На краю - Арина Александер

Он не знал, смеяться ли после таких заявлений или начать беспокоиться. Злата посмотрела таким испуганным взглядом, что он сразу понял, для неё это не шутки и она реально боится. Стараясь подобрать правильные слова, он поспешил её успокоить.

- Я не врач и не знаю, что могло сопутствовать такому итогу. Думаю, такие операции всегда не просты. Если у тебя нет серьёзных причин снижения зрения, то лазерная коррекция зрения не так страшна, как ты думаешь. Обещай подумать об этой, а я помогу в этом вопросе. Договорились?

Злата кивнула головой в знак согласия и вернулась в прежнее положение, удобно примостившись на груди Артёма.

За окном завывал ветер, в камине трещали дрова. Небо посерело, предвещая новую порцию снегопада. Немцов укрыл себя и девушку одеялом, и зарылся лицом в её волосы, вдыхая аромат.

- Артём? – позвала она, и он тут же догадался по осторожной интонации, о чем будет вопрос.

- Не сейчас, родная. Всё потом. Давай немного поспим. Тебе нужен отдых, как и мне.              

На деле спать ему совсем не хотелось. Он крепко держал свою любимую в руках, не решаясь сомкнуть глаз, для этого будет ночь, а сейчас есть немного времени, чтобы насладиться близостью с ней. Лишь изредка он проваливался в дрему, но тут же просыпался. Нервное напряжение за прошедшие дни не давало покоя. Не мог забыть и сегодняшнее состояние девушки. Артём поставил себя на её место и содрогнулся от ужаса. Нет-нет. Он никогда не потеряет её, никому не отдаст и сделает всё, чтобы она была счастлива. По приезду в город первым же делом он перевезет её вещи к себе.  На учёбу и с учёбы её будут забирать. Макс где-то рыскает по городу и будет безумием оставить её без присмотра.

Злата сладко спала в его руках, согревая своим теплом. Что за неземное удовольствие вот так просто держать её в объятиях. Стоило только раз попробовать какова она на вкус, прикоснуться пальцами к шелковистым волосам, заглянуть в необыкновенные глаза, изучить каждую родинку и изгибы тела, чтобы понять, в его жизни она навсегда.

Спустя два часа он заметил, как её ресницы затрепетали, предшествуя пробуждению, и через мгновение она открыла глаза, тепло улыбнувшись. Она потерлась щекой об его плечо и приподнялась на подушке.

Глаза Артёма неотрывно наблюдали за каждым её движением и светились странным огоньком. Он выглядел отдохнувшим. Прядь волос упала девушке на лицо,  и он поспешил спрятать её за ухо. Его большой палец неспешно прочертил контуры бровей, спустился по линии носа и обвел кромки губ, задержавшись на родинке. Не разрывая зрительного контакта он произнес:

- Если бы ты только знала, как я люблю тебя.

* * *

Что зачастую отвечают в таких ситуациях? Я тоже тебя люблю. И это правильно.  Сколько раз я прокручивала в голове подобные моменты, даже не счесть. Но, когда ты слышишь такое признание вживую, то немного теряешься от нахлынувший эмоций.

Я боялась спутать свою любовь с привязанностью, страстью, увлечением и  влюбленностью наконец. Боялась, что мои чувства не будут взаимны и сейчас я была безумно счастлива услышать такие слова, потому что сама любила, и притом давно. 

- Я тоже тебя люблю. Сильно-сильно…

Больше я не смогла говорить - горло сдавило от спазмов, а глаза предательски увлажнились. Заметив мою реакцию, Артём наклонился и стал покрывать поцелуями лицо.

- Моя нежная и трепетная девушка, откуда ты взялась на этой грешной Земле?

А я млела от его прикосновений  и не знала, что ответить. Стоило только взглянуть на него, почувствовать прикосновение рук, услышать хриплый голос и внутри все наполнялось желанием. Никогда бы не подумала, что могу быть настолько страстной и ненасытной, и мне это нравилось. Нравилось покорять и быть покоренной, не жадничать на ласки, вызывать мурашки по коже и быть причиной стонов удовольствия.

Мы распалились настолько, что не сразу услышали стук в дверь.

- Артём, кто-то стучит, - первой опомнилась я и прикрыла зацелованную грудь одеялом.

Он тоже насторожился и когда звук повторился, соскочил с кровати, быстро одеваясь:

- Скорее всего - это Григорий. Подожди минутку, я вернусь и мы продолжим.

Я свернулась калачиком и приготовилась ждать. Прошла минута, потом вторая, пятая, десятая, а  Немцов не возвращался. Устав валяться под одеялом, я тоже начала одеваться. В камине почти перегорело, так что заняла себя тем, что расшевелила жар и бросила сверху парочку бровен.

Вскоре дверь открылась, пропуская в теплое помещение снежные вихри и замерзшего Артёма:

- Ты уже оделась? Это хорошо. Приехал Карпов и приглашает нас к себе. Ему сейчас не легко без родных. Пойдем и составим ему компанию.

- А где его семья? – мне и самой захотелось познакомиться с этим Карповым, поэтому я быстренько накинула курточку и поспешила за Артёмом на улицу.

- Жена недавно умерла, а дети поразъезжались кто куда. В основном за границу.

Пока я спала, снегу намело немало. Расчищенные до этого дорожки сравняло с сугробами и приходилось тонуть в них едва не по колени. Артём обернулся и, заметив мои барахтанья, тут же подхватил на руки.

- Ты так часто носишь меня на руках, что я могу и привыкнуть.

- Привыкай. Я готов носить тебя всю жизнь.

До главного дома было не далеко, так что мы быстренько добежали к спасительному крыльцу. Наверное, за нами наблюдали с окна, потому что входная дверь сразу же открылась, являя передо мной солидного мужчину пятидесяти-пятидесяти пяти лет. Его живые глаза с интересом остановились на мне. Смерив с ног до головы пристальным взглядом он произнес:

- Всегда удивлялся везучести Немцовых в выборе женщин. С каждым разом всё краше и краше.

- Григорий, - прозвучало сзади. – Это моя Злата.

Я протянула руку для пожатия и Карпов осторожно сжал её своей огромной мозолистой ладонью.

- Здравствуйте! Спасибо большое за гостеприимство. 

- Ну, здравствуй, Злата. Какое у тебя интересное имя, старинное, – задумчиво протянул он и тут же спохватился. – Проходите в дом, не мерзнете.

Хозяин провел нас на кухню, где уже вовсю горел огонь в печи и пахло всевозможными травами. Я с любопытством осматривалась по сторонам и заметила на столе пакеты с продуктами. 

- Злата, - обратился Григорий. – У меня к тебе просьба, как человека, который некоторое время был лишен женского внимания и который ужасно соскучился по борщу. Ты