Клинки севера - Алина Илларионова

Хрустнул иней под конским копытом, в пронзительной тишине звук взвился ввысь и разбился, раздробился эхом о ледяное поднебесье. Солнце слепило, но не грело: осень только начала крыть сусальным золотом равеннские липы, а здесь, в северных широтах, уже ступила на порог зима. Аристан глубоко, полной грудью, вздохнул, неспешно выпустил облачко пара. Вслед за Повелителем дохнул и целитель Огдэн. Действительно – хорошо! Расстелившуюся по полю траву обметало утренней изморозью как сахарной глазурью; рытвинки искрят ледяными оконцами вчерашних луж; над полем бабочкой порхает пустельга, выглядывая добычу.

А как чудесно обедается у костра в такую погодку!

Симка горестно мяукнул. Погладив его, Аристан поправил ремешок арбалета.

– Долго они! Мой Стриж уже поднял бы! – Граф Эстэр, страдальчески морщась, почесал подбородок. Как и остальные охотники, включая самого императора, он надел серый кожух, опушенный мерлушками, но грубоватая одежда «селянского пошива» ему не нравилась, а жестковатый каракуль докрасна натер шею. «Надо было вместо платочка шарфом обвязываться», – неприязненно думал Симка.

Свои выезды Эстэр планировал заранее: на выбранную дичь устраивали облаву и выпускали в загородном имении за несколько часов до прибытия охотничьей команды. Император предпочитал охотиться спонтанно, как первые Эскабиан, полагаясь исключительно на везение. Пока бог Удачи не подводил.

– Получаса не прошло, Велиар, обожди! – укорил его Аристан. – И – тише. Еще немного…

Будто в подтверждение его слов пущу огласил звонкий лай.

Взвыл рог кого-то из выжлятников. Император, а вслед за ним и Симка, и доезжачий, и остальные охотники напряглись, подобрав расслабленные поводья.

Черный как смоль самец стрелой вылетел в поле, гордо неся свинцового цвета рога, что идут на вес редкого белого золота.

– Крагги! – громко прошептал Аристан.

– Дадим ему фору? – волнуясь, предложил доезжачий Михел. Император согласно кивнул.

Симка крепче вцепился в луку.

Олень, высоко вскинув голову, мчался далеко впереди стаи, подстрекаемый задорным, переливчатым лаем. Псы гнали ровно, ухо в ухо, и Михел одобрительно крякнул, наблюдая за черным Горном – голосистым ведущим выжлаком. Когда-то его место занимал Буран, однако сын ни в чем не уступал родителю. Стая привязалась крепко, но олень попался крупный, молодой и имел все шансы пересечь поле и уйти в березовый подлесок, а оттуда – в чащу, недосягаемую для наездника. Пешком Его Величество не охотился, и собак отозвали бы рогом.

Зверь режет поле, едва касаясь травы острыми копытами; свинцом блестят драгоценные рога…

– Вперед! – первым сорвался Аристан.

– Гони-и-и! – в экстазе заревел домовой.

Охота началась.

Гончие неслись навзрячь. Варом варили: гнали дружно, азартно, воздух звенел от слаженного лая. Справа, слева, сзади слышалось атуканье выжлятников, поджигающих и без того горячих собак. А впереди драгоценной искрой летел белоснежный черногривый Адамант, которого четыре года тому назад подарил императору на сорокалетие один из крупных ильмаранских коневодов-бэев. Симка скакал на луке, в такт с хвостом подпрыгивали вислые с помпонами уши шапки. На середине поля домовой решил, что у него глаза на лоб вылезут от растущего с каждой долей секунды напряжения.

Вперед, гони! Эх, видел бы хозяин! Хотя аватар не одобрял псовой охоты, но, как ни крути, лихо!

Олень тем временем прыгнул, сразу вырвавшись далеко вперед, и стало ясно, что до этого момента он дразнился, но теперь решил поиграть с охотниками в полную силу. А может, и заманить кого неосторожного глубже в лес, на свою территорию. На территорию хищника. Еще пара мгновений – и окольцованный рыжим пятном хвост победно замелькал среди белых стволов.

– Ушел! – выкрикнул Михел, раздосадованно махнув рукой: подлесок Рижской пущи переходил в чащу, едва успев начаться.

Повелитель крепче сжал бока Адаманта. Симке на мгновение показалось, что еще чуть добавить скорости, и конь взлетит над замороженным полем вместе с седоками, как огромная стремительная пустельга.

– Оставь, ушел!

Но окрик Эстэра только подстегнул Аристана. На крыльях азарта Адамант вломился в березняк; справа мелькнули кустики брусники, окропленные спелыми алыми ягодами, будто кровью. Голоса остальных охотников звучали все тише и реже. Подлесок нырнул в балку так резко, что домового основательно тряхнуло в седле, а кроличья шапка едва не слетела вместе с головой. Зубы клацнули, а в желудке образовалась пустота.

Выжлаки-пенсионеры, видя прямо перед носом куцый хвост, вдруг поднажали, вырвались вперед коня и легко обошли потомство. Неожиданно олень развернулся, взрыв копытами землю, и склонил к земле ветвистые рога, до ужаса напоминая злобного быка Бурку, в сколку не ставившего всех северингских горожан во главе с хозяином. Подошедшие собаки оплясывали крагги, заливаясь, но не смея рвать хозяйскую добычу.

Император круто осадил коня и потянулся за арбалетом. Судя по нервному храпу, Адамант предпочел бы оказаться подальше от черной твари, роющей землю с такой яростью, что дерн летел, как мякина из механической веялки. При этом он чуть поводил головой, широко раздувая ноздри, словно вынюхивал среди стаи кого-то конкретного.

– Отрыщь! – рявкнул подлетевший Михел.

Гибкое тело Бурана извернулось в торжествующем прыжке.

Сумеречная тварь вдруг, резко дернув головой, схватила пса поперек хребта и отшвырнула прочь – остервенело, будто сводя личные счеты с кровным врагом. Хрустнула, переломившись в стволе, тоненькая березка. Буран с жалобным визгом покатился кубарем. Крагги бешено заревел, сверкнув хищными зелеными бусинками в глубине темно-сливовых глаз, и навострил рога на недобитую жертву…

Нервы у Адаманта сдали.

Неизвестно, что попало под хвост оленю, а вот Симке – седло. Взбрыкнувшая штуковина наддала домовому так, что неведомая сила подкинула его на добрых пару саженей, несколько раз перекувырнула и приземлила точнехонько зверю в морду. От ужаса кот выпустил все восемнадцать когтей и завизжал не хуже столичной барышни, поутру обнаружившей в тапочке вздремнувшую мышь. Рагу из зверюги, ревущей на порядок громче, как-то расхотелось. Олень тоже был против внезапной близости и заскакал так, что стая кинулась врассыпную, не дожидаясь команды. Игорный кубик болтался, щелкая хищника то в глаз, то по лбу. Гарцуя в аршине от сломанной березы, Симка увидел за огрызком ствола вытянувшуюся морду Бурана, и, судя по стеклянному взгляду, пес принял-таки решение уйти на пенсию и оставить травлю достойным.