Хрустальная колыбель - Сергей Юрьев

— Вот. — Олф протянул Бранборгу свиток со свисающей на синем шнурке большой восковой печатью. — Совет эллоров, старост и старшин цехов Холм-Дола обращается ко мне с просьбой до возвращения лорда Юма стать регентом и принять на себя всю полноту власти в Холме.

— Ну и что с того? — Бранборг-старший, подобрав рясу, присел на лавку, давая понять, что ждёт исчерпывающего ответа и согласен потратить на это сколько угодно времени. — Возможно, и есть люди, которые справились бы лучше тебя, но здесь главное — верность дому Бранборгов. Но такого я, например, себе никогда не позволял. Я вообще не припоминаю, что такое когда-нибудь было. Эллоров изгоняли, пытали, даже казнили, но пороть!

— Вчерашним утром эти два придворных хлыща вручали мне послание. Один поздравил меня с основанием новой династии, а второй полез руки целовать. — Олф даже скривился, вспоминая, какие угодливые рожи были у гонцов. — Вот и получили, как полагается, — один три дюжины плетей, другой — три с половиной, чтобы губы свои поганые не тянул куда не надо.

— Я бы за это просто отобрал усадьбы и выставил нагишом из Холма.

— А у меня нету сорока поколений благородных предков. Я уж по-простому…

Повисло тягостное молчание, и вдруг Олф почувствовал, что Служитель Эрл явился вовсе не затем, чтобы разбираться насчёт того, как можно наказывать благородных, а как не стоит…

— Олф…

— Да, Служитель.

— Надо уводить войска из Холм-Ала. Немедля.

— Я и собирался. Но зачем спешка-то такая?

— Уже съезжаются Тарлы со всех Холмов, племянники, двоюродные братья, дядьки покойного лорда. Нрав у всех крутой, так что без резни здесь, похоже, не обойдётся. Лучше пусть без нас разбираются.

— Не такой уж он и покойный, лорд этот, — заметил Олф, припомнив, как Сим Тарл с мечом в черепе исчез куда-то, вцепившись в золотой слиток, как будто хотел выжать из него сок. — Чует моё сердце, наследнички с ним ещё повстречаются.

— Повстречаются, — словно эхо повторил Эрл. — Если раньше он не встретится со мной.

— Служитель, а что это вы удумали? — забеспокоился Олф.

— Где тот кусок золота? — вместо ответа спросил Эрл.

— Там и лежит. Никто к нему так и не посмел подойти — не то что прикоснуться.

— Это правильно, что не посмел.

— Хоть что это за штука такая? — спросил Олф, которому до сих пор становилось не по себе, как только он вспоминал, как наткнулся на булыжник, исписанный непонятными знаками, пронзённый золотым штырём. — Я как схватил его, так будто понесло меня куда-то. Едва за рукоять меча удержался.

— Лучше не спрашивай… От такого знания — только затмение в душе.

— Так я спросил уже…

— Тогда подожди. — Служитель высыпал на стол, наспех сколоченный из соснового горбыля, несколько серебряных оберегов, разложил их в определённом порядке, и на полотняных стенах шатра проступили светящиеся знаки. Стихли доносившиеся снаружи голоса, шум шагов и шелест травы, и дневной свет, пробивавшийся сквозь белую материю, померк.

Олф вдруг обнаружил, что он стоит на краю обрыва, а внизу среди небесной голубизны клубятся обрывки облаков. За спиной наверняка высилась крепостная стена, а за ней лежала дорога, ведущая в никуда. Надмирная Пустошь… Хорошо хоть, места знакомые, только вот как потом проснуться, если знаешь, что не спишь?

— Если мы будем говорить об этом здесь, то ни на кого другого не навлечём беду. — Служитель Эрл присел на край обрыва, как в прошлый раз, и жестом предложил Олфу садиться рядом. — Теперь слушай. Три элоима — Луциф, Аспар и Иблит — решили, что превзошли Творца величием своих замыслов. Познав язык Творения, они вывернули его наизнанку, создав зеркальное письмо, и начали выискивать в бесконечности крупинки Несотворенного пространства, первозданного Хаоса. И сказал Творец: «В мире может быть только одно Совершенство, одна Красота, одно Добро, одна Справедливость, одна Любовь и один Закон, а всё, что существует помимо них, — не суть, а подобие». И тогда гордые элоимы восстали против Творца, решив, что не сотворят они своего мира, пока всё, что Им создано, не будет вновь обращено в Хаос. И была битва, от которой долго сотрясались небесные сферы и земная твердь, и были гордые элоимы низвергнуты в Бездну, которую сами же и создали в недрах Несотворенного пространства…

— Знаю я это всё, — сказал Олф, которому вдруг стало невтерпёж вернуться обратно, в свой шатёр. — Герант рассказывал. Только мне всё это ни к чему. Сказали бы — Олф, надо сделать то-то и то-то, и я бы сделал, если в силах…

— Но Луциф, который из всех троих был самым могущественным и безжалостным, оставил в мире своё Око, а за пределами мира — свои Печати, и там, где грань между Сотворённым миром и Несотворённым пространством становится особенно тонка, Печати могут покинуть Небытие. Так вот — то, что ты нашёл, — это Печать Лорда Мира Сего. Тебя спасло только то, что ты разбил камень, что знаки, начертанные на нём, распались и утратили силу, и золотой стержень…

— Клин там был золотой. Да и тот сильно помялся.

— И золотого стержня хватило только на одно — отправить того, кому он предназначался, к другой Печати Лорда.

— И где же она?

— Возможно, там, куда отправился Святитель Герант. Там, где сейчас, возможно, находится лорд Юм.

— И где это?

— То место называют теперь Холм-Эстом, а когда-то там стоял замок Эрлоха Незваного.

Олфу показалось, что всё его тело от пяток до макушки пробила холодная молния. Если знаешь или хотя бы догадываешься, где может находиться исчезнувший лорд, значит, надо и самому отправляться туда же — со всем войском.

— Я понял, о чём ты подумал… — Служитель Эрл положил ладонь Олфу на плечо. — Если ты сейчас поведёшь войско через земли варваров, ничем, кроме большой крови, это не кончится. Сам погибнешь и Юма не спасёшь.

— И что же мне делать? — Умом Олф понимал, что Служитель прав, но как можно оставить в беде своего лорда, если знаешь…

— Туда, где сейчас может быть Юм, отправлюсь я. Да простит мне Творец тот путь, который я выберу… — Служитель поднялся, отряхнул рясу, хотя к ней не прилипло ни пылинки, и медленно двинулся к стене.

— А мне-то что делать?! — почти крикнул Олф.

— Уводи войско. — Эрл даже не оглянулся. — Пока можешь помочь лорду Фертину против прибрежных варваров — ему сейчас надо…

Служитель Эрл исчез, и только в последний момент Олф заметил, что тот вовсе не прошёл сквозь каменную стену, а скрылся за пологом шатра…

Чем больше в жизни происходит событий, тем быстрее проходит сама жизнь, и тем более долгой она кажется, если потом оглядываться назад. Вот только оглянуться порой бывает некогда, разве что уже после того, как она закончится, после того, как начнётся что-то новое, что-то иное. Смерти нет — есть только странствие по бесчисленным мирам. Судьба, которой можно избежать, — не твоя судьба, и дело вовсе не в том, что всё предопределено Творцом. Он подарил нам этот мир и эту жизнь, и теперь мы сами должны распорядиться бесценными дарами… А если мы окажемся недостойны этих даров, всё равно каждый будет спасён, и все вернутся к Тому, кто вдохнул жизнь в Первородную Глину, а значит, вновь наступит Великое Одиночество…