Солнце цвета стали - Дмитрий Казаков

– Вот из-за чего дрожал тот толстяк, что принес блюда, – сказал Ивар. – А я-то думал, чего он дергается…

– Теперь уже не важно, кто там чего боялся! – оборвал его Бузислав. – Надо решить, что нам делать.

– Не знаю, – посол выглядел растерянным, – меня до сих пор ни разу не пытались отравить.

– Мы должны уходить из города! – предложил старший из русичей. – И как можно быстрее! Если халиф попробовал однажды, что помешает ему предпринять вторую попытку?

– Ничего… – согласился Мануил. – Также ничто не помешает ему послать за нами погоню и уничтожить всех. Посол, покинувший город без разрешения того, к кому его отправили, теряет неприкосновенность… Так что мы не будем спешить. Пока останемся. Вдруг это была только проверка!

– Бежать постыдно, – поддержал Ивар. – Если удача отвернулась от нас, то бегство не поможет, а если не отвернулась, то никакой халиф нам не страшен!

Гонец с приглашением к правителю Багдада прискакал на следующий день. Ранг его, судя по тому, что в свите посланца оказалось почти полтора десятка воинов, был выше, чем у предыдущего.

– Наденьте кольчуги и шлемы! – приказал Бузислав, когда Мануил объявил, что возьмет с собой десятерых.

– Зачем? – возмутился посол.

– Если нас начнут убивать, – русич усмехнулся в ответ весело и зло, – то я хочу, чтобы мы смогли хотя бы сопротивляться!

Мануид замолчал и сам спрятал под церемониальными одеждами легкую кольчугу.

Пока ехали по городу, Нерейд рассказывал Ингьяльду и Гудрёду, которые еще не успели как следует посмотреть Багдад, про вчерашнее посещение базара.

– Представляешь, – говорил рыжий викинг, делая большие глаза, – ряд, в котором продают мечи, тянется на три полета стрелы!

Молодые викинги слушали и завистливо вздыхали.

– А ряд, где торгуют рабами, – еще длиннее! – продолжал расписывать Нерейд. – Я уж приценился одну рабыню купить. Кожа темная, но фигура такая, что глаза из орбит выпрыгивают, когда видишь! Богиня!

– Чего же не купил? – спросил Гудрёд.

– Ивар запретил, – сморщился Болтун, – куда ее девать в пути? Да и кормить надо. Хлопотное это дело – рабы…

Он на мгновение умолк, обдумывая, должно быть, достоинства и недостатки рабовладения. А когда вновь заговорил, то голос его звучал подчеркнуто таинственно.

– А потом мы посетили предсказателя!

– Да ну? – встрепенулся Ингьяльд.

– Именно так!.. – подтвердил Нерейд, тряся рыжими патлами, торчащими из-под шлема. – Старый такой дед, черный и сморщенный, как головешка. Его еще называют… эээ… дилвиш…

– Дервиш!.. – невозмутимо подсказал Бузислав.

– Ну да! – обрадовался Болтун. – Так вот местный бог, которого Аллахом зовут, ему все тайны открывает!

– Так что он предсказал? – В голосе эриля слышалось нетерпение.

– Кровь, – негромко сообщил Ивар, вмешиваясь в разговор. – Этот дервиш не пользуется рунами, а смотрит руку. И мне и Нерейду он предсказал в скором будущем то, чтб мы прольем много крови.

– Это я напророчу любому воину, и не ошибусь! – расхохотался слушавший беседу Лычко. – А что еще?

– Мне – смерть ото льда… – покачал головой Нереид. – Вот уж не знаю, что это значит! Замерзну насмерть, что ли?

– А мне – множество детей, славу, а потом забвение, – добавил Ивар. – Мы бы его и дальше спрашивали, да народ напирал. Надо будет еще сходить…

– Да ладно! – усмехнулся Нерейд. – Чем, к примеру, я хуже пророка с рынка? – И, изменив голос, он утробно завыл: – О, я великий вельвун, я вижу будущее! Внимайте мне все, великие, малые! Священные роды, Хей-мдалля дети!

– Кончай придуриваться, – одернул шутника Ивар, – прибыли уже…

Халифский дворец навис над головами, будто громадная гробница. От впечатления легкости и изящества, которое сложилось у них в прошлый раз, не осталось и следа. Здание казалось тяжелым, готовым рухнуть и похоронить под собой неосторожных людей.

Внутри неприятные ощущения только усилились. Весь путь до приемного зала Ивар спиной чувствовал напряженное внимание. Чудилось, что вот-вот полетят стрелы. Ладонь словно закаменела на мече, не желая отпускать шершавую рукоять.

У дверей зала расположились те же громадные чернокожие воины, но на темных, точно ночное небо, лицах играли загадочные ухмылки.

Внутри все было так же – крошечная фигурка Гаруна аль-Рашида на ложе, замершие по сторонам от него воины, раб с опахалом. В этот раз он не выглядел безмятежным, скорее встревоженным.

– Рад приветствовать могучего халифа, меч ислама, радетеля закона и защитника правоверных, осененного милостью Аллаха, в полном здравии, – проговорил Ма-нуил напряженно.

– И мы рады, – ответил Гарун аль-Рашид тонким голоском, его голова, обмотанная огромным тюрбаном, качнулась, – видеть тебя в добром здравии. Вот только боюсь, что оно тебе не пригодится…

– Как это понимать? – спросил оторопевший посол. Меч Бузислава медленно полез из ножен, издавая чуть слышный, леденящий шорох.

– Время игр прошло! – без улыбки ответил халиф. – Настал час развлечений!

– В круг! – рявкнул старший из русичей еще до того, как Гарун аль-Рашид окончил фразу.

Ивар выдернул меч и развернулся к двери, краем глаза ловя движения соратников.

Из-за занавеса за спиной халифа, из неприметных ниш в стенах и через дверь, сквозь которую прошествовали посол со свитой, с топотом ринулись воины в длинных перепоясанных кольчугах. Блики метались на легких шлемах, изогнутые клинки грозили смертью.

Лязгнули, соприкоснувшись, мечи.

– Убейте их! – прорезался через грохот свалки вопль Гаруна аль-Рашида. – Я хочу узнать, какого цвета у них кишки!

– Ах ты вонючка мелкая! – прошипел Ивар сквозь зубы, обрушивая удар на подвернувшегося под руку халифского воина. Тяжелое лезвие смяло шлем точно пергамент и разрубило кости до переносицы.

Их давили и теснили со всех сторон. Если бы нападение оказалось неожиданным, то викинги и русичи полегли бы сразу. Теперь же они сражались, отчаянно защищаясь.

Ивар, ухитрившись подобрать выпавший из руки врага щит, остервенело махал мечом. Его клинок ликующе звенел, погружаясь в горячую плоть, по лезвию радостной дрожью проносились желтые отблески.

Через дверь в зал вбегали все новые воины. Они занимали место павших. Для викингов и русичей победа была недостижима, слава – тоже: никто не узнает, как храбро бились погибшие во дворце дружинники… Оставалось сражаться только ради чести.

Ивар сам не замечал, что яростно рычит, не мог видеть, что лицо его потемнело, а глаза покраснели. Ноги скользили по крови, пот заливал лицо. Рядом ревел и ворочался, будто зимний шторм, Кари. Враги отлетали от него как брызги от шкуры мокрого медведя, который решил отряхнуться. Нападавшие валились на землю с проломленными черепами, сломанными ребрами, руками и ногами.