Нильс - Андрей Валентинов

Умолкла, закусила губу. Первых убитых накрыли куском старого брезента, на остальных уже не хватило, так и лежали.

Камея, сидевшая рядом, незаметно прикоснулась к ее локтю, и сразу же стало немного легче. Взять ликтора с собой на допрос предложил дед, наведя какие-то справки. Камий Ортана сразу же согласилась.

— Тем не менее, демуазель де Керси, в бою вы участвовали, — бажюль наставительно поднял палец к потолку, — а потому следующий вопрос. Отчего никто во французской миссии не использовал более подходящее оружие, в достаточном количестве имевшееся на объекте «Хранилище-2».

— Демуазель де Керси не может ответить за всех участников миссии, — негромко, но твердо проговорила Камея.

Бажюль поморщился словно от укуса комара.

— Прошу все-таки ответить, демуазель де Керси.

— Перед самым боем я слышала разговор. Был приказ сдать и спрятать все оружие и технику, изготовленные на Клеменции. Если погибнем, это не должно попасть к французам. Оставили только аппарат «Сфера», но я тогда даже не подозревала, что для меня. И еще у нескольких человек были парализаторы.

— Сейчас, демуазель, покажу вам фотографии…

Деве Соланж уже в который раз почудилось, что она угодила в самую настоящую инквизицию. В книжках пишут, что на допросах там не кричали и не грозили, все было именно так, скучно и нудно. Эмоции должна проявлять жертва.

Отец в письме советует ничего не скрывать, однако ни о чем важном у нее пока не спрашивают. Значит? Значит, обязательно спросят!

— Торквемады нам не надо, — вздохнула Соль, массируя уши, в которых до сих пор звучал скрипучий голос бажюля. — Нам не надо Торквемады! У него одна работа — плети, дыба и гаррота!

Камея, весело засмеявшись, погладила ее по плечу.

— Это мы мессиру бажюлю в следующий раз прочитаем. Предлагаю выпить кофе… Нет, кофе вы наверняка уже пили, поэтому… Не навестить ли нам обитель неги и грез? Платье вас дожидается, я попросила его отложить.

От неожиданности Соль остановилась прямо посреди коридора. Именно туда ей очень хотелось, причем с самого утра. Нет, раньше! Вчера вместо граппы ей достались таблетки и ложка очень противной микстуры. Тогда и подумалось, мол, хорошо бы. Но не признаваться же в таком!

— Камея, — сглотнула она. — А мы не делаем с вами чего-то такого… Запретного, неправильного?..

Не договорила, почувствовав, как краснеет. Камий Ортана наклонилась, взглянула строго.

— А если даже так?

Губы возле губ. Опьяняющий запах ее духов.

Вчера, вернувшись от Камеи, Соль, предварительно умывшись холодной водой, попыталась расставить все по местам. Есть Андреас Хинтерштойсер, ее парень. Есть и доктор Ган, но о нем лучше не сейчас. А еще Клаус, но с ним можно лишь в кино вместе сходить, чтобы некоторые позавидовали. Понс… Не в счет, даже в сквайры не годится. И Дуодецим… Красивый, конечно, таких только в кино увидишь.

И Александр Белов, ее рыцарь. Но это совсем-совсем другое.

Много? Ничего не много, в самый раз. Можно еще вспомнить…

Но тут она увидела лицо Камеи, совсем рядом, на расстоянии вдоха, и все прочее сразу же показалось несерьезным, далеким, даже скучным. Камий Ортана… Всего несколько букв, а словно мороз по коже.

Соль вновь умылась, а потом долго-долго растиралась полотенцем. Все стало на свои места, но… Что теперь с этим делать?

— Нет, не стоит. Не сейчас, потом как-нибудь!

Пачка сигарет показалась горячей, и Соль поспешила отдернуть руку. И прочего хватит, тем более сегодня и сок, который вовсе не сок, еще более пряный и резкий, и туман вокруг их столика гуще, а Камея… На демуазель ликтор лучше вообще не смотреть, дыхание замирает. Какая же она… Нет, это Дуодецим красивый, Камея… И слов не подобрать.

— Вы очень напряжены, Соланж, — негромко проговорила Камий Ортана, поднося длинный мундштук к губам. — Успокойтесь, здесь ни с кем не придется сражаться.

Соль в ответ лишь вздохнула. Ни с кем? А с собой? Если бы не прикусывала язык, если бы не держалась за край диванчика… Нет, о таком и думать нельзя.

А о чем можно? Камея, кажется, что-то рассказывает…

— Много веков Клеменция была землей пуритан, хотя такого слова мы не знали. Даже аристократы смиряли плоть и отказывались от удовольствий. Простая еда, простое питье, а остальное как в учебнике анатомии. На Земле были Средние века, у нас — Строгие.

Соль кивнула. Все верно, так и в учебнике написано. Она еще очень удивлялась.

— А потом к нам прибыли эмигранты, спасавшиеся от революции. Именно они очень многое изменили в большом и малом. Кухня, танцы, театр, праздничные карнавалы. Ортодоксы протестовали, но их было меньшинство.

Она, Соланж де Керси, из семьи ортодоксов. Но разве в доме запрещали праздники? И в театр ходили, и на концерты.

— Тогда и появилась у нас школа наслаждений. Это, конечно, не школа, скорее, учение о том, как радоваться каждой прожитой минуте, находить удовольствие в самом простом.

Соль, не выдержав, схватила со стола сигарету, потянулась к зажигалке. Камея покачала головой.

— Не заставляйте себя. Насильно — это уже не в удовольствие. И не думайте, что высшее наслаждение нечто невероятно сложное. Напротив, человек должен быть счастлив наедине с самим собой и своими мыслями. У него есть целый мир, а больше ничего и не надо, все прочее от лукавого.

— А-а… А если, допустим, парень нравится? — не без труда проговорила Соль. — Что тогда?

Не спрашивать же, что делать, если тебе нравится демуазель ликтор?

Мундштук в ее длинных пальцах еле заметно дрогнул.

— Вам надо немного подрасти, Соланж. Не обижайтесь, незрелые ягоды