Когда Нина знала - Давид Гроссман

Вера снова сказала, настойчиво и нервно, что пора спускаться. «Здесь солнце как взойдет, так и сожжет дотла. Еще пять минут, и начнется пекло». В наступающем свете ее лицо становилось каким-то серым и безжизненным.

«Еще минутку, мико, – сказала Нина, продолжая снимать. – Рафи, милый мой, любовь моя. – Она улыбнулась ему через «Сони», и он возвратил ей сконфуженную улыбку. – Вся любовь, которая была у тебя ко мне… правда ведь, что ты это знаешь?..» – «Знаю что?» – «Что это самый большой подарок, который я получила от кого-то в жизни». Он склонил голову и тяжело сглотнул.

Она выглядела веселой, излучающей радость. Ее светлое лунатическое счастье смутило и меня. «И ведь ты точно это знаешь?» – продолжала она его спрашивать. «Что знаю-то?» Она остановилась, встала у края обрыва. «Что лучше этой минуты ничего больше не будет». И Рафи сказал: «Еще как будет, Нина!» И я услышала, как она тихо говорит, про себя: «Мне вдруг хочется времени. Много-много времени».

Ее лицо внезапно изменилось. Я увидела борьбу и жуткие колебания и молча выкрикнула ей одно слово, и она посмотрела на меня, будто его услышала.

Быстрым движением она скинула с плеча рюкзак с кассетами, закрыла глаза, протянула вперед руку и швырнула рюкзак и камеру в пропасть.

Я услышала, как камера стукнулась и раскололась о скалы. Наступила тишина, и за ней – шелест отступающих волн. Нина рухнула мгновенно, упала на одно колено на краю утеса, потрясенная тем, что сделала, или тем, чего не сделала, а я кинулась к ней в тот же миг, что и мой папа, и вместе мы вытащили ее обратно к нам.

Уже когда мы спускались с горы, испуганные и держащиеся друг за друга, я знала, что ни за что не соглашусь на то, чтобы все случившееся с нами в этой поездке ушло в никуда. Потом, в течение лет, всякий раз, когда я начинала страдать по своему утраченному фильму, я говорила себе, что коли нет картины, будут слова.

Но пробежали годы, прежде чем я смогла сесть и приняться за текст.

Другие дела пришли и заполонили мою жизнь.

Малышку мы назвали Ниной. Ей пять с половиной лет.

Она – зерно души моей.

Наших душ.

Благодарности

Эва Панич-Нахир, ставшая в книге прототипом Веры, была в Югославии фигурой известной и почитаемой. О ней написаны монография и биографическая повесть, а писатель Данило Киш[47] посвятил ей серию передач на сербском телевидении, где она рассказала правду об ужасах острова Голи-Оток. И тогда впервые перед широкой публикой предстала действительность, до этого времени скрываемая и замалчиваемая, – действительность ГУЛАГов Иосипа Броз Тито. Эва стала почти эмблемой сверхчеловека, символом способности сохранять человеческое лицо в самых нечеловеческих условиях.

Мне историю своей жизни Эва впервые рассказала более двадцати лет назад. С тех пор она возвращалась к этому рассказу не раз и не два. Нас с ней связывала преданная дружба. Не любить ее было невозможно, невозможно не восхищаться ее силой и ее человечностью. А порой трудно было и не взорваться от принципиальной и непробиваемой жесткости, которая ее отличала.

Это было ее желание, чтобы я написал ее историю и историю ее дочери Тианы Вейджес. Одним из драгоценнейших подарков, полученных мною от этой книги, было знакомство с Тианой, с ее жизненной мудростью, оптимизмом и отвагой. Обе женщины были достаточно щедры, чтобы дать мне полную свободу в описании этой истории, а также придумывать и изображать ее такой, какой она на самом деле не была.

За это, за данное мне право фантазировать и придумывать, я благодарю их от всей души.

И еще мои благодарности писательнице и переводчице Дине Катан Бен-Цион, которая помогала мне во всем, что касается сербского и хорватского языков, а также их влияния на иврит – иврит, на котором говорит Вера.

Благодарности кинорежиссерам Дану Вольману и Ари Фольману, режиссеру сценария Элиноре Нахмиа. Сердечное спасибо моему другу режиссеру и кинокритику Анару Фрамингеру за его преданную помощь. Спасибо моим добрым друзьям и членам семьи за то, что прочли мою рукопись, внесли свои замечания, предложили свои варианты и улучшили текст. Все они щедро поделились со мной своим временем и своим опытом. Любая ошибка из любой области, которая мелькнула в этой книге, – это лично моя ошибка.

Я благодарен тем, кто помог мне сорганизоваться с поездкой в Арктический район, тем, кто присоединился к моей поездке в Голи-Оток, а главное – моему другу, знатоку и пытливому историку Харойе Классич.

Семья Рады Панич, первого мужа Эвы, приняла меня в его родной деревне очень тепло и сердечно. Белградская группа поклонников Эвы, тесный, но очень спаянный кружок – Таня и Александр Краус, Ваня Дробнович и Планинка Ковчивиц, – приняли меня очень радушно и подняли ради меня в памяти былые времена.

Спасибо прекрасной Эвиной семье, Эмили Вейгис, Ихудит Нахир, Смадар (она же Смади) Нахир, Меире. Глубочайшая благодарность режиссерам доктору Макбиту Абрамзону и профессору Авнеру Файнгларенту за их трогательный фильм «Эва».

За щедрую помощь, которая была мне оказана, я благодарю Сеида Сердаревича, хорватского издателя книги, и Гойко Бозовича, моего сербского издателя.

Спасибо Жени Лебл за ее прекрасную книгу «Белая Фиалка» («Ам Овед», 1993). И Александре Личанин, которая написала об Эве документальную книгу «Two Loves And One War of Eva Panič Nahir» (Matica hrvatska, 2015) («Две любви и одна война Эвы Панич-Нахир»), книгу, которая провела меня по улицам города Чаковца, города, где прошло Эвино детство.

И разумеется, моя благодарность доктору Ван де Велде, автору «Тайн брака» а также Прентису Малфорду с его «Теорией спаривания», в переводе на иврит М. Бен-Йосефа, издание народное, без даты, – названия, которые промелькнули на этих страницах.

Стоило мне во время этой поездки заговорить об Эве, как выражения лиц собеседников тотчас менялись. Ее яркий и воинственный дух, ее не знающая компромиссов личность, мягкая и одновременно несгибаемая, они и сегодня, через четыре года после ее смерти, помнятся и ощущаются каждым, кому выпало ее узнать.

Давид Гроссман

Февраль 2019

Примечания

1

Кибуц – сельскохозяйственная коммуна в Израиле, характеризующаяся общностью имущества и равенством в труде и потреблении. Кибуцники – члены этой коммуны.

2

Галут – еврейская диаспора.

3

Поселенцы – жители израильских поселений на западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.

4