победа в войне, – заметил он, – будет за той стороной, у которой больше танков и выше моторизация войск.

Это замечание И. В. Сталина как-то не увязывалось с его прежней точкой зрения по этому вопросу. Как известно, в ноябре 1939 года были расформированы наши танковые корпуса, и высшим танковым соединениям было приказано иметь танковую бригаду.

В заключение И. В. Сталин заявил, обращаясь к членам Политбюро:

– Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генерального штаба. Надо заменить Мерецкова. – И, подняв руку, добавил: – Военные могут быть свободны.

Мы вышли в приемную. К. А. Мерецков молчал. Молчал нарком. Молчали и мы, командующие. Все были удручены резкостью И. В. Сталина и тем, что Кирилл Афанасьевич Мерецков незаслуженно был обижен. С К. А. Мерецковым я длительное время работал в Белорусском особом военном округе, где он был начальником штаба округа, когда во главе округа стоял командарм 1 ранга И.П. Уборевич. Тот ценил К. А. Мерецкова как трудолюбивого, знающего и опытного работника.

А. И. Еременко в своей книге «В начале войны» излагает содержание пространного выступления И. В. Сталина на последнем заседании совещания высшего командного состава. Должен сказать, что И. В. Сталин не присутствовал ни на одном из заседаний, потому и выступать не мог. Видимо, автор ошибочно приписал ему это выступление[33].

На следующий день после разбора игры я был вызван к И. В. Сталину.

Поздоровавшись, И В Сталин сказал:

– Политбюро решило освободить Мерецкова от должности начальника Генерального штаба и на его место назначить вас.

Я ждал всего, но только не такого решения, и, не зная, что ответить, молчал. Потом сказал:

– Я никогда не работал в штабах. Всегда был в строю. Начальником Генерального штаба быть не могу

– Политбюро решило назначить вас, – сказал И. В. Сталин, делая ударение на слове «решило».

Понимая, что всякие возражения бесполезны, я поблагодарил за доверие и сказал:

– Ну а если не получится из меня хороший начальник Генштаба, буду проситься обратно в строй.

– Ну вот и договорились. Завтра будет постановление ЦК, – сказал И. В Сталин.

Через четверть часа я был у наркома обороны. Улыбаясь, он сказал

– Знаю, как ты отказывался от должности начальника Генштаба. Только что мне звонил товарищ Сталин. Теперь поезжай в округ и скорее возвращайся в Москву. Вместо тебя командующим округом будет назначен генерал-полковник Кирпонос, но ты его не жди, за командующего можно пока оставить начальника штаба округа Пуркаева

С Михаилом Петровичем Кирпоносом мне не довелось работать вместе, но, по отзывам его сослуживцев, это был очень опытный общевойсковой командир, прошедший службу в старой армии. В период Февральской революции 1917 года он был избран председателем полкового солдатского комитета. В партию вступил в мае 1918 года. С 1934 по 1939 год был начальником Казанского пехотного училища имени Верховного Совета Татарской АССР. За успешное командование 70-й стрелковой дивизией в боевой обстановке ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В июне 1940 года М. П. Кирпоноса назначили командующим Ленинградским военным округом.

Я был рад, что Киевский особый военный округ поручается такому достойному командиру. Конечно, у него, как и у многих других, еще не было необходимых знаний и опыта для руководства таким большим приграничным округом, но жизненный опыт, трудолюбие и природная смекалка гарантировали, что из Михаила Петровича выработается первоклассный командующий войсками.

Вечером того же дня я выехал в Киев, чтобы оттуда отправиться в Москву Откровенно говоря, ехал с тяжелым настроением Мне всегда нравились Украина и чудесный древний Киев. Украинский народ оказал мне честь и доверие, избрав депутатом Верховного Совета Украины и Верховного Совета СССР. ЦК партии Украины энергично помогал войскам округа в организации полевой учебы и воспитательной работы, в устройстве быта.

За короткий срок пребывания на посту командующего я успел высоко оценить трудолюбие и творческое отношение к делу начальствующего состава округа, особенно И. X Баграмяна, Е. С. Птухина, Н. Д Яковлева, командующих армиями и командиров соединений округа. Я глубоко верил в этих людей и чувствовал, что в час боевых испытаний на них вполне можно будет положиться Дальнейшие события показали, что я в них не ошибся.

Из Москвы уже не раз звонил нарком, требуя, чтобы я быстрее завершил дела в округе.

В Киеве задержался недолго и 31 января был уже в Москве. На другой день, приняв дела от генерала армии К А. Мерецкова, я вступил в должность начальника Генерального штаба.

Глава девятая.

Накануне Великой Отечественной войны

Весь февраль был занят тщательным изучением дел, непосредственно относящихся к деятельности Генерального штаба. Работал по 15-16 часов в сутки, часто оставался ночевать в служебном кабинете. Не могу сказать, что я тотчас же вошел в курс многогранной деятельности Генерального штаба. Все это далось не сразу. Большую помощь мне оказали Н. Ф. Ватутин, Г. К. Маландин, А. М. Василевский, В. Д. Иванов, А. И. Шимонаев, Н. И. Четвериков и другие работники Генерального штаба.

С чем же мы пришли к началу войны, была ли готова страна, ее вооруженные силы достойно встретить врага?

Исчерпывающий ответ на этот важнейший вопрос во всей совокупности политических, экономических, социальных и военных аспектов, с учетом всех объективных и субъективных факторов требует огромной исследовательской работы. Я уверен, что наши ученые, историки справятся с такой задачей.

Со своей стороны, я готов высказать мнение прежде всего о военной стороне дела, восстановив в меру сил и возможностей общую картину и обрисовав события тревожных месяцев и дней первой половины 1941 года.