Однажды ты пожалеешь - Елена Алексеевна Шолохова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Зачем же ты общался со мной, такой посредственной?
– Я же говорю – остальные не лучше. Ты хотя бы милая. Ну и главное – ты нравилась Андрею. Мне всё хотелось понять, что он в тебе нашел. Ну а потом… привык, наверное. С тобой было очень легко. А иногда даже хорошо.
– Иди домой, Ярик. Единственное, что я могу для тебя сделать – это притвориться, что ты ничего мне не показывал и ничего не говорил.
Ярик издал короткий тихий смешок.
– Нет, ты меня не поняла.
– Я и не хочу тебя понимать. Ты просто знай: ничего никому я пересылать не буду.
– Знаешь, я забыл главное, я же тут еще одно видео откопал. Честно скажу, пришлось изрядно попотеть. Перерыл все, что можно. Едва не отчаялся, но всё-таки нашел.
Он снова сунулся в телефон. Ничего мне пересылать не стал, просто открыл какое-то фото и протянул мне.
– Видео тяжеленькое, целый фильм. Так что я пока сделал скрин. Погляди. Никого не узнаешь?
– Ч-что это? – прошептала я, глядя на изображение обнаженной лежащей девушки с длинными разметанными по кровати косами.
– Не что, а кто. Мама твоя, так понимаю.
В безмолвном ужасе я взирала то на экран телефона, то на абсолютно спокойного Ярика. Мне казалось, что во мне образовалась льдина и продолжает расти, распирая изнутри. Казалось, что кровь застыла и даже сердце перестало стучать.
С трудом вдохнув, я выдавила:
– Откуда?
– Всё, что когда-то попало в сеть, остается там навсегда. Надо лишь уметь искать, – самоуверенно изрёк он.
– Ты не посмеешь!
– Не посмею что? Показать это кому-нибудь? Почему?
– Потому что это подло. Это ужасно и бесчеловечно…
– Ой, да брось. Ужасно, когда человек с таким пятном в биографии идет кого-то учить. Ну разве такой должна быть учительница начальных классов, а?
Он снова показал мне эту проклятую фотку.
– Ты же знаешь, что её обманули... что она не сама... – у меня перехватило горло.
– Да на это мне вообще всё равно, – безразлично пожал он плечами.
Комната вдруг покачнулась, и я тяжело опустилась на стул. Голова шла кругом и катастрофически не хватало воздуха. Господи, что я натворила? Я же сама ему про маму рассказала, идиотка! Безмозглая дура!
– Ты подумай. Кто тебе дороже – родная мама или Исаев, который тебя полгода мучил. Выбор на самом деле простой. Или ты сделаешь, как я прошу, или… Андрей сольет твою маму. Он-то долго думать не будет.
– Ярик, за что ты так? Что я тебе плохого сделала? – меня потряхивало от ужаса.
– Ничего. И я тебе ничего плохого не сделаю. Правда. Обещаю, что никто ничего не узнает про твою маму, если ты выполнишь мою маленькую просьбу.
– Мама ведь этого не переживет, ты понимаешь? Она и так…
– Ну так тем более – слей Андрея и всё будет хорошо.
В прихожей щелкнул замок, и в комнату вошла мама.
– Ну как вы? – улыбаясь, спросила она. – Даша, ты даже чайник не поставила. А я в «Приме» купила пирожные. Ну как, Ярослав, не откажешься?
Она открыла коробку с десертом, поднесла к его лицу. Ярик улыбнулся в ответ.
– О! Спасибо, ну тут да, трудно устоять, вы правы.
– То-то, – засмеялась мама.
– Вам помочь?
– Ну что ты! Ты же гость. Я сама. – Мама включила чайник, поставила на стол чашки.
– Кстати, мама сказала, что вас очень хвалили за открытый урок, – сообщил Ярик.
– Правда? – зарделась мама, смущенная и довольная.
Ярик вновь стал учтивым и доброжелательным как прежде, и не скажешь, что несколько минут назад тут было маленькое бездушное чудовище.
– Даш, ну ты чего там сидишь? – позвала меня мама. – Иди сюда, наливай чай.
– У меня голова болит, – буркнула я и убежала в ванную. Просидела там несколько минут, пустив воду, чтобы не слышать их светский разговор.
Вышла только, когда мама уже начала стучать и тревожиться:
– Даша! Ты там что делаешь? С тобой все нормально?
Ярик все еще попивал чай и безмятежно улыбался.
– Даш, зря отказываешься от чая, – обратился он ко мне. – Чизкейк потрясающий.
Я ему ничего не ответила, только посмотрела исподлобья.
– Даша! – упрекнула меня мама.
– Ну ладно, мне уже пора. Наталия Федоровна, ещё раз спасибо огромное за чай. Вы – замечательная! – рассыпался в любезностях Ярик.
Я вышла за ним следом в прихожую закрыть дверь. Он обулся, надел шапку, куртку и, уходя, прошептал:
– Подумай… до завтра.
40.
Ярик
Я улыбался Дашиной матери, слушая ее хихиканье и льстивый щебет. Смотреть на нее было ещё противнее, чем до этого на Дашу, когда та пыталась мне врать.
– Ещё чайку, Ярослав?
– Да, можно. Спасибо, Наталия Федоровна.
Глупая, скучная, истеричная и тщеславная дамочка. Приручить эту дуру оказалось ещё проще, чем ее дочь.
У всех без исключения есть свои слабые точки, но у нее их даже искать не пришлось.
