Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль - Яков Ильич Гилинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обычно рецидивная преступность рассматривается как один из наиболее опасных видов преступности. В известном смысле это так, поскольку совершение повторного преступления может свидетельствовать о повышенной общественной опасности лица, его совершившего. Но, во-первых, как отмечалось в части I книги, каждый взрослый гражданин совершал в своей жизни преступления (т. е. деяния, предусмотренные действующим уголовным законом) и неоднократно. В этом (криминологическом!) смысле – все мы преступники-рецидивисты… Во-вторых, разумеется, рецидив рецидиву рознь. Одно дело – неоднократное оскорбление сограждан (ст. 130 УК), другое дело – систематические грабежи и разбои. В-третьих, если бы преступления совершались только рецидивистами (в узком, уголовно-правовом смысле слова), т. е. вся преступность была бы рецидивной, – появилась бы надежда на «ликвидацию» преступности. Точнее, это была бы ее «самоликвидация» – по мере естественного или искусственного (с помощью правоохранительных органов) выбытия рецидивистов из процесса воспроизводства преступности.
В действительности же регистрируемая рецидивная преступность (ее удельный вес в общем объеме преступности) характеризуется удивительным постоянством: 1988 г. – 25,9 %, 1989 г. – 28,4, 1990 г. – 27,2, 1991 г. – 26,9, 1992 г. – 26,3, 1993 г. – 24,9, 1994 г. – 21,8, 1995 г. – 26,3, 1996 г. – 26,8, 1997 г. – 33,7, 1998 г. – 32,9, 1999 г. – 32,1, 2000 г. – 29,8, 2001 г. – 30,1, 2002 г. – 27,2, 2003 г. – 21,7, 2004 г. – 27,7, 2005 г. – 30,5, 2006 г. – 29,8 %. Некоторое возрастание доли рецидива в 1997–1999 гг., во-первых, не очень значительно, а во-вторых, скорее всего, объясняется все той же погоней за показателями и ростом искусственной латентности: выявлять и «раскрывать» преступления рецидивистов в целом проще, чем «законопослушных» граждан. Напомним, что и в царской России доля рецидивной преступности колебалась в 1875–1883 гг. от 15 до 19 %, а в 1884–1912 гг. – от 16 до 22 %. Более того, относительное постоянство рецидива наблюдается и в других государствах, что позволяет, в частности, говорить о «кризисе наказания» (Т. Mathiesen), ибо устойчивость рецидива свидетельствует о неэффективности средств и методов социального контроля над преступностью.
Уровень зарегистрированной рецидивной преступности существенно разнится по регионам России. При среднем уровне (на 100 тыс. жителей) 374,3 в 2006 г. этот показатель достигал 829,0 в Республике Алтай, 774,5 – в Приморском крае, 772,4 – в Томской области, 656,0 – в Хабаровском крае, 635,0 – в Новосибирской области, 613,0 – в Тюменской области, что объясняется, в частности, высокой долей ранее судимых лиц среди жителей большинства из этих регионов. Низкий уровень зарегистрированной рецидивной преступности (ниже 100) в том же году отмечался в Дагестане (73,50), Карачаево-Черкессии (60,3), Ингушетии (16,6).
Часть IV
Социальная реакция на преступность
В этой части будут рассмотрены вопросы, связанные с отношением общества к преступности и реакцией на нее. Возможно, это самая главная проблема криминологии или, по крайней мере, наиболее важная в практическом отношении: что дают наши знания о преступности для контроля над ней? Каковы возможности общества, государства, средств массовой информации по контролю над преступностью? Каковы возможности уголовного права и правоприменительной деятельности, полиции и уголовной юстиции для сокращения преступности, оптимизации ее структуры, защиты граждан и социальных институтов от преступных посягательств? И вообще, согласно традиционному российскому вопросу, – что делать?
Глава 15
Социальный контроль над преступностью
Следует отказаться от надежд, связанных с иллюзией контроля.
Н. Луман
§ 1. Понятие социального контроля
Социальный контроль – механизм самоорганизации (саморегуляции) и самосохранения общества путем установления и поддержания в данном обществе нормативного порядка и устранения, нейтрализации, минимизации нормонарушающего – девиантного поведения.
Но это слишком общее определение, нуждающееся в комментариях. Тема социального контроля неразрывно связана с девиантностью, девиантным поведением и, прежде всего – с преступностью, хотя имеет более широкое, социологическое значение.
Возможно, стремление к порядку является у человека врожденным. Во всяком случае, все научные, философские, религиозные построения направлены на раскрытие закономерностей (= порядка!) Мира или привнесение Порядка в Хаос Бытия. В широком, общенаучном смысле порядок есть определенность, закономерность расположения элементов системы и их взаимодействия друг с другом. Применительно к обществу под порядком понимается определенность, закономерность структурирования общества и взаимодействия его элементов (сообществ, классов, групп, институтов).
Один из основных вопросов социологии: как и почему возможно существование и сохранение общества? Почему оно не распадается в ходе борьбы различных, в том числе – антагонистических, интересов классов, групп?[663] Проблема порядка и социального контроля обсуждалась всеми теоретиками социологии от О. Конта, Г. Спенсера, К. Маркса, Э. Дюркгейма до П. Сорокина, Т. Парсонса, Р. Мертона, Н. Лумана и др.
Так, О. Конт (1798–1857) полагал, что общество связывается «всеобщим согласием-» (consensus omnium). Один из двух основных разделов социологии – социальная статика (другой – социальная динамика) – представляет собой, по Конту, теорию общественного порядка, гармонии. И основные социальные институты (семья, государство, религия) рассматривались ученым с точки зрения их роли в интеграции общества. Так, семья учит преодолевать врожденный эгоизм, а государство призвано предупреждать «коренное расхождение» людей в идеях, чувствах и интересах.[664]
Г. Спенсер (1820–1903), также стоявший у истоков социологии и придерживавшийся организмических представлений об обществе, считал, что общественному организму присущи три системы органов: поддерживающая (производство), распределительная и регулятивная. Последняя как раз и обеспечивает подчинение составных частей (элементов) общества целому, т. е. выполняет по существу функции социального контроля. Будучи эволюционистом, Спенсер осуждает революцию как противоестественное нарушение порядка.[665]
Исходным для социологии Э. Дюркгейма (1858–1917) является понятие социальной солидарности. Классификация связанных с солидарностью понятий дуальна (двоична). Существуют два типа социальности: простая, основанная на кровном родстве, и сложная, основанная на специализации функций, возникшей в процессе разделения общественного труда. Для простой социальности характерна механическая солидарность однородной группы, для сложной – органическая солидарность. Для поддержания механической солидарности достаточно репрессивного права, предусматривающего жестокое наказание нарушителей. Органической солидарности должно быть присуще реститутивное («восстановительное») право, функция которого сводится к «простому восстановлению порядка вещей».[666] Забегая вперед, заметим, что эта идея «восстановительного права», «восстановительной юстиции» (restorative justice) как альтернативы уголовной, «возмездной» юстиции (retributive justice) получила широкое распространение в современной зарубежной криминологии. Чем сплоченнее общество, чем выше степень социальной интеграции индивидов, тем меньше отклонений (девиаций). А неизбежные в обществе конфликты должны решаться мирным путем.
Взгляды ученого эволюционировали от примата долга и принудительности социальных норм к добровольности, личной заинтересованности индивидов в их принятии и следовании им. Истинная основа солидарности, по «позднему» Дюркгейму, – не в принуждении, а в интернализованном (усвоенном индивидом) моральном долге, в чувстве
