На пути к перелому - Иван Ласкин

12 октября гитлеровцы силами пяти дивизий, в том числе двух танковых, начали новое наступление, которое поддерживалось большим количеством бомбардировщиков. Напряженные бои шли в районах Мамаева кургана, Тракторного завода и в воздухе. От бомб и снарядов продолжали рушиться каменные жилые и производственные здания Сталинграда, пылали последние уцелевшие до сих пор деревянные постройки, взлетали громадные глыбы земли и бетона, камни и целые деревья. Но советские воины упорно держались на своих позициях.

С утра 15 октября противник бросил в бой свежую 305-ю пехотную дивизию и продолжал развивать наступление на юг и на север вдоль Волги. Однако разрубленная пополам 62-я армия продолжала стойко сражаться. Северная группа под командованием полковника С. Ф. Горохова дралась в окружении. А в ночь на 16 октября на правобережье переправилась 138-я дивизия И. И. Людникова, которую командарм В. И. Чуйков сразу же ввел в бой севернее завода "Баррикады".

В эти дни октября в 64-ю армию прибывали части 7-го стрелкового корпуса трехбригадного состава под командованием генерал-майора С. Г. Горячего.

Корпус был поставлен на правый участок обороны армии в районе Купоросного. А вскоре последовал приказ командующего фронтом - подготовить отсюда удар в направлении Ельшанка, центральная часть города с задачей разгромить противостоящего противника, соединиться с войсками 62-й армии и совместными усилиями очистить от врага занятые им кварталы Сталинграда.

Для выполнения этой задачи в армии создавалась довольно сильная ударная группировка: две стрелковые дивизии (422-я и 126-я), весь состав 7-го корпуса, четыре танковые бригады (13, 56, 90 и 155-я). Эти силы поддерживались огнем фронтовой артиллерии из-за Волги, трех пушечных артиллерийских полков армии, группой пяти полков и двух дивизионов реактивной артиллерии. Действия группировки поддерживала и прикрывала авиация.

Организацию удара проводил лично командарм М. С. Шумилов. В это время к нам в армию прибыл представитель Ставки Верховного Главнокомандования начальник Генерального штаба генерал-полковник Александр Михайлович Василевский.

- Понятна ли задача наступающей группировки армии? - спросил он М. С. Шумилова.

- Разумеется, - ответил командарм и добавил уверенно: - Но направление удара, считаю, следовало бы проводить не через Ельшанку и вдоль берега Волги, а несколько западнее, на Песчанку.

- На первый взгляд решение верное, - улыбнулся генерал А. М. Василевский. - Но направление удара вдоль Волги выбрано потому, что противник все время стремится расширить коридор между шестьдесят второй и шестьдесят четвертой, взять под огонь Волгу на большом участке и еще больше затруднить переброски наших войск и подачу боеприпасов через реку. Наступлением вдоль Волги мы еще более убедим гитлеровское командование в нашем стремлении соединить фланги армий. Паулюс, понимаете ли, от Волги не уйдет и поэтому вынужден будет не только отвлекать сюда часть сил из своей ударной группировки, но и дополнительно выдвигать в этот район резервы из глубины. Привлекая внимание противника к этому участку, мы отвлекаем его от других направлений. Это очень важно. Ваш, Михаил Степанович, удар должен быть достаточно сильным, чтобы заставить противника делать и первое и второе... Знаю, - продолжал Александр Михайлович, - что части седьмого стрелкового еще только выходят в свои районы. Но, проехав вдоль Волги, я не увидел ни одной колонны.

- Но ведь войска переправляются через Волгу только ночью и тут же выдвигаются в свои районы, - пояснил М. С. Шумилов. - А с наступлением светлого времени суток они прекращают движение и маскируются.

- То, что противник может засечь выдвижение отдельных колонн шестьдесят четвертой на север, - заметил генерал-полковник А. М. Василевский, - для нас сейчас не опасно. Пусть он их видит. Так что выдвигайте отдельные колонны и днем...

Тогда нам еще не было известно, что Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин 28 сентября рассмотрел и утвердил план контрнаступления, подписанный Г. К. Жуковым и А. М. Василевским, и что уже началось последовательное сосредоточение сил в районах, откуда менее чем через месяц ударные группировки трех фронтов начнут мощное контрнаступление. Поэтому выдвижение 7-го стрелкового корпуса на самый правый фланг нашей армии было связано не только с нанесением удара вдоль Волги для соединения с войсками 62-й армии. Преследовалась более далекая цель - приковать к этому району внимание немецкого командования и этим отвлечь его от других направлений. Да и прибытие А. М. Василевского в нашу армию было связано главным образом с тем, чтобы создать благоприятные условия для успешного проведения готовящегося Ставкой контрнаступления с целью окружения и полного разгрома гитлеровских сил под Сталинградом.

Генерал-полковник А. М. Василевский, умело решивший целый ряд важных оперативных задач на сталинградском направлении, был известен в штабах армий. Я знал его с 1938 года, когда он, по окончании Высшей военной академии, работал в Генеральном штабе, а я был на должности для особых поручений при первом заместителе Наркома обороны И. Ф. Федько.

Помню, однажды после совещания ответственных работников Наркомата обороны в кабинете первого заместителя наркома Ивана Федоровича Федько между ним и начальником Генерального штаба Борисом Михайловичем Шапошниковым в моем присутствии произошел разговор о Василевском. И. Ф. Федько просил Б. М. Шапошникова отпустить А. М. Василевского на должность начальника управления боевой подготовки Красной Армии, поскольку до учебы в Высшей военной академии он являлся начальником отдела боевой подготовки военного округа и с работой справлялся очень хорошо.

Б. М. Шапошников согласился, что Василевский хорошо руководил и может далее хорошо руководить боевой подготовкой войск. Но теперь он крупный и глубоко мыслящий оператор, а значит, и настоящий генштабист, поэтому, мол, место Александра Михайловича только в Генштабе. И. Ф. Федько согласился с этими доводами.

Услышав такие похвальные высказывания двух виднейших военных деятелей Красной Армии в адрес А. М. Василевского, я стал относиться к нему с особым уважением.

Александр Михайлович Василевский, уже будучи начальником Генерального штаба, оставался мягким, сдержанным, тактичным во всем человеком. Говорил он тихо, размеренно, наполняя каждое слово глубоким смыслом, делая ударение на особо важном, мелочей не замечал и целиком был поглощен решением больших оперативных вопросов. Здесь, под Сталинградом, каждый, кто встречался с А. М. Василевским, еще и еще раз убеждался в том, каким крупным военным талантом обладает этот генерал. Глубочайшим знанием дела, мудростью и спокойствием при решении самых сложных вопросов он внушал к себе непоколебимое доверие и уважение окружающих.