Тень императора - Павел Молитвин

— Ну что ж, не хочешь запачкаться — не лезь в грязь, — пробормотал он, со вздохом поднимаясь на ноги. — Если Эврих не пожелал мстить за свежую обиду, то я уж как-нибудь найду в себе силы забыть давнее предательство Азама. К тому же, не попадись он на моем пути, я бы не очутился в Городе Тысячи Храмов, не встретил арранта, не познакомился с Афаргой…

Он вновь устремил взгляд на силуэт девушки в освещенном окне. Неужели померещившееся ему сходство её с Омирой и Афаргой могло так резко изменить его намерения? Не зря, стало быть, Эврих говорил, что любовь проявляет все скрытое в человеке. В одних пробуждает жестокость и грубость, в других нежность и снисходительность. Как странно и хитро все переплетено в этом мире! Он шел насладиться местью, а сейчас рад тому, что удержался от кровопролития…

Освещенная со спины свечой, а спереди лунными лучами, девушка потянулась и скрылась в глубине комнаты. Тартунг постоял ещё немного и, когда она задула свечу, двинулся в глубь сада. Перемахнул через забор и растворился во мраке ночи.

— Давненько аррант дибулу свою в руки не брал. Поят его в этом доме плохо или кормят несладко? — громогласно вопросил Яргай, и собравшиеся в зале гушкавары шумно поддержали товарища, требуя, чтобы Эврих спел им что-нибудь для поднятия духа. Уж коли вынуждены они задницы просиживать в столице, где стражников больше, чем жителей, так хоть в застолье веселом душу отвести. А что за веселье без хорошей песни?

Ильяс покосилась на Эвриха, тот пожал плечами, мол, надо так надо, и мигнул Тартунгу.

Пока тот ходил за дибулой, Афарга пребывала в мучительном раздумье: не настало ли время сыпануть драгоценному арранту в чашу заветный порошок? В конце концов она пришла к выводу, что делать этого пока не следует по целому ряду причин. Трудно предугадать, что споет Эврих под его воздействием и как поведет себя в присутствии нескольких женщин. Время от времени он поглядывал на Аль-Чориль очень задумчивым взглядом, и будет просто ужасно, если, вместо того чтобы сосредоточить свое внимание на Афарге, непредсказуемый аррант примется охмурять предводительницу гушкаваров. Помимо ничем не примечательных разбойниц, в зале находилось ещё несколько служанок и Тарагата, которую, несмотря на мальчишескую фигуру, тоже нельзя было недооценивать.

Нет, Афарге не нужны были соперницы, и она решила отложить совращение Эвриха до более подходящего момента…

— Долго ли ещё ты собираешься струны подтягивать? — нетерпеливо обратился Яргай к настраивавшему дибулу арранту. — Стремление твое усладить наш слух божественной музыкой уже оценено нами по достоинству, но не забывай, что находишься ты не в императорском дворце и, ежели где сфальшивишь, на плаху тебя не поволокут. Главное — вдохнуть бодрость в лишенных настоящего дела героев.

— Что-то я в толк не возьму, откуда такие настроения? Кормят, что ли, тебя в «Доме Шайала» не досыта или поят не допьяна? — передразнил Эврих Яргая, ударил по струнам и потребовал: — А ну-ка наполните чаши!

Пой и пей, легко тому,Кто в веселье жизнь проводит.Смехом бей, гони чуму,Грусть и скуку, коль находит.

Пусть девизом на щитеБудут: «Радость и победы»!Так живи, чтобы к тебеНе заглядывали беды.

Пусть друзья большой толпойВ дом приходят без причины,И чтоб женщины с тобойБыли мягче мягкой глины.

Смейся в праздник, в будний день,Быть улыбке — быть удаче.Смех, как свет, рассеет тень,И не может быть иначе!

Смехом бей, гони чуму,Грусть и скуку, коль находит.Пей и пой, легко тому,Кто в веселье жизнь проводит!

— Вот это по-нашенски! Выпьем за веселье, за удачу! — рявкнул Пахитак.

— За веселье! За удачу! — взвыли гушкавары, и Эврих подумал, что Ильяс очень своевременно устроила эту попойку. Пребывание в столице явно угнетало её соратников, чувствовавших себя здесь как мыши в мышеловке.

Ильяс же, глядя на арранта, думала, что тот оказался хорошим товарищем, и, если бы Великий Дух свел её с ним раньше, Ульчи был бы давно найден. Теперь она уже раскаивалась в том, что прогнала его тогда с залитой лунным светом крыши. Разве легче ей оттого, что он стал избегать ее? Напротив, теперь аррант начал сниться ей по ночам, а это уже и вовсе никуда не годилось…

— А теперь я спою вам песню, посвященную нашему гостеприимному хозяину. — Эврих привстал с циновки и отвесил поклон Шайалу, взиравшему на веселящихся гушкаваров с видом любящего папаши, умиленного возней не в меру резвых детишек.

Мечтал я в юности иметь огромный дом,Чтоб наслаждаться жизнью в нем.Достиг желанного упорством и трудом,Но скучно было в доме том.И захотелось мне иметь при доме сад,Чтоб рос в нем сочный виноград.Я руки не щадил и не жалел затрат,Однако саду был не рад.Был опечален я: вот место спать, вот — сесть,А не могу ни пить, ни есть!Хоть вроде все как у людей. И все как будто есть…Ну разве что жену завесть?..

— Вай-ваг, Шайал, почему бы тебе не жениться ещё раз? Ты ж молодец хоть куда! Возьми в жены девчонку! Если девушка замужем за стариком, он становится моложе, а она опытней! — прервали пение арранта крики гушкаваров.

— Э, нет, вторая жена — как подогретая еда, — прошамкал трактирщик. — Что ж вы петь-то Эвриху мешаете, коль сами потешить вас просили?

— Пой, пой! Молчим! А ну-ка рты на запор!.. — разом закричали несколько человек.

И я завел жену, и лавку, и детей,И начал зазывать гостей —Родных, друзей. В саду гнездо свил соловей.Как будто стало веселей…Да, полной чашею мой дом казался мне —Здесь ждут, здесь свет горит в окне…И все ж я видел в повторяющемся снеСебя летящим на коне,На палубе, средь волн, среди морских бродяг,В пылу отчаянных атак,Слагающим из глыб спасительный маяк,Врагу ломающим костяк…Летят недели, годы, счастья ж нет как нет.Не омрачает жизнь навет,Минуют беды, но и на излете летТерзает предзакатный свет,В котором, как во сне, волшебною чредойСуда проходят предо мной,Громады парусов вздымая над водой…Кляну унылый я покой,Так несвершенного, невиденного жаль!Раскаянья пронзает стальМне сердце, и гнетет бесплодная печальО кораблях, ушедших вдаль…

— Ого! Так вот о чем Шайал печалится! А вы говорите: жена! Он, по примеру Кешо, о флотилии размечтался! — пробасил Яргай. — Скажи, Шайал, правильно Эврих угадал?