Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого - Василий Головачев

– Найди мне центр.

– Попытаюсь. Все?

– Пока все. А над чем это ты работаешь? – Артем кивнул на виом, в объеме которого медленно вращалась какая-то усложнявшаяся на глазах геометрическая фигура.

– Да так… – Глаза ксенолога вдруг расширились. – Либ фрау мильх!

Фигура в виоме приобрела вид человеческого скелета, хотя и со множеством дополнительных «костей».

– Что это?

– Боже мой! – Шоммер почесал грудь, оглянулся, глаза его стали шальными. – Я догадывался, но мне не хватало данных… Лам-ка подкинул мне материальчик, когда мы с ним беседовали на кладбище моллюскоров, но тогда у меня не было мощного компа… боже мой!

– Да не темни ты, – нахмурился Артем. – Говори прямо. Что это за конструкция?

– Сравни. – Ксенолог мысленно заговорил с инком, и виом выдал новую картинку: рядом с первой «конструкцией» возник скелет человека. – Видишь?

– Скелеты?

– Это не скелеты, это метатексты геномов человека и ангелоида.

Артем недоверчиво вгляделся в медленно вращавшиеся фигуры.

– Я вижу скелеты.

– В каком-то смысле они являются и скелетами, то есть основой биологических и полевых структур человека и ангелоида. Теперь понимаешь, в чем фишка?

– В чем? – тупо переспросил Артем.

– Ангелоиды всего-навсего потомки людей! Понимаешь?! А мы в свою очередь являемся потомками гиперов. Точнее, вся эта драчливая семейка – от протеев и Червей Угаага и до иксоидов и гиперов – каким-то образом инициировала на Земле рождение разума другого типа – гуманоидного, человеческого, и мы, по сути, представляем собой результат их действий!

– Бред!

– Сам такой, – огрызнулся Шоммер. – Вероятнее всего, мы тоже не являемся конечным результатом эволюции разума и представляем промежуточную стадию разумогенеза, поэтому и ведем себя соответственно, то есть агрессивно и непредсказуемо.

– Подожди, у тебя тут не все стыкуется. Ты же утверждал, что иксоиды и гиперптериды жили в разных метавселенных с отличающимися условиями и законами. Во всяком случае, их миры имели разное количество измерений.

– Правильно.

– Но мы-то живем в трехмерной Вселенной? Наш континуум не укладывается в цепочку развития негуман, разве не так? Протеи жили в мире с нецелочисленной метрикой…

– Три и четырнадцать сотых.

– Черви – с метрикой три и тридцать три сотых…

– Иксоиды – три и шестьдесят шесть, гиперы – три и девять. Да, мы, люди, имеем право жить и развиваться только в пространстве трех измерений, обеспечивающих достаточно сложные формы материи, но мы – всего лишь имаго ангелоидов! Куколки. Еще далеко не красавицы-бабочки. Для нас была создана специальная пространственная ниша – наша метавселенная.

– Кем была создана? Гиперптеридами, что ли?

– Пока не знаю. Но уверен, что так оно и было, уж очень тонкая подгонка параметров была осуществлена.

– Антропный принцип…

– Вот именно, если хочешь. Измени какую-нибудь физическую константу на десять процентов в ту или иную сторону, и человек уже никогда не появился бы на свет, да и Вселенная была бы иной. Но мы существуем, а следовательно, Творец наш все рассчитал заранее.

– Это противоречит твоим же заявлениям, что Черви, иксоиды и гиперы пришли к нам из других метавселенных.

– Ничуть не противоречит. Кто сказал, что все эти конкретные метавселенные не являются звеньями одной цепи – процесса развития разума? Я не знаю, кто или что такое Творец, но не сомневаюсь, что он все предусмотрел.

– И войны предков и потомков между собой?

– Войны – это уже сбои программы. – Шоммер почесал затылок. – А может быть, и нет, может быть, это особые бифуркационные процессы, призванные сбросить мешающий развиваться балласт – отжившие информационные структуры. Я еще поработаю над этой проблемой. У тебя все? Ты мне мешаешь.

– Значит, ты считаешь, ангелоиды – наши потомки?

– В какой-то степени.

– Тьфу, опять двадцать пять! Что значит – в какой-то степени? Ты только что утверждал с пеной у рта…

– То и значит, что процесс их рождения еще надо запустить. Не хватает стартового импульса.

– У кого не хватает?

– У человечества, ясен пень! – рассердился Шоммер. – Чего ты ко мне пристал? Я тебе не информарий, не банк данных и не Господь Бог! Как только вычислю, где живут ангелоиды, сразу сообщу.

– Ты даже это можешь рассчитать?

– Во всяком случае, я знаю, что их континуум должен быть как минимум четырехмерен.

– Мы тоже живем в четырехмерном мире: три пространственных измерения плюс временное…

– Это условная метрика. Я имел в виду именно пространственные измерения. Устойчивый континуум вообще должен иметь двенадцать измерений. Возможно, наша метавселенная лишь частный случай двенадцатимерного Универсума.

– И ангелоиды живут там, в этом самом двенадцатимерном Универсуме?

– Они могут жить буквально рядом, в «соседнем» измерении, как говорят дилетанты. До них даже докричаться можно, только я пока не знаю – с помощью чего.

– Ты меня удивил.

– Рад стараться.

Шоммер снова уставился в раствор виома, уходя в дебри созданной им теории, и Артем, постояв рядом с минуту, покинул ксенолога. В голове царил сумбур. Фантазия разыгралась, и перед глазами встал облик четырехрукого и двухголового ангелоида с волосатой грудью и копытами. Суеверно отмахнувшись пальцем, Артем попрощался с хозяйкой и поспешил к метро Ниццы. В два часа дня он был у себя дома в Рязани и тут же вызвал Лам-ку.

«Слушаю вас», – проявился в голове мыслеголос робота.

«Ты обеспечил охрану Зари-мы?»

«Она в безопасности».

«Что узнал?»

«Делегаты Икс-оператора, которых вы называете мини-моллюскорами, концентрируются вокруг Луны в количестве сорока двух единиц. Еще четыре делегата рыщут возле Земли. Три мини-моллюскора контролировали движение колонии «джиннов» в районе Сатурна».

«Контролировали?»

«Их больше нет».

«Понятно. Где находится Икс-оператор? Я имею в виду основную боевую часть моллюскора, которая выполняет команды Ульриха».

«Рядом с ним».

«А где прячется он сам?»

«На Луне, в подземном бункере ранчо Костянтина Глянько. Вместе с ним женщина по имени Марта».

«Патриссима Ордена Белого Крыла?! Вот это номер! Она-то как там оказалась?»

«Не имею данных».

«Что они делают?»

«Занимаются любовью. Женщина имеет намерение подчинить сферу сознания Ульриха Хорста. Для этого она его поддерживает и настраивает на агрессивные действия».

«Знакомая идеология. Когда он ей станет не нужен, она его уберет. Однако наше положение усложняется. Имея такого советчика, Ульрих не пойдет на контакт. Надо что-то придумать».