Сокровища Валькирии: Звёздные раны - Сергей Алексеев

Наконец, совершили невероятное — обменялись головными уборами, в результате чего Перцев получил легкомысленную бейсболку с длинным козырьком, а Шейх — некогда фасонистую военную фуражку с высокой южноамериканской тульёй, но сейчас обвисшую, изуродованную после стирки. Но прежде чем разойтись, он с неожиданной силой шарахнул о камень пакет с видеокамерой, потряс то, что от неё осталось, и швырнул в отстойник с промывочной жидкостью. И прошёл бы мимо, не окликни его Зимогор…

— А, приятель! — возликовал Конырев, сбивая фуражку на затылок. — Я же тебя искал! Ну всё обошёл!..

— Смотрю, вы друзьями расстались, — заметил Олег, кивая в сторону Перцева.

— Классный мужик! У нас такой базар был — ну, просто!.. Значит, так, Зимогор! Ты как хочешь, а я пошёл на прогулку! Таможня даёт добро!

В этот раз от Славки отделаться не удалось. Проклятые конкуренты не подожгли ни одной автозаправки, и потому пришлось брать его с собой в командировку с условием, что он на следующий же день, как прибудет высокое начальство, немедленно уедет назад.

— Давай, только недолго, — предупредил Олег. — И не уходи далеко, вечером уезжать.

Конырев расхохотался и пошёл под гору к сетям.

— Если что — ищи в лабиринте! — крикнул он издалека. — Здесь, оказывается, есть лабиринт! Восхождение к огню! Или на огонь!

Потом махнул рукой и побежал грузно, по-слоновьи, — фуражка запрыгала на острой голове. Олег решил, что они с лейтенантом не только общий язык нашли, а ещё уговорили коньяк из Славкиных запасов…

Старшего мастера Гнутого Зимогор разыскал в тепляке буровой вышки. Виновник аварии стоял на коленях перед открытым белым шкафом и что-то пытался достать оттуда с помощью паяльника. Вокруг лежали развёрнутые книжки и какие-то электронные схемы, над его головой, будто иконы, светились четыре чистых экрана мониторов.

Оборудованная по последнему слову техники буровая походила на операционную, только мёртвую, ибо в облицованных пластмассовыми панелями стенах стояла полная тишина: сам буровой станок — громоздкая железяка, опутанная гидравлическими трубками и цветными жгутами проводов, — напоминала умершего под ножами хирургов и брошенного со вспоротым чревом человека. Потный мужик в тельняшке орудовал шваброй, как санитар, замывающий кровь с чёрного обрезиненного пола: готовясь к встрече начальства, наводили совершенно ненужный блеск, схожий разве что с тем, как напомаживают усопшего в гробу.

Бывший капитан и тут внедрил армейские порядки… Зимогор впервые попал на буровую, где не было привычной грязи, набора тяжёлых трубных ключей, ломов и кувалд. Правда, возле станка на специальной подставке был разложен исковерканный огромными нагрузками, изжёванный, закрученный в спирали аварийный инструмент — приспособления для того, чтобы вырвать из забоя скважины застрявший там буровой снаряд, и результаты попыток ликвидировать аварию — обломки штанг, разорванные детали и металлическая стружка.

Зимогор видел эту установку на складе, упакованную в ящики и коробки, к которым Иван Крутой запретил приближаться, дабы сдуру ничего не испортить. В комплект входили даже белые халаты и специальные разовые матерчатые перчатки — сбылась вековечная мечта бурильщиков! По специальности Аквилонов был буровиком и проявлял личную заботу об этой установке.

— Можно и умирать, — говорил он, рассматривая технический проспект детища российской оборонки. — Знаешь, с чего я начинал? С канатно-ударного станка! Долотьями бурил, можно сказать, ломом землю ковырял! А эта машина — двадцать первый век…

Заметив Зимогора, прямой виновник аварии торопливо закрыл шкаф с электроникой, выключил паяльник и, не спуская глаз с инспектирующего, прошепелявил приказным тоном:

— Всё, Миша, отбой. Иди отсюда.

Поломойка выключил воду, смотал шланг и, спрятав швабру в специальную нишу, удалился. Гнутый ждал этого визита и к разговору был готов, но не хотел начинать его сам, демонстративно закурил, поднял затемнённое стекло окна и, высунувшись наружу, стал насвистывать «Чёрного ворона». Они были едва знакомы, виделись только однажды на Кольском полуострове лет пять назад, когда Зимогор пришёл работать в экспедицию. Гнутый бурил там сверхглубокую скважину, но ничем особенным не блистал, поскольку работал в коллективе таких же зубров, и отличался лишь застенчивостью и молчаливостью, вызванными тем, что у бурового мастера не было передних зубов. Часть их выбили ещё в молодости, а другая часть просто вывалилась и сгнила от цинги, экспедиционной жизни и чифиря. Вообще-то про него рассказывали много интересного: в двадцать семь лет он умудрился получить орден Трудового Красного Знамени, в тридцать, не отходя от бурового станка, защитил кандидатскую (тогда это приветствовалось). И, вдохновившись, бросил работу, сел и написал учебник по буровому делу, который вдребезги разнесли учёные мужи. Однако так и не изданное, это сочинение перепечатывали на машинках, ротапринтах и использовали как практическое наставление многие — от студентов до производственников. А Гнутый, как всякий непризнанный гений, запил, забичевал и был найден Иваном Крутым где-то на Урале, в захудалой геологоразведочной экспедиции. Аквилонов ценил его как буровика и как учёного, поэтому выдрал из грязи, говорят, лично свозил в Крым, где закодировал от алкоголизма, дал ему квартиру, обласкал по-царски и лишь не смог ему за казённый счёт вставить зубы — буровой мастер не выносил ни вида, ни звука стоматологического буравчика.

Зимогор рассчитывал увидеть Гнутого в полном унынии — метаться должна была творческая душа, сам ведь устроил аварию, не смог её ликвидировать и в результате угробил уникальный, в единственном экземпляре, станок. Однако мастер выглядел спокойным и даже весёлым — не принял ли с горя припрятанного спирта?

— Мне наручники самому надеть или завтра Ангел закоцает? — спросил он, улыбаясь и прикрывая рот ладонью. — Ты же приехал виновных искать?

— А что, готов в наручники? — с ухмылкой спросил Олег.

— Как пионер, всегда готов!

— Сначала скажи, кто был с тобой на смене, когда достали этот чёрный песок?

— Циклоп был, то есть Величко.

— А что, завхоз переквалифицировался в помощники мастера?

— Да нет, — нехотя отозвался Гнутый. — Так вышло… У моего помбура живот схватило, заменить некем, а Циклоп сам попросился… Не смотри, что он на вид тупой и молчун, когда надо, всё соображает.

— Когда аварию засадили — кто с тобой был?

— Да тоже он… У помбура понос ещё не прошёл, а Величко всегда готов…

— Тебе это не показалось странным — всегда готов?