Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе - Владимир Козлов

Горлопанов начал сочинять текст листовки. В первых числах января он закончил и прочитал Луневу черновик. Тот посоветовал добавить в текст критику на Хрущева. Так появился окончательный вариант листовки, разбросанной 16 января 1961 г. в одном из цехов ремонтно-механического завода № 4:

«ОБРАЩЕНИЕ

Ко всем рабочим, крестьянам, солдатам, офицерам и трудовой интеллигенции.

Дорогие товарищи! Помните, что положение нашей Родины критическое. И спасти это положение можете только вы; больше спасать некому. Вы должны объединиться вокруг честных, твердых избранных вами товарищей, которые сумеют объединить вас в твердую ударную силу для борьбы с советским капитализмом. После свершения Октябрьской революции был допущен ряд ошибок и особенно после смерти Сталина. Сынки и дочери старой русской буржуазии, пролезшие нелегальным путем в ряды партии и на руководящие посты, почувствовали полную свободу действий… А эти взяточники в свою очередь среди Вас служат рассадником травли в подстрекательстве. Вы прекрасно видите сами и много говорите о сложившихся обстоятельствах, т. е. тех жизненных условиях, в которых Вы живете в данный период времени. Многие из Вас уже неоднократно слышали о борьбе в Союзе за улучшение жизненного уровня и прожиточного минимума. Забастовки в Москве, Ленинграде, Грозном, Горьком, Донбассе и др. О восстании на Ангарстрое, Братская ГЭС — где расстреляны тысячи рабочих. А о забастовках у нас в крае: камвольносуконный комбинат, сахарный завод в Гиагинской…

Дорогие товарищи! Дело революции, спасение революции в ваших руках..!

К борьбе товарищи! Иного пути у вас нет!

Организационная группа.

С осторожностью передай товарищу»1.

Критика режима вновь построена на его же идеологических ценностях, активно использует популярные со времен «рабочей оппозиции» мотивы «измены» и «буржуазного перерождения». Другими словами, для Горлопанова система была плоха не потому, что она «коммунистическая», а потому, что в ней мало «настоящего коммунизма», потому что она переродилась в «советский капитализм». При этом он апеллирует к мифу «правильного», «сталинского коммунизма», а «ошибки» относит ко времени Хрущева, когда в личной жизни автора «Обращения» началась полоса неудач, а в близкой ему среде появилось субъективное ощущения ухудшения условий жизни и усиления «эксплуатации» рабочих в результате пересмотра норм оплаты труда. Документ отличают и обычные для многих «антисоветских» писем и листовок того времени эгалитаризм и «революционный блеф» (основанные на слухах и выдумках сведения о массовых протестах в разных городах СССР), перемешанные с многочисленными революционными аллюзиями и апелляциями к октябрьскому прошлому.

Перед нами типичный «подпольный марксист», не способный вырваться из идеологической клетки, а в поисках методов борьбы всецело опиравшийся на большевистский опыт. «Я боролся за ту правду, — говорил сам Горлопанов, — за которую боролся Ленин»[449]. Понятно, что Горлопанов отнесся к массовым беспорядкам в Краснодаре с настороженностью и некоторой брезгливой отстраненностью: «беспорядки ни к чему не приведут». Эффективным методом борьбы за права рабочих он считал только забастовку[450].

«Главный идеолог» не был причастен к распространению листовок на заводе 16 января. Их, по собственной инициативе и под влиянием момента, на свой страх и риск разбросал Лунев, «после чего стал наблюдать, какая будет реакция рабочих». Реакции никакой не последовало.

6. 16 января. 15 часов. Стихийный митинг у крайкома КПСС

Листовками на ремонтно-механическом заводе дело не ограничилось. В течение дня было зафиксировано по крайней мере несколько попыток агитации за возобновление беспорядков. Среди особенно активных агитаторов был Гавриил Александров, 46-летний уроженец Украины, довольно образованный (среднее техническое образование) человек с изломанной судьбой и плохой репутацией. Александров имел две судимости: в 1944 г. за пособничество немецким оккупантам он был осужден на семь лет лагерей (подробности неизвестны и насколько обоснованно было обвинение неясно). После этого жизнь покатилась под уклон.

По показаниям свидетелей, Александрова в течение дня видели переходящим от группы к группе. Везде он «вел нездоровые разговоры». Его высказывания придавали событиям иную окраску и отодвигали на второй план тему невинной жертвы. Александров говорил, что на рынке ничего нет, что продукты стали дороже и т. п. Другими словами, он касался более существенных, но и более «скучных» тем, перемежая свои «разъяснения» с погромными призывами[451].

Во второй половине дня, когда толпа достигла тысячи человек, ситуация застыла в неустойчивом равновесии. Снова раздались выкрики и угрозы, но, помня о крови и выстрелах, собравшиеся не решалась на более активные действия. Руководители крайкома КПСС попытались склонить чашу весов в пользу власти. Около 15 часов 16 января перед собравшимися выступили первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Г.И. Воробьев и командующий войсками Северо-Кавказского военного округа Плиев. Они призвали толпу разойтись. Некоторые ушли, но большинство осталось на месте[452]. В этот критический момент в ход событий попытался вмешаться Александров. Он, по словам свидетелей «был злой, с пеной у рта» [453], говорил, что «власти захватили лучшие квартиры, а простой народ ютится в лачугах», руководителей называл «толстопузыми»: «загребаете деньги, а народ притесняете»[454]. Во время выступлений Воробьева и Плиева Александров свистел, матерился, призывал толпу не верить коммунистам, а «бороться за правду» и требовать своего. В конце концов он вместе с другими начал останавливать проходившие по Красной улице автомашины. Когда несколько рабочих попытались этому помешать, Александров показал на одного из них и закричал: «Это секретарь парторганизации, нас окружают коммунисты».

В разгар всех этих событий, уже под занавес, в дело вступил Алексей Черненко. Этот сорокалетний человек, имевший среднее техническое образование, последние 6–7 лет систематически пьянствовал, работу часто прогуливал. Его отовсюду рано или поздно увольняли. В 1958 г. Черненко дважды привлекали к ответственности за мелкое хулиганство. 16 января Алексей был пьян. Около 17 часов он остановил на Красной улице грузовую автомашину, отобрал у водителя ключи, взобрался на подножку автомашины и обратился к толпе с призывом превратить Краснодар в «город всеобщего восстания»[455]. При задержании оказал сопротивление. Ударил милиционера ногой в грудь.

Существенно важно, что, по оценке прокурора Краснодарского края И.Баранова, на помощь властям «были приглашены рабочие предприятий, которые рассеяли собравшихся» [456]. У власти, как выяснилось, было еще достаточно сторонников и союзников. Открывать еще раз стрельбу для устрашения народа не потребовалось.

Последнюю попытку возбудить толпу предпринял В. Никулин. На улице Мира и привокзальной площади он продолжал выкрикивать: «Давить надо Советскую власть, нам не дают жить спокойно»[457]. Сам Никулин на следствии и суде утверждал, что был сильно пьян и ничего не помнит.

Волнения в Краснодаре закончились. Начались аресты зачинщиков.

7. Следствие и суд

Напуганные событиями милиция и КГБ произвели эти задержания активных участников волнений, не очень разбирая правых и виноватых. Поэтому из 32 человек были почти сразу отпущены 13 человек. Предварительное дознание пришло к выводу, что активной роли в беспорядках эти люди не сыграли[458]. Следствие вело управление КГБ. Уже 14 февраля дело о массовых беспорядках в Краснодаре (на 10 человек) было закончено расследованием. Материалы еще на одного человека были выделены в отдельное производство.

На качестве следствия явно сказалась спешка. Некоторые сомнительные моменты в определении состава преступления привлекли внимание Прокуратуры СССР. В письме заместителя Генерального прокурора СССР А.Мишутина прокурору Краснодарского края И. А. Баранову от 18 февраля 1961 г. предлагалось «обратить внимание — действительно ли имеется необходимость и целесообразно привлечение по этому делу широкого круга лиц и насколько правильно действия всех этих лиц квалифицируются по ст.16 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления.»[459].

Всего за участие в массовых беспорядках в Краснодаре были привлечены к уголовной ответственности 15 человек. Кроме того, 7 участников беспорядков привлечены к уголовной ответственности по ст.206 ч.ІІ УК РСФСР (хулиганство)[460]. Два дела были рассмотрены в краевом суде, остальные — в районных народных судах.