Саманта - Даниэла Стил

Это был не Черный Красавчик и даже не Навахо. Лошадь, предназначенную для Саманты, звали Красотка. Но на сей раз лошадиная кличка не раздражала Сэм. Она чувствовала себя сейчас такой немощной, что даже сама удивлялась, поэтому и лошадь для нее подобрали очень смирную. А потом ее охватило ликование. Ковбои быстро посадили Саманту в седло, Джош привязал ее ноги, и она изумленно уставилась на всех сверху вниз.

— Боже мой, и вправду получилось! Эй, я еду верхом! — Сэм сейчас была похожа на восторженного ребенка.

— Никуда ты не едешь. — Джош был явно доволен. — Ты просто сидишь. Пусти лошадь шагом, Сэм, пускай пройдет немножко, а ты посмотришь, каково это.

Сэм прошептала:

— Поверишь ли… я боюсь.

И застыла; лицо ее то принимало испуганное выражение, то кривилось в нервной усмешке. Наконец Джош тихонько взял смирную кобылку под уздцы и повел вперед.

— Все нормально, Сэм. Сейчас я прогуляю тебя по двору.

— Джош, ты разговариваешь со мной, как с младенцем.

Он посмотрел на нее через плечо и ласково улыбнулся.

— А ты и есть младенец. И перед тем как научишься ездить рысью, тебе придется научиться ездить шагом.

Но уже в следующую минуту он отпустил вожжи, и Красотка медленно потрусила по двору. Лицо Сэм расплылось в широчайшей улыбке.

— Эй, ребята, я бегу! — закричала она. —Я бегу… посмотрите!

Сэм так разволновалась, казалось, ее сердце выпрыгнет из груди. Впервые за целый год она не передвигалась в инвалидном кресле, а снова бежала. Ну и пусть она не сама бежит! Саманта давно не испытывала такого восторга, как сейчас, когда она ехала на лошади, и ветер развевал ее волосы. Джош битый час уговаривал ее, что на первый раз она покаталась достаточно. Когда ей помогли спешиться, Сэм была на седьмом небе от счастья, ей чудилось, будто она летит; глаза сверкали, золотистые локоны выбились из прически и обрамляли прелестное лицо.

— Ты отлично смотрелась на лошади, Сэм, — сказал Джош, когда ковбои усадили ее обратно в кресло.

Она заговорщически улыбнулась:

— Вообще‑то сначала я до смерти перепугалась.

— Что ж, вполне резонно. После того что с тобой стряслось, ты была бы совсем с приветом, если бы не боялась. — Он помолчал и задумчиво поинтересовался: — Ну и как тебе?

— Господи, как здорово, Джош! — Сэм закрыла глаза и опять улыбнулась. — Я снова почувствовала себя нормальным человеком. — Она поглядела в мудрые глаза старика, и улыбка сползла с ее лица. — Как когда‑то давно.

— Да. — Он почесал подбородок. — Но думаю, дело поправимое. Сэм, ты можешь вернуться сюда и заправлять хозяйством на ранчо…

Джош всю ночь думал об этом. Но теперь Сэм не стала возражать, а задумчиво посмотрела на старика, склонив голову набок.

— Хотите знать, что я думаю?

Он кивнул.

— Мы с Чарли говорили об этом еще в Нью — Йорке. Не знаю, может, это чистое безумие, но… Что, если превратить ранчо в особое место, такое, где были бы люди… — она заколебалась, подбирая слова, — подобные мне? В основном дети, но и кое‑кто из взрослых. Мы будем учить их ездить верхом, будем помогать им вернуться к нормальной жизни. Джош, я даже не в состоянии описать чувства, которые охватили меня, когда я сидела на лошади. Здесь, в кресле, я совсем другая. И всегда буду другой. Но сев на лошадь, я стала прежней. Ну, может, не совсем прежней, но как только я освою езду, то стану совершенно той, прежней Самантой. Представьте себе, мы будем открывать перед людьми новый мир, давать им лошадей, учить…

Сэм не заметила, что в глазах Джоша — как и в ее собственных — заблестели слезы… Он задумчиво кивнул, обводя взглядом постройки.

— Нам придется тут кое‑что изменить, но мы сможем…

— Вы мне поможете?

Джош снова кивнул.

— Я не очень‑то много знаю про… про… — пытаясь быть тактичным, он удержался и не сказал слово «калеки», — про таких людей, но, черт возьми, я отлично разбираюсь в лошадях и даже слепого научил бы ездить верхом. Мои ребятишки уже в три года держались на лошади.

Сэм знала, что Джош говорит правду; он такой же терпеливый и ласковый, как любой психотерапевт, занимавшийся с ней в больнице.

— Да, Сэм, мы бы с этим справились. Ей — богу, я с удовольствием попробую!

— Я тоже. Но мне нужно все обдумать. Наш план требует вложений, мне придется подбирать психотерапевтов, медсестер и врачей, придется искать людей, которые захотели бы доверить мне своих детей. А с какой стати им, собственно, хотеть этого?

Но на самом деле Саманта говорила в основном с самой собой. А еще через пару мгновений эти рассуждения прервали Чарли и Мелли, которые буквально засыпали Джоша вопросами про ранчо.

Воскресенье наступило слишком быстро, и утром, когда настала пора прощаться, все сожалели, что нужно уезжать. Джош прямо‑таки горевал; перед отъездом Сэм в аэропорт он схватил ее за руку, и на его лице была написана целая тысяча вопросов.

— Ну, как? Ты сдержишь свое обещание?

Джош понимал, что иначе он больше никогда не увидит Саманту. А он не мог этого допустить! Он хотел помочь ей обрести себя и устроить ранчо для особых детей. В последние дни Джош почувствовал, что Сэм страшно одиноко и больно.

— Я еще не знаю, Джош, — честно ответила Саманта. — Мне нужно кое‑что разузнать и обдумать. Я обязательно сообщу, как только приму решение.

— А когда это может быть?

— Вам что, другуео работу предложили? — встревожилась Саманта.

— Если бы я ответил «да», — усмехнувшись, сказал Джош, — тебя бы это побудило согласиться?

Сэм в ответ рассмеялась:

— Вот хитрец!

Он посерьезнел.

— Я просто не хочу, чтобы ты отказывалась от этого ранчо.

— Я тоже не хочу, Джош. Но я так мало разбираюсь в сельском хозяйстве… Помоему, мне стоит заниматься только тем, о чем мы с тобой тогда говорили.

— Так почему бы не заняться?

— Дайте мне как следует подумать.

— Ладно, думай. — Он наклонился, стиснул Сэм в медвежьих объятиях и попрощался с Чарли, Мелли и тремя их сыновьями.

Они махали ему, пока он не скрылся из виду. Обратная дорога, в отличие от путешествия на ранчо, была очень спокойной. Мальчики утомились и были разочарованы тем, что приходится возвращаться в Нью — Йорк. Чарли и Мелли то и дело клевали носом, а Сэм все время, пока они добирались домой, напряженно думала. Ей было о чем подумать, ведь предстояло решить, справится ли она с поставленной задачей, хватит ли денег, вырученных за продажу скота, на переоборудование ранчо, и нужно ли ей это. Действительно ли она готова бросить налаженную жизнь в Нью — Йорке? Саманта была настолько поглощена обдумыванием своего решения, что по пути домой почти не вспоминала про Тейта.