Большая книга ужасов – 58 (сборник) - Елена Усачева

– Васька?

– Разговорчики! – Платон висел между ребятами. – Все готово! – бросил он в сторону барабанщицы.

Та медленно кивнула, не переставая смотреть на скрючившуюся фигурку мальчика у своего постамента.

– Ты искал меня, – не разжимая губ, начала она. – Ты нашел. Что тебе надо?

И тут до Васьки дошло, чем все утро занимался его приятель, – он охотился на барабанщицу. Все-таки не выдержал и решил все сделать сам – сам найти, сам все разузнать, сам уничтожить.

Глебов застонал от обиды – надо же связаться с таким самонадеянным дураком. Ведь говорили ему: «Не лезь» – не послушал.

Щукин все еще продолжал сидеть на земле, уткнувшись носом в колени.

– Я скажу, что тебе нужно было. – Статуя легко наклонилась, нависнув над скорчившейся фигуркой мальчика. – Ты хотел все сделать один. Но одиночки мало что могут. Побеждает толпа, побеждает коллектив. Только вместе можно чего-то добиться. Я тебе сейчас все объясню.

Барабанщица выпрямилась, кивнула кому-то. От строя отделились двое – это были Васильев и Кубинов, оба аккуратно причесанные, в одинаковых шортиках и рубашечках. Они подбежали к Щукину, подняли его на ноги. Серега дернулся пару раз, но когда понял, что вырваться не получится, обмяк в чужих руках. Голова его оставалась опущенной.

– Это замечательно – быть всем вместе, – продолжала разглагольствовать статуя. – Ты этого пока не понимаешь, но ты поймешь. Вырастешь и поймешь. Нас оживили, чтобы вас всех сделать сплоченными, сильными, дружными. Вот и ты тоже… Не упирайся. Со всеми тебе будет хорошо.

Она протянула обвалившуюся культю, приподняла Серегин подбородок.

– Нет, – этого выдержать Васька уже не мог. – Не трогай его, ты, ходячая мумия!

Статуя замерла.

– А, – как-то радостно протянула она. – У нас есть еще один попрыгунчик, любитель ночных вылазок. И откуда только вы беретесь? Дети по ночам должны спать. Это правило для всех.

Слова бились в Васькином мозгу, и какая-то неведомая сила заставляла поднять голову, посмотреть в черные глаза, чтобы вот так, прямо в лицо высказать все, что накопилось в душе за бесконечно долгую неделю.

«Не трусь, – нашептывал голос, – что она может? Это же просто кусок гипса. Вон Ленка справилась с ней – и ничего. И ты сможешь. Ты же сильный. Давай, посмотри ей в глаза».

Васька затряс головой, прогоняя противные слова, посмотрел на Щукина, и внутри у него что-то обвалилось. Серега медленно, через силу поднимал голову.

– Стой! – крикнул Васька. – Не смотри!

Но было уже поздно. Какое-то время Щукин еще боролся с собой. Потом глаза его распахнулись, и он пристально посмотрел на барабанщицу. Он даже рот открыл, желая что-то сказать. Но не успел. Тело его дернулось, по нему прошла судорога, оно стало истончаться, на мгновение пропало, а потом появилось. Нечеткое, полуразмытое.

Какое-то время Щукин еще повисел без движения, стиснутый с двух сторон ребятами, а потом встрепенулся и твердо встал на ноги.

– Ну как? – прозвучал вопрос.

– Замечательно. – Серега выпрямил спину, повел плечами, бросил холодный, надменный взгляд в сторону приятеля.

Васька вздрогнул, встретившись с этим взглядом. Он вдруг вспомнил, как жалко выглядел вчера Щукин, когда представлял, что ему придется сталкиваться с барабанщицей вновь, как он не хотел идти на речку, плыть на другой берег. И вот встреча произошла.

Крик сам собой вырвался из груди Глебова:

– Нет!

Смысла в этом вопле не было никакого, его некому было слышать. От обиды он сжал кулаки и вдруг почувствовал, как в ладонь что-то врезалось, а потом хрустнуло. Он мельком глянул на свои руки, и его всего заполнила безумная радость – он держал куски гипса. Как они к нему попали, думать было некогда – Щукин ленивой походкой уже шел к нему, и вид его не предвещал ничего хорошего.

– Взять, – прозвучал короткий приказ. Торжественно забили барабаны.

В тот момент, когда Серега прыгнул, Васька коротким рывком запустил в него камнем. Кто-то сзади подсек его под ноги. Рука дрогнула, и он увидел, что камень полетел как-то криво. Глебов вывернул шею, чтобы проследить, попал он или нет, и встретился взглядом с барабанщицей. В ее черных глазах были холод и отрешенность. И уже совсем падая, он выкинул вторую руку, где еще оставался кусочек расколовшегося гипса, и не глядя бросил его куда-то вверх.

Волна барабанной дроби накрыла его с головой, боль в ушах стала нестерпимой, по глазам резанул непонятно откуда взявшийся яркий свет, как будто кто-то включил огромный фонарь. Глебов зажмурился, хотел даже уши заткнуть. Но сверху на него что-то навалилось, начало душить. Потом он получил удар по лбу.

И все закончилось.

Глава XII

Конец смены

Костер вышел огромным. Огонь лизал сухие ветки, стремительно взмывая вверх. Севшие сначала совсем близко ребята стали отодвигаться. Жар все наступал, и скоро вокруг костра образовался большой круг.

Максим, казалось, не замечал ни огня, ни одуряющего жара. С каким-то механическим упорством он все подтаскивал и подтаскивал новые бревна.

– Я не понимаю, что вы хотите. – Сергей Сергеевич не отходил от него ни на шаг.

Петухов не сразу дал согласие на костер, его пришлось долго уговаривать, доказывая, что ребятам это понравится. Причем – всем.

– Зачем вам все отряды? – не унимался начальник. – Если хотите, идите на остров со своими и жгите там все, что угодно.

Максим в сотый раз принялся объяснять, что не мешало бы сплотить лагерь, чтобы ребята поближе познакомились друг с другом, отряды подружились.

– Это нужно было делать в начале смены, а не сейчас, когда прошла неделя, – продолжал сыпать возражениями Сергей Сергеевич.

Но Максим проявил чудеса настойчивости. К уговорам он подключил первый отряд, и мальчишки смогли уломать ставшего почему-то таким упрямым начальника.

– Хорошо, хорошо. – Петухов был непривычно раздражен и хмур. – Немного посидите, и к одиннадцати все расходятся спать.

С радостными криками первый отряд отправился в лес за дровами. Через час около спортивной площадки выросла гора веток, палок и бревен. Ухитрились даже притащить с острова остатки так и не сгоревшего креста.

Тихий час ушел на приготовления. К полднику весь лагерь жил в предвкушении вечернего развлечения. Малыши стали собираться на спортивной площадке сразу после ужина, им не терпелось посмотреть, как будут складывать костер. Но близко подходить им было запрещено, их могли затоптать суетящиеся старшие, поэтому они толпились на краю футбольного поля у флагштока. Слабый ветерок лениво перебирал складки флага.

Ждали сумерек – при ярком солнце зажигать огонь было бессмысленно. А солнце, как назло, не собиралось садиться. Тучи, появившиеся днем, быстро разошлись, ветер улегся, и солнце принялось за свое дело с удвоенным рвением. Замотанный первый отряд с молчаливого согласия вожатых лишний раз бегал на речку купаться.