Несгибаемый (СИ) - Агекян Марина Смбатовна

— Хочу поцеловать тебя, — прошептала Клэр, зная совершенно точно, что делает это не потому, что Алекс когда-то говорила ей об этом. Она жаждала этого потому, что не поцеловать Эрика было просто невозможно. Клэр снова прижала губы к его шее, изумляясь тому, какой противоречивый вкус у его теплой кожи: и солоноватый, и сладкий одновременно. Было просто захватывающе приятно касаться его, ощущать его, целовать острый маленький выступ на его шее, который подрагивал от переполнявших его эмоций. — И хочу, чтобы ты тоже поцеловал меня.

С очередным прикосновение ее губ к невероятно чувствительному месту на шее такая мучительная волна прокатилась по всему телу, что Эрик вздрогнул и чуть не упал. У него подгибались колени. Он едва мог соображать. С трудом шевелясь, он взял ее лицо в свои ладони и отстранил Клэр от себя так, чтобы окончательно не потерять голову.

— Клэр… — прошептал он, заглянув ей в потемневшие глаза.

Клэр замерла, решив, что он останавливает ее потому, что не хочет ее поцелуев, ее прикосновений. Это бы разбило ей сердце навсегда.

— Клэр, — потрясённо прошептал Эрик, увидев слезинку, которая соскользнула с длинных ресниц и упала на ее бледную щеку, очертив на ней влажную дорожку, похожу на шрам, который остался на его сердце. — Боже, Клэр…

Судорожно вздохнув, Клэр покачала головой, чувствуя, как задыхается. Стыдясь того, что не смогла сдержать слезы, но ей было так ужасно больно.

— Я очень хочу, чтобы ты поцеловал меня, Эрик.

Мольба в ее голосе ошеломляла, потому что даже во сне он не смог бы найти Клэр, которая нуждалась бы в его поцелуях настолько отчаянно, что заплакала.

— Я тоже этого хочу, — прошептал Эрик, вытерев очередную слезинку большим пальцем. — Только… только я не хочу, чтобы ты снова плакала, когда я это сделаю. Я не хочу, чтобы ты плакала из-за меня.

Она тут же покачала головой и подалась навстречу ему. И сказала то, что навсегда перевернуло его мир.

— Ты ведь имеешь в виду день нашей свадьбы, но тогда… — Раскаяние в ее голосе утонуло в тишине комнаты. — В тот день…

День их свадьбы. День, воспоминания о котором причиняли ему невыносимую боль.

— Ты боялась меня?

Она покачала головой.

— В тот день ты поцеловал меня, а я… я так и не смогла забыть об этом. Я и сейчас не могу, — с сокрушительной искренностью призналась Клэр. — А еще… — Она с такой нежностью погладила его по лицу, что у него запершило в горле. — Я тоже хочу поцеловать тебя так, чтобы ты никогда не забывал об этом.

Невероятно, но это действительно происходило с ним. На самом деле. Как он мог устоять перед ней теперь? Как мог бы забыть о ней?

Чувствуя мучительные удары своего сердца, он опустил голову и, наконец, накрыл ее раскрытые губы своими.

Поцеловал Клэр, которая никогда не должна была принадлежать ему.

Его на мгновение парализовало, обдав теплой волной. Эрик услышал глухой стон, а потом, когда она обвила его шею своими дрожащими руками и, прильнув к нему, с готовностью встретила его, он окончательно потерял голову. Обхватив ее обеими руками за тонкую талию и до предела вжав в себя, он завладел ее губами с такой агонизирующей потребностью, что не осталось больше ничего кроме Клэр, которая разбила и вновь воскресила его сердце. Своей чарующей, пронизывающей музыкой и теплом прикосновений. Любовь бескрайняя и оглушительная накрыла его так, что он больше не мог справиться, не мог больше контролировать ее. Зовущие, невероятно мягкие, до умопомрачения сладкие губы Клэр заставили его вспыхнуть таким ошеломляющим желанием, что не осталось места ничему.

Запустив пальцы в черные густые волосы Эрика, Клэр подалась ему навстречу, не помня, чтобы с такой удушающей потребностью желала поцеловать кого-то еще. Чтобы хоть в ком-то нуждалась так же, как в нем. Робкое томление перешло в такой восторг, что закружилась голова. Ей не верилось в то, что это происходит с ней на самом деле, но губы Эрика не могли быть выдумкой. Такие мягкие, такие осторожно-деликатные сперва, которые лишь касались ее, не требуя ничего. Губы, от прикосновения которых она задыхалась и млела. И чувствовала, как постепенно жар охватывает ее всю, наполняя ее такой пугающей тяжестью, что она не могла пошевелиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Губы человека, который, пройдя через настоящий ад, поцеловал ее с такой пронзительной нежностью, что она не смогла сдержать новых слез.

«Боже, я ведь действительно чуть было не потеряла тебя!»

Потрясение первых минут быстро сменилось осознанием того, что действительно происходит. Губы Эрика пришли в движение и раскрыли ее настолько, что его горячий язык метнулся вперед. Жаркая волна заставила ее вздрогнуть, и Клэр крепче обняла его за шею, боясь не устоять на ногах, потому что у нее подгибались колени. Захваченная им окончательно, она закрыла глаза и растворилась в поцелуе, который потряс ее до глубины души больше, чем всё, что она испытывала до этого мгновения.

Тяга, которая вела к нему, сила притяжения, которая с первого же дня привязывала их друг к другу, стала просто невыносимой. А потом… Потом превратилась в то, во что она никогда не верила. В то, что как думала, знает, но до сегодняшнего дня даже понятия не имела о том, что это такое на самом деле.

Всхлипнув, Клэр прильнула к нему еще теснее и раскрылась еще больше. Он тут же воспользовался этим, поцеловав ее с таким откровенной жадностью, что она чуть не задохнулась. Ощущая, как слезы снова бегут по щекам, Клэр ошеломленно приняла и это прикосновение, пораженная тем, что ее сдержанный, невероятно замкнутый Эрик знает, что такое страсть. Знал, как коснуться ее, чтобы она растаяла прямо в его объятиях. И она таяла, пока он изучал, а потом стал поглощать ее уста. Из робкого поцелуй превратился в столь захватывающее переживание, что у нее потемнело в глазах. Клэр обхватила его лицо своими ладонями и ответила ему так, как только могло позволить ей ее обезумевшее, полное радости сердце.

Эрик не просто знал, что такое страсть. Он купал ее в неге, разделяя с ней то, что никогда уже не позволит ей быть прежней. Она превратилась в такой напряженный клубок чувствительности, что даже его теплое дыхание опаляло. И она последовала за ним без малейшего промедления, вверяя себя в руки человека, которого не могла больше отпустить.

Сжимая ладонью ее талию, Эрик запустил пальцы другой руки ей в волосы, разрушая дивную прическу, слыша, как шпильки падают на пол, но ему было всё равно. Мягкое, манящее тело, прижатое к нему, воспламеняло его еще больше. Запах ландышей ударил ему в голову, так что он почувствовал себя опьянённым. И всё равно продолжал пить, испивая ее уста до предела. Тело постепенно наполнялось знакомым напряжением, но теперь Эрик не боялся этого, потому что его вела Клэр, та, чье прикосновение смыло с души абсолютно всё и заковало его в такую крепкую броню, что прошлое больше не имело над ним прежней власти.

Задыхаясь, опустив руку с ее талии ниже, он прижал ее бедра к себе так, чтобы унять боль в паху, но добился совершенно другого результата.

— Боже… — выдохнул он, едва живой.

Перед глазами потемнело, а потом… потом, застонав, он подхватил Клэр, оторвав ее от пола, и посадил на стоявший рядом стол, не думая больше ни о чем. Была только Клэр, за которую он был готов сразиться даже с самим дьяволом. Клэр помогла ему увидеть свет тогда, когда в жизни не осталось ничего светлого. Которая подарила ему свою сонату тогда, когда он считал, что отнял у нее музыку. Любовь беспредельная и сокрушительная с мучительной силой сжала ему сердце.

Как можно было не любить ее? Как можно было не умереть за нее? Как можно было отдать ее?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Какой-то едва живой частью сознания Эрик всё же понимал, что не должен этого делать, но было выше его сил оторваться от нее. Клэр цеплялась за него, чтобы удержаться на столе, и в какой-то момент сильнее надавила на его плечо. Эрик глухо застонал, ощущая головокружение, позабыв даже о том, что до сих пор его плечо перевязано.

Клэр замерла и оторвалась от него, испугавшись того, что причинила ему боль.