Наследие 2 - Сергей Тармашев

Голос в трубке что-то произнес и отключился. Спустя десять секунд мобильный принял вызов.

— Это более надежная линия, — произнес полицейский генерал, — она лучше подходит для деловых переговоров. В чем дело, Евгений Моисеевич? «Брянский Лес» уже распродан?

— Практически полностью, Рамиль Рашидович, — подтвердил Шинкарёв. — Но у меня для вас есть специальное предложение. Эксклюзивные апартаменты класса «Ройал» площадью в две тысячи квадратных метров на берегу водоема. Дизайнерская застройка, тщательно подобранный персонал. Сосед слева — известный священнослужитель, вы понимаете, о ком я говорю. Апартаменты справа выкупил не менее серьезный человек, фамилия которого вам хорошо знакома. Претенденты на примыкающие жилые площади будут рассматриваться Концерном только после их одобрения уже существующими жильцами. Что скажете, господин генерал?

— И во сколько мне обойдется эта Фата Моргана? — скептически поинтересовался полицейский.

— В чисто символическую сумму в сто тысяч российских рублей, — Шинкарёв был воплощением вежливости и дружелюбия. — Это персональное предложение. Оно разработано мною конфиденциально, исключительно для вас и никому более предъявлено не будет.

Несколько секунд в трубке стояла тишина, после чего генерал вполне буднично ответил:

— Ваше предложение меня заинтересовало. Полагаю, вы хотели бы встретиться для обсуждения деталей. Сегодня в девять вечера, в моей загородной резиденции. Можете не переживать насчет пробок, она оборудована вертолетной площадкой, я в курсе ваших пристрастий. До встречи, Евгений Моисеевич, — он положил трубку.

Шинкарёв удовлетворенно улыбнулся, снял трубку рабочего телефона и набрал внутренний номер Службы Безопасности Концерна.

— Это Шинкарёв. Кто у нас занимается делом МАГБ? До меня дошли интересные факты.

Дверной звонок несколько раз призывно звякнул, и только что уснувшая дочка открыла глаза:

— Это папа вернулся, да? Пойдем встречать! — она уселась на кровати, нащупывая ногами тапочки.

— Пойдем, — вздохнула Олеся, откладывая в сторону электронную книгу, которую читала ребенку на ночь. — Хотя вообще-то ты давно уже должна спать, поздно уже!

— Я только папу встречу и сразу же в кроватку! — пообещала дочурка. — Правда-правда!

Она влезла в пушистые детские комнатные тапки и выскочила в коридор, неуклюже подволакивая ногу на бегу. Олеся вышла следом.

— Мама, помоги, не получается! — расстроенно сообщила малышка, вцепившись в дверную щеколду. — Она слишком тяжелая!

После объявления режима Чрезвычайной Ситуации по городу прокатилась волна грабежей и квартирных краж. Чаще всего людей избивали вечером, когда они возвращались домой с работы, в подъезде собственного дома. Злоумышленники отбирали ключи и вламывались в квартиру жертвы. Зачастую находившиеся там члены семьи подвергались насилию и получали травмы. Полиция сбилась с ног, но успеть повсюду не могла, обстановка накалялась с каждым днем. Поэтому Павел снял с гаража массивную старую щеколду и приладил её на входную дверь квартиры, настрого запретив открывать её до того, пока видеоглазок не покажет, что с той стороны действительно свои. Он даже придумал специальный сигнал — надо почесать мочку уха, если все в порядке. После того как именно способом отбирания ключей средь бела дня ограбили квартиру двумя этажами ниже, Олеся сочла разумным не пренебрегать советом мужа.

— Паша, ты один? — она бдительно всматривалась в небольшой экранчик видеоглазка.

— Один, всё хорошо, во дворе полиция, — он коснулся мочки уха. — Можешь открывать.

— Папа, привет! Ты где был так долго? — Светик попыталась повиснуть на отце, но Олеся быстро ухватила её за воротник пижамы.

— Куда в пижаме?! — строго прикрикнула она, грозно нахмурившись. — Папа с улицы вернулся! А потом в постель всяких бацилл потащишь?

— Привет, Светик! — заулыбался Павел, глядя на дочурку. — Мама права, я с улицы, там сейчас не очень чисто, так что лучше беги в кроватку. Я помоюсь, переоденусь и загляну к тебе.

— Слышала, что папа сказал? — сурово заявила Олеся. — И вообще, мы как договаривались? Встретишь и в постель! Ну-ка, марш спать! А то заставлю завтра стихи наизусть учить!

Раскосые глазки Светика расширились при упоминании о столь нелюбимом занятии, и дочурка пулей умчалась в детскую.

— Зачем во дворе полиция? — спросила Олеся мужа, убедившись, что Светик скрылась в спальне и не слышит их разговор. — Что случилось? Снова кого-то ограбили? Жертвы есть?

— Продуктовый магазин в доме напротив, — Павел вошел в квартиру и запер за собой дверь, тщательно проверяя все запоры. — Вломились через служебный вход, ударили ножом охранника, искали продукты.

— Разве там что-нибудь осталось? — с сомнением спросила Олеся. — У них вторые сутки прилавки пустые, они даже не открываются, и продавцам сказали временно на работу не приходить. Там же Надя из девяносто восьмой квартиры работает.

— Полиция считает, что грабители из другого района, потому что не знали таких подробностей, — Павел поставил на пол спортивную сумку и снял с лица фильтр-повязку. — Они сейчас опрашивают всех, не видел ли кто во дворе подозрительной машины. — Он принялся стягивать перчатки. — Вряд ли кого-то поймают, но хоть попугают. В городе творится нечто невообразимое. Очередь за хлебом тысячи две человек, не меньше!

— Купил? — Олеся с надеждой посмотрела на сумку. — Завтра обедать будет нечем.

— Купил, — довольно кивнул он, с победным видом извлекая из сумки пластиковые пакеты. — Хлеба шесть буханок и риса девять кило!

— Ого! — обрадовалась Олеся. — Это ты как так умудрился? В одни руки же столько не дают!

— Мы с пацанами три раза очередь отстояли и каждый раз рубашками менялись! — заулыбался муж. — Вот так-то! Корейцы — народ смекалистый и предприимчивый!

— Герой ты мой! — засмеялась Олеся, коротко целуя мужа. — Иди в ванную, смекалистый, пока не занес домой какую-нибудь заразу. Всю одежду брось в машинку и поставь режим стирки с длительным кипячением. Хорошо хоть, стиральную машинку от «СК» вовремя купили, хоть карантин пережидать не так страшно! Я пойду, приготовлю что-нибудь на завтра.

Павел закрылся в ванной комнате, и Олеся принялась возиться на кухне, поглядывая в выходящее во двор окно. Полицейский экипаж уехал, и погрузившийся в сумерки двор мгновенно опустел. Находиться на улице в темное время суток теперь небезопасно… впрочем, теперь там, на улице, опасно в любое время дня и ночи. Последнюю неделю Олеся не выходила из дома, опасаясь за здоровье дочки. Да и выходить, прямо сказать, особо было некуда. Детсады, школы и университеты закрыты на карантин, преподаватели отправлены в отпуск. Город не покинешь, всё оцеплено войсками и полицией, до снятия режима ЧС никого не выпускают. Умолять бесполезно, годы «желтого» гриппа и «тусонские» сценарии по всему миру, унесшие жизни почти сорока миллионов людей, научили правительства реагировать быстро и жестко. Теперь с запретными зонами не церемонятся. Чтобы не выпустить неизвестную заразу в глубь страны, окружившим город солдатам разрешено применять оружие на поражение при первом же подозрении. Говорят, на выездах из города стрельба слышна постоянно…