Малыш по контракту (СИ) - Лакс Айрин

– То есть я могу даже уехать прямо сейчас? – отстраняюсь, вытирая слезы.

Лицо мамы Ратмира омрачается ненадолго, но она все-таки отвечает:

– Если ты так настаиваешь, то вполне. Думаю, твоего упрямства хватит на всех Анваровых вместе взятых, но только, прежде чем бежать прочь по какой бы то ни было причине, подумай, что твой ребенок – тоже Анваров. Он может стать легкой мишенью для недоброжелателей. Ты подвергаешь опасности, в первую очередь, его, а потом уже себя и всех остальных.

Ладонь женщины опускается на мой живот на несколько секунд, потом она мягко отводит ее в сторону со словами:

– Я понимаю твои мысли. Может быть, больше, чем кто-либо другой. Незадолго до нашего брака с Ильясом случилось нечто дурное, то, что было очень трудно пережить и еще труднее оказалось забыть. Я расскажу тебе кое-что, о чем знают только самые близкие, дети не знают. Им ни к чему. Несмотря на долгую терапию и внимательное отношение заботливого и любящего супруга, во время первой беременности Ратмиром, меня часто одолевало навязчивой идеей, что если я буду держаться подальше от Анварова, то со мной и с ребенком все будет в порядке. Одному Ильясу известно, сколько раз я тайком собирала вещи и готовилась уйти, рассматривала маршруты и составляла планы, уже будучи его женой… Даже откладывала деньги на побег и называла этот конверт про себя «Банк свободы»! Бедный супруг! Его терпению можно только позавидовать.

– И что вас удерживало?

– Любовь. Забота. Ответственность… Беспокойство за сынишку, который только рос внутри меня и за младшего брата, в том числе. Он младше меня больше, чем на десять лет. Я не могла заставить его снова кидаться в неизвестность тогда, когда мы только обрели спокойную гавань. Иногда она казалась мне ловушкой, но эти страхи казались самыми настоящими монстрами, только лишь когда я была с ними наедине. Стоило лишь немного довериться, как они становились меньше, чем есть.

– Но не ушли навсегда, так?

Мама Ратмира поправила волосы немного смущенно, как будто довериться мне стоило ей больших усилий. Может быть, так и есть? Я для нее чужая, чужая абсолютно, а она поделилась со мной откровенным.

– Не ушли, конечно. Некоторые из них выросли до неприличных размеров. Потому что я мама троих замечательных детей и за каждого из них я всегда переживаю больше, чем за саму себя. Теперь я могу сказать, что у меня четверо детей, – смотрит на меня с заботой. – Четверо детей плюс нерожденный малыш – внук или внучка, – добавляет спустя секунду.

– Разве это не хлопотно? Зачем вам лишние тревоги и переживания?

– Хлопотно. Переживательно. Мы все очень переживаем, даже Ильяс тревожится, несмотря на хладнокровный вид. Но моменты, когда мы все рядом, когда знаешь и чувствуешь, что у близких все хорошо, перекрывают все плохое. Хорошего всегда больше, Лиля. Просто в плохие моменты бывает сложно разглядеть свет и дойти до конца черной полосы. Иногда даже оказывается, что черная полоса уже закончилось и все, что мешает тебе выдохнуть спокойно и поднять голову, это лишь твои надуманные страхи. Говорю тебе это, как чемпион в категории «накрутить себя за несколько секунд». Просто знай, что в этом доме ты не одна, тебе всегда есть к кому обратиться. Даже просто помолчать. Что ты решила? Спустишься к нам в столовую или отужинаешь здесь? Никто не станет осуждать за твой выбор.

– Я спущусь в столовую.

Мама Ратмира улыбнулась, кажется, она ждала, что я решу отсидеться в комнате вдали от всех и была искренне рада, что ошиблась в предположениях.

Ужин прошел сносно. Я все же чувствовала неловкость, ощущала на себе взгляды, полные интереса и жаркие взгляды Ратмира. Но к концу ужина я даже смогла немного расслабиться и меньше стала думать о плохом. Я была уверена, что мама Ратмира предупредила всех своих домочадцев, чтобы меня не заваливали вопросами. Поэтому ужин шел так, словно я бывала часто в этой компании. Они обсуждали свои дела, интересуясь мимоходом моим мнением на довольно общие темы, где я могла бы поддержать беседу.

Именно ей, маме Ратмира, я обязана комфортным пребыванием в доме Анваровых, особенно в первые дни. Она окружила меня заботой и вниманием, но пристально следила за тем, чтобы это внимание не было душащим, даже отгоняла от меня назойливого Ратмира.

Иногда мне казалось, что он был готов просто быть каждую секунду рядом со мной, в ожидании, что я просто обниму его и скажу, что ни капельки не злюсь!

В первую же ночь Ратмир заявился в спальню и… отправился спать на диван. Я решила воспользоваться советом его матери. Судя по огню, всколыхнувшемуся в темных глазах Ратмира, он был жутко недоволен отказом спать вместе. Но как он не понимал, что мне нужны были границы, чтобы разобраться в себе.

Хотя бы небольшое свободное пространство…

Каждый день неизменно заканчивался тем, что Ратмир приходил в спальню и спрашивал, со скрытым вызовом во взгляде:

– Сегодня я буду спать на диване? Или… – красноречиво смотрел на огромную кровать.

– Даже не мечтай. Диван!

Ратмир принимался стелить себе на диване и всякий раз оказывалось, что у него ничего не получалось: то в пододеяльнике запутается, то подушка не так залезла в наперник, то еще что-то… Под любым предлогом он выводил меня на прямой контакт и пользовался каждой секундой, чтобы дотронуться до меня.

– Простынь криво легла. Вон тот край. Поправишь?

Стоило мне наклониться, как он всегда неизменно оказывался сзади и дурманяще прижимался своим большим телом. Меня буквально пронизывало от его жара, запаха и твердого желания. Во рту пересыхало, пока Ратмир, делая вид, будто помогает мне справляться с простыней, на самом деле просто нагло пользуется моментом и трется об меня своим телом, лапает понемногу, дышит мной, втягивая запах моих волос.

В итоге, он все равно оказывался на моей кровати, поступал очень хитро. Ратмир всегда дожидался, пока я усну, и потихоньку укладывался рядом. Ранним утром, за час или за полтора до моего пробуждения он отправлялся на свой диван, делая вид, будто там и спал на протяжении целой ночи.

Эту хитрость я просекла как-то совершенно случайно, испытав желание попить посреди ночи, Открыв глаза я поняла, что этот невыносимый мужчина счастливо дрыхнет рядом со мной, опустив руку на мои бедра.

Нужно было выгнать Ратмира в тот же миг, но я тоже по нему скучала, не желая в этом признаваться, и делала вид, будто ему хорошо удавалось меня обманывать…

Глава 49

Лилия

Несколько дней я прожила в лоне семьи Анваровых, искренне проникнувшись ко всем домочадцам и испытывая легкую зависть, стараясь не бередить воспоминания о собственной семье, которые, словно назло, вылезали отовсюду и душили.

Потом Ильяс Тимурович лаконично объявил, что проблема с Даудом устранена. Оказывается, то сообщение Ратмиру было отправлено ней Айбикой, у нее не было возможности. Это сообщение написал Дауд Байсаров, которому удалось на время скрыться. Но теперь с ним было покончено.

Я так понимаю, что та сложная тема с Байсаровыми была закрыта – облегчение на лице мамы Ратмира было слишком явным. Но я все-таки уточнила у нее, и она подтвердила: да, покончено, можно вздохнуть спокойно!

Я мгновенно задумалась о переезде. Причем в эти мысли проникает светлая грусть. Не буду кривить душой, мне понравилось жить в этом доме. Их теплота и забота подкупают. Я бы хотела быть частью этой семьи, но даже признаться себе в этом сложно.

Ратмир постоянно смотрит так, словно я с малышом для него – целый мир. Он окружил меня теплом и заботой, постоянно неустанно оказывает знаки внимания и заваливает щедрыми подарками. Этот тот самый конфетно-букетный период в понимании Ратмира – то есть презенты как минимум дважды в день. Каждый день!

Даже мама Ратмира сделала ему замечание. Я услышала это непроизвольно, совсем не желая подслушивать.

– Рат, подарками от Лили прощения не дождешься. Подарок – это просто подарок! Он и хорош тем, что бывает не часто. Думаю, она ждет от тебя поступков и просто хочет другого…